Марк Мэннинг - Мототрек в ад

• Название: Мототрек в ад
• Автор: Марк Мэннинг
• Жанр: Контркультура

Квази-сказка для взрослых и психически здоровых.

Мотогоны, по образцу гороскопа по звездам завернутого мозга.

Байкерский роман Зодиака Мозговорота (Марка Мэннинга).

---

— Гонял ее каждую субботу и каждое воскресенье драил, аккурат после церкви, точно как ты велел — Бобби Соккет раздувался от счастья, что смог услужить самому великому Джонни-Грустняку.

— Все нормально, — скупо выразил свое одобрение Джонни-Грустняк, — погнали, пацан. Он повернул ключ зажигания, и аж прослезился чуток, когда тачка заревела под ним. Под свободным Джонни!!!

— Пора повидать мою мелкую сестренку.

И они погнали свои задницы как черти, с фантастическим ощущением скорости в заднем проходе.

ЗАЕЗД № 3 ГОВНОСТАИ САТАНЫ

Их было пятеро.

Выродки, а не люди!

«Говностаи Сатаны»!

Cамые порочные, жестокие, психически больные, сам поименуешь, если будет желание к такой-то матери, злобная, вонючая банда байкеров-насильников-внезаконников, которую только видел мир, да и тот бы ужаснулся.

Пять нечестивых подонков, самых отъявленных говнюков, гондонов и пидарасов, которых только рожала Мать-Земля в своем самом страшном сне.

Облаченные с головы до пят в вонючий грубый хлопок и заляпанную дорожной грязью и пылью кожу, они выглядели как стая летучих мышей, вырвавшаяся на полном ходу из Ада.

У всех пятерых окладистые бороды, темные очки, а руки и туловища испещрены массой уродливых татуировок — черепа, змеи, кинжалы, голые женщины, масса соответствующих прыщей на коже, да все, что угодно.

Их вонючие хлопковые майки и кожа словно гирляндами были украшены аксессуарами дерьмеца черной магии Третьего Рейха: черепа, свастики, нашивки, медали, кресты, руны, — и тому подобного эзотерического барахла, которое выставляется на каждой западной толкучке в неимоверных количествах оптом и в розницу по самым дешевым ценам.

Темные денди были они, настоящие посланцы царства Аида, тут уж ничего не попишешь, мои дурные братья и сестры, ни убавить, ни добавить. Суду все ясно, караул устал.

И они оказались в Западном Йоркшире, катя себе на ежегодный сабантуй (мотоелку) байкеров-сатанистов, крупнейшее событие в своем отдельно взятом контексте. Около десяти тысяч хардкор-байкеров-дьяволопоклонников собирались из каждой проклятой Богом клоаки оторваться в маленьком рыболовецком порту Уитби на неделю сатанической вечеринки.

Именно в Уитби Брэм Стокер написал «Дракулу», и с тех пор это место привлекало безнадежно психически сдвинутых романтиков.

— Чуваки, мы, вашу мать, заблудились, заблудились, ебена в корень, — сказал Гомез Гитлер.

Гомез был сыном одного высокопоставленного нацистского бонзы, который сбежал в Мексику после Второй Мировой войны.

Подобно правоверным мусульманским детям, которых заставляют учить наизусть, и если необходимо, то цитировать вслух весь текст Священного Корана, маленького Гомеза заставляли зубрить «Майн Кампф» фюрера, и страшно наказывали, если он ошибался.

Гомез, подобно остальным «Говностаям Сатаны», ненавидел из последних сил все живое на этой планете, однако, как вы можете себе представить, учитывая его неортодоксальное образование, наше иудейское Братство заняло особое место в гноящихся клетках его черного, как клобук монаха, сердца.

«Говностаям» пришлось спешиться на обочине, чтобы проверить карту местности.

Обдуваемые ветерком деревенские ухоженные луга и живописность сельского уголка Йоркшира каким-то образом на редкость озадачила этих диких обитателей городских трущоб.

— Хватит кота за яйца тянуть, брат, дайте карту старому Стаггерли, он разберется во всем этом говнеце, — раздался глубокий, как при погружении субмарины, южноштатовский возглас собрата Гомеза, фашистского ниггера Стаггерли Вашингтона.

Стаггерли был долбанутым на всю голову ниггером, правда никто не отваживался сказать ему об этом.

Шесть футов семь дюймов накачанных в тюрьме мускулов и, как гласит пословица, кирпич настоящего дерьма по недоразумению попавший в род людской.

Стаггерли набил здоровую черную свастику на своей огромной черной груди.

Никто из ныне живущих не удосужился его спросить насчет этой вопиюще вульгарной аномалии.

Аллигаторы Миссисипи рассказали бы вам об этом, но они уже позаботились о мертвых.

— Какое-то затраханное захолустье под названием Бугезфорд в шести милях вниз по дороге.

— Ты, мертфавец, ты уже говорить это в последний раз, когда мы ее смотреть, блять не догнать, я хочу чертофу Цервезу, чувак, а то я на хер здесь сдохну от жажды, — подал голос маленький Эль Гомисидро, стыдливый педрилка и экс-гангстерито из Мадрида.

