Вальтер Флегель - Командир полка

• Название: Командир полка
• Автор: Вальтер Флегель
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1974

Роман «Командир полка» посвящен воинам Национальной народной армии ГДР.

Главный герой произведения майор Харкус назначается командиром полка, в котором прошла вся его служба. Видя недостатки в организации боевой учебы солдат и офицеров полка, он принимает решительные меры для укрепления дисциплины и повышения боевой готовности вверенной ему части.

Нелегок труд командира-воспитателя, но глубокие военные знания и идейная убежденность помогают майору Харкусу преодолеть многие трудности и стать образцовым командиром.

В повести «Когда стреляют гаубицы» автор показывает процесс формирования новых качеств у солдат и офицеров армии ГДР.

---

А какое это было время! И каких людей оно воспитывало! Сюда, в чащу Мекленбургского леса, пришли люди, которые, не щадя своих сил, в трудных условиях построили село.

Харкус ускорил шаги и по узкой тропке вышел к селению. Неподалеку было прекрасное место, куда майор предполагал вывести на учение солдат и офицеров шестой батареи.

Майор еще раз внимательно осмотрел местность, чтобы потом не терять времени на рекогносцировку.

Фирталь — маленькое, чистенькое, почти квадратное село с небольшим католическим собором. В этом селе, жители и священник которого первое время доставили командованию артиллерийского полка немало хлопот, вот уже пять лет подряд исполнял обязанности председателя кооператива Вилли Валеншток.

Харкус вошел в село по одной из трех дорог, которые вели туда. Чем дальше он шел, тем сильнее пахло свежим сеном, спелыми яблоками и сливами. Улицы были пустынны. И только когда майор пересек, улочку, которая вела к собору, он увидел несколько стариков в темной одежде, да откуда-то справа доносились удары рук по волейбольному мячу.

Валеншток, засунув руки в карманы галифе и прислонившись животом к изгороди, стоял перед своим домом. Стоял, большой и сильный, волосы зачесаны назад, мощная шея в складках кожи. Из полка он демобилизовался в 1960 году, вернее, был вынужден уйти. А случилось вот что: когда полк был на учениях, старший сын Валенштока, подбитый парнями, убежал в Западный Берлин. Жена Вилли сразу же поехала за ним и привезла парня обратно, прежде чем он успел вместе с дружками перебраться в Западную Германию. Валеншток уволился из полка, но порвать с ним все связи не мог, потому остался жить и работать по соседству.

Харкус остановился в тени развесистой яблони, которая скрывала его от Вилли.

Вилли приветливо здоровался с жителями, проходившими мимо его дома. С некоторыми из них он обменивался несколькими фразами.

— Привет.

— И тебе привет, Эрвин. — Вилли кивал односельчанину. — Ну как, твоя корова уже отелилась?

— Сегодню ночью, — отвечал седовласый старик и, приложив два пальца к виску, говорил: — Бог в помощь, Вилли.

— Добро. — Вилли снова кивал. — Не забудь, Эрвин, что завтра свинья должна опороситься.

— Не забуду.

— Здравствуй, Вилли! — здоровался с Валенштоком маленького роста мужчина. — А не сыграть ли нам с тобой в скат, а?

— Если хочешь, можно и сыграть. Эй, Лина! — крикнул Вилли крепкой, полной женщине. — Присмотри за своими курами, а то они забрались в чужой огород!

— Во-первых, это не мои куры, — отвечала Лина, — а наши. И во-вторых, они идут не в чужой огород, а к чужим петухам.

Все засмеялись, не сдержался и Харкус. Женщины мимо майора проходили тихо, не здороваясь, зато мужчины все как по команде подносили руки к козырькам своих картузов: так требовало приличие.

Выйдя из своего укрытия и приветливо улыбаясь, Харкус поздоровался так, как только что здоровались с Вилли односельчане:

— Здравствуй, Вилли. Ты что, каждое воскресенье вот так на этом месте стоишь?

— Дружище Берт! — крикнул Вилли и бросился к воротам. Отворив калитку, он воскликнул: — Ну, входи же скорее, старый партизан! — И он дружески похлопал Харкуса по спине.

— Не бей меня так сильно, я еще пригожусь в полку.

— Ах, брось, они были бы довольны, если бы отделались от тебя.

— Тебе и это уже известно?

— Переселяйся ко мне, мне такие люди нужны.

— Вот я и пришел, чтобы агитировать тебя за возвращение в полк.

— Ну, к примеру, на должность первого зама, а? — Вилли заразительно рассмеялся, губы его задрожали от смеха, а глаза почти совсем спрятались, превратившись в щелочки.

В тот день Вилли был дома один. Его жена, учительница местной школы, поехала сопровождать сельский хор, в котором их дочь выступала как солистка, на показательное выступление в Бургенау. Сын Вилли учился в медицинском институте и в настоящее время путешествовал по Германии.

— Теперь он уже больше не предпринимает секретных поездок? — спросил Харкус, когда они шли к дому.

— Ему и одной той хватило, на всю жизнь запомнил.

— А ты?

— Я об этом давно забыл. Раньше я был начальником штаба полка, а сейчас я единовластный командир. — Валеншток рассмеялся и вышел из комнаты в кухню.

В комнате было много книг. Харкус взял с полки том Истории Великой Отечественной войны и подшивку журнала «Милитервезен» за последний год. Среди некоторых страниц журналов лежали закладки.

Вдруг Харкус увидел красивую папку. Она стояла на полке, прислоненная к стене. Майор взял папку в руки и раскрыл ее. Это был диплом Валенштока, выданный ему в 1963 году после окончания сельхозтехникума.

Через несколько минут Вилли вернулся в комнату, неся подносик с бутылкой водки, рюмками и бутербродами на тарелке.

— Я смотрю, ты все еще учишься, — сказал Харкус.

— В хозяйстве никого не интересует, как я справлялся в полку с планированием и организацией наступления или обороны. Здесь нужно уметь правильно вести хозяйство, правильно обращаться с землей, со скотиной, так, чтобы все это давало прибыль. А я в этом разбирался, как слон в кибернетике: вот и пришлось пойти учиться.

Они сели, выпили по рюмке водки за встречу. Вдруг Вилли взглянул на часы и сказал:

— Я жду гостей. К нам сегодня должна приехать польская делегация из воеводства Быдгощь, вот-вот должны подъехать. Если ты не против, то… увидишь село, посмотришь, как оно изменилось.

— Я думаю! Это под твоим-то руководством да не изменится!

Валеншток рассмеялся и встал.

— Как-нибудь я тебе обо всем этом расскажу, а сейчас… — он снова