Дэвид Геммел - Призраки грядущего

• Название: Призраки грядущего
• Автор: Дэвид Геммел
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-015256-6

---

— Скоро станет темно, и будет сильная метель, — сказал он. — Придется разбить лагерь и пересидеть ее. Устроим два шалаша и наберем побольше дров.

Путники вошли в густую сосновую рощу. Маггриг и Финн, найдя подходящее место, пригнули вниз четыре молодые сосенки и связали их верхушки. Финн послал Бельцера и Чареoca нарезать ветки с окрестных сосен. Скрепленные сосенки обложили хвойными лапами, и получился круглый шалаш футов десяти в поперечнике. Охотники, предоставив Киаллу, Чареосу и Бельцеру завершать его стены, отошли футов на тридцать и стали строить свой шалаш.

Пошел снег — сначала тихо, потом все быстрее и гуще. Ветер усилился — он швырял снег в лицо, покрывая льдинками брови и бороды. Пока Чареос доделывал стены, Бельцер и Киалл принялись собирать хворост для костра. Когда солнце закатилось за горы, сильно похолодало.

Чареос соорудил нечто вроде двери на южной стороне шалаша, и Киалл с Бельцером заползли внутрь. Посередине горел крошечный костерок, обложенный камнями. Над таким и руки-то не согреешь — где уж тут спастись от холодной смерти, с тоской подумал Киалл. Снег сыпал все гуще — он заметал шалаши, заделывая щели в стенах и преграждая дорогу ледяным сквознякам.

В шалаше стало теплее.

— Снимайте-ка плащи и полушубки, — приказал Чареос.

— Мне и без того холодно, — заспорил Киалл.

— Ну, как знаешь. — Чареос снял свой меховой плащ и толстую верхнюю рубаху, добавил топлива в огонь и лег, подложив котомку под голову. Бельцер тоже скинул медвежью доху. Киалл посидел, стуча зубами, еще немного и расстегнул свой надренский плащ. Освободившись заодно и от козьего полушубка, он сразу почувствовал идущее от костра тепло.

— Почему это так? — спросил он. Чареос с улыбкой приподнялся на локте.

— Шерсть и мех не пропускают к телу холод, но также удерживают тепло внутри. И наоборот: если телу холодно, а снаружи жарко, они не пропускают к тебе тепло.

— Что ж ты сразу не сказал?

— Есть люди, которые лучше усваивают уроки на собственной шкуре.

Киалл пропустил подковырку мимо ушей.

— А почему Маггриг с Финном построили себе отдельный шалаш? Им бы и тут вполне хватило места.

— Они, как всегда, предпочитают держаться вдвоем, — сказал Бельцер. — Жаль, однако, что они не пойдут с нами за Врата. Я не знаю лучшего стрелка, чем Маггриг, и более хладнокровного вояки, чем Финн.

— Почему же они не хотят идти с нами?

— Потому что они умнее нас, — ответил Чареос.

Равенне снились странные, обрывочные сны. Она была ребенком на руках у матери, и ей было тепло, уютно и безопасно. Потом она стала ланью, бегущей через лес, и ее преследовали волки с длинными желтыми клыками, острыми, как мечи. Потом стала птичкой — она сидела в золоченой клетке и не могла расправить крылышки.

Она проснулась. Вокруг спали другие женщины. В душной комнате не было окон. Равенна закрыла глаза. Завтра ее выставят обнаженной на торговый помост. Сердце у нее бешено забилось, и она тщетно пыталась успокоиться.

Наконец она задремала, и ей опять приснился сон. Теперь она увидела рыцаря в блестящих доспехах — он въехал в ворота, раскидывая надренов. Он нагнулся с седла, снял ее с помоста и увез в степь. Там, в укромной роще, он помог ей слезть и спешился сам. Он поднял забрало... и она увидела мертвое, полуистлевшее лицо с ошметками плоти на оскаленном черепе.

Равенна закричала и проснулась. Ее товарки по-прежнему спали — значит, кричала она во сне, а не наяву. Порадовавшись этому, она завернулась в одеяло и села. Ее платье из желтой крашеной шерсти стало грязным, и от него пахло застарелым потом.

— Ничего, переживу, — сказала она себе. — И отчаиваться не стану.

Эти слова на миг придали ей силы, но мысль о плене тут же придавила ее, сокрушив решимость.

Она тихо заплакала. Женщина, говорившая с ней в повозке, выбралась из своих одеял, подошла к Равенне и обняла ее тонкой рукой за плечи.

— Завтра, когда выйдешь на помост, — сказал она, — не пытайся никого соблазнить. Для надиров женщины все равно что скот. Гордых женщин они боятся — понимаешь? Опусти голову и слушайся купца, ведущего торги. Не думай о своей наготе — будь мягкой и покорной.

— Если они не любят гордых женщин, может, меня никто и не купит?

— Не будь дурой! — отрезала женщина. — Если оценщик найдет, что у тебя вызывающий вид, он отхлещет тебя кнутом — или тебя купит такой, что любит обламывать непокорных. Тебе нужен хозяин, который будет относиться к тебе терпимо. Такого животного, как добрый надир, нет в природе, но уж лучше наскоро переспать с равнодушным дикарем, чем быть битой, как собака.