Эль Гомисидро по сравнению с остальными был маленький, пять футов четыре дюйма, но как только доходило дело до поножовщины, никто не бросал ножи лучше него.

— Ты хотеть меня нассать тебе что-нить в рот-т, херофф Ифпанфский хном! — рявкнул Адольф Адольфович, тевтонский приятель этих двух ходячих пентаграмм злобы на колесах. — Фадись на свой борофф, Быкоеп, и гони туда, шнель! Шайсе, неужели вы думать, что я тоже не хотеть промочить шнапсом горло прямо щас!

Адольф был ростом шесть футов четыре дюйма, светлые волосы и окладистая борода, голубые глаза. Немецкий гигант был одержим настоящим тевтонским темпераментом, и срывался на крик каждый раз по поводу и без повода.

— Я знаю, где мы находимся, вашу мать, чертовы дрочилы, я раньше приезжал сюда на каникулы с моей мамой и папой, хватит задницы просиживать на обочине, вы, гребаные мудаки, и следуйте за дядей Безером, — вякнул Базука Безер, единственный англосакс среди «Говностаев Сатаны».

Безер родился в местечке Армли в Лидсе и путешествовал по миру по краденым паспортам последние пятнадцать лет.

Он скрывался от правосудия за двойное изнасилование и убийство, одним словом настоящая скотина и ублюдок.

Пять Харлеев помчались вперед с нарастающим гулом, вперед, разрезая голубые небеса летнего неба.

Выродки Дьявола мчались вниз по дороге, злобные черные тени, все вниз и вниз по направлению к сонному, спокойному и приветливому Бугезфорду.

И задницы наливались у них чудовищной яростью!

ЗАЕЗД № 4 МАЛЬЧИК-С-ПАЛЬЧИК В ДЕВЯТЬ ДЮЙМОВ, ПЛЮС БО-О-ОЛЬШИЕ ШАРЫ

«Вечерний Звон», как много дум и так далее, она очень-очень озабочен-н-на. Всего лишь небольшое внеклассное чтиво, такой вот лесбиянствующий журналец для подростков под названием "Сладкая жизнь".

Девчонка прогрузилась по полной программе. "Сладкая жизнь" авторитетно гнала по теме секса, типа "пацанам не в кайф пороть неопытных целок".

«Вечерний Звон», хоть и была целочкой, являлась ей в лучшем смысле этого слова… Но, тем не менее, немножечко рубила фишку по теме порева. С одной стороны она хотела, чтобы красавчик Бобби Соккет отшилил ее как положено в первую брачную ночь. А с другой стороны всякие там ТВ-педики, пишущие сценарии сериала «Секс в большом городе», которые глубокомысленно грузят подростков со своих голубых экранчиков на тему "тинейджерских половых отношений" уже успели чуть-чуть подзасрать ей мозги.

Да и в школе мерзкие подростки постоянно гнали какую-нибудь чушь про секс, и какой бы чистой ни была «Вечерний Звон», уши и глаза не заклеишь.

"Сладкая жизнь" авторитетно рекомендовала работать руками или задействовать вибратор.

Про вибраторы «Вечерний Звон» знала все из толстых женских журналов, ее мамаша уже после того, как схватила кондрашку, постоянно че-то в этом духе почитывала, типа журнала «Космополитен».

Че делать?

Само собой, как и положено в Европейской деревушке, в Бугезфорде был интим-салончик с незамысловатым названием "Приватное Анальное Безумие". И ничего особо зазорного не было туда заглянуть. Вот и вошла трепетная девочка в энтот Ад, куда не отваживались заглянуть даже паскудные местные еноты, заколыхалась соломка на двери-шторке, затрепетала и «Вечерний Звон», а на самом-то деле волноваться не было причин — от прилавка на нее ласково глядел будущий тесть, деревенский викарий, отец Бобби Соккета.

— «Вечерний Звон», сладенькая моя, — елейным голосом проговорил викарий, — что привело тебя в этот храм здоровья и христианской любви?

Несмотря на ласковое обращение, девочка, тем не менее, была смущена и не могла так вот с ходу перетереть на тему секса с викарием.

Но, о счастье! В углу у стойки с дивидюхами о монгольской национальной содомии притулился Амос Смуглиринг, деревенский молочник, человек с гнилыми зубами и маленькими глазками, но при этом добрейшей души. Он одарил девочку дружелюбной улыбкой и она почувствовала облегчение, просекла, что попала отнюдь не в ад, а в добрую компанию хороших людей.

— Ну-у-у-у, викарий Соккет, — «Вечерний Звон» завела свою речь, — вы знаете, что мы с Бобби поженимся, ну-у-у-у, следующим летом, — с каждым словом она краснела и краснела, ярче и ярче, как яблочко на ветке жарким летом. Она накручивала косичку на палец правой руки и чертила круги по полу мысочком левой ноги, — а я никогда и нигде, и никак и ничего такого-вот сексуалистского не делала.