— Откуда ты все это знаешь? — спросила Равенна.

— Меня уже продавали как-то раз. Три года я была шлюхой в Новом Гульготире, но до этого меня продали надирскому вождю.

— И ты убежала?

— Да. И опять убегу.

— Какая ты сильная!

— Это потому, что я была замужем за слабым мужчиной. Поспи еще. А если не можешь спать, полежи просто так, иначе под твоими красивыми глазками лягут темные круги.

— Как тебя зовут?

— Да какая разница, — ответила женщина.

Салида вступил в дворцовый зал в запыленных, потускневших доспехах, с усталыми, налитыми кровью глазами. Но спину он держал прямо и шел, высоко вскинув голову. В зале присутствовали более сорока дворян. Салида поклонился князю, и их взгляды встретились.

— Ты привез мне Чареоса? — тихо спросил князь.

— Нет, мой господин. Зато я привез вам саблю Логара. — Салида высоко поднял клинок и положил его на помост перед князем. — Еще я привел владельца «Серой совы», который был свидетелем боя: он ждет снаружи. Он говорит, что Логар и двое других напали на монаха, и что тот доблестно защищался. Кифа солгал вам.

— Ты предпринял это расследование по собственной воле? — холодно осведомился князь, поднявшись со своего трона из черного дерева.

— Я знаю, мой господин, сколь высоко вы цените справедливость. Должен также сказать, что Чареос и поселянин по имени Киалл сражались рядом со мной и прочими тальгитирцами против большой шайки надренов. Чареос убил не меньше шестерых врагов. Без него, а также без Бельцера, Маггрига и Финна, мы могли бы потерпеть поражение. Я рассудил — неверно, быть может, — что нет нужды вести Чареоса назад.

Князь, помолчав некоторое время, улыбнулся:

— Я люблю, когда мои офицеры проявляют самостоятельность, Салида. Кроме того, ты уничтожил шайку разбойников, выказав при этом, как я полагаю, большое личное мужество Ты заслуживаешь похвалы — и за свои боевые действия, и за свою рассудительность. Ступай отдохни — ты заслужил это.

Салида с поклоном отступил на два шага и вышел из зала. Князь, зная, что привлекает к себе общее внимание, вернулся к своим гостям. Около часа он провел с ними, ведя себя самым благодушным и веселым образом, и только на закате, покинув зал, быстро прошел по каменным коридорам замка и поднялся в свои покои.

Войдя в кабинет, он закрыл за собой дверь. У окна стоял высокий человек с ястребиным лицом и светлыми глазами. Давний шрам белой чертой тянулся от его лба до подбородка. Черный кожаный плащ блестел при свете лампы, и на перевязи через грудь висели три ножа.

— Итак, Гарокас? — сказал князь.

— Кифа мертв. Умудрился утонуть в ванне. Я понял так, что то, другое, дело, закончено?

— Нет, не закончено. Он оскорбил меня, оскорбив моего сына, а затем публично опозорил меня. Найди его и убей.

— Я хорошо владею мечом, мой господин, — но не настолько.

— Я не приказывал тебе сражаться с ним, Гарокас, — я приказываю убить его.

— Не мое дело судить...

— Верно — не твое! — отрезал князь. Гарокас сузил свои зеленые глаза, но промолчал. — Я хочу, чтобы он знал, за что умирает, — добавил князь.

— Что я должен сказать ему, мой господин? Что герой Бел-Азара осужден на смерть за выговор, сделанный дерзкому мальчику?

— Берегись, Гарокас, — процедил князь. — Мое терпение имеет предел — даже с теми, кто служит мне верой и правдой.

— Как прикажете, — сказал Гарокас, откланялся и вышел.

Сны Киалла были тревожны. Он снова и снова видел, как врываются в их деревню надрены, видел их сверкающие на солнце мечи и шлемы, слышал их боевой клич. Он в ту пору был в лесу и собирал травы для аптекаря. При этом занятии он каждый раз воображал себя рыцарем, бардом или благородным дворянином. В своих мечтах он обладал несгибаемым мужеством и мастерски владел всеми видами оружия Но когда начался набег, он застыл на месте, в бездействии глядя, как надрены убивают, грабят, насилуют и жгут Он видел, как Равенну и других женщин перекидывали через седла и увозили на юг, — и ничего не сделал.

Он знал тогда, как и теперь, почему Равенна отвергла его, и заново переживал горечь их встречи на горном лугу у серебристого ручья.

«Ты мечтатель, Киалл, — сказала ему она. — Ты мне нравишься, правда нравишься, но мне нужно нечто большее, чем мечты. Мне нужен мужчина, который строит и растит, — сильный мужчина». «Я тоже могу делать все это», — заверил он. «Только в воображении. Оставь меня. Если Джарел увидит, что ты говоришь со мной, он будет ревновать — а тебе не стоит сердить Джарела». «Я его не боюсь. И я люблю тебя, Равенна. Неужели тебе это безразлично?» «Бедный Киалл, — прошептала она, погладив его по щеке — Опять мечты. Любовь? Что такое любовь?» И она со смехом ушла от него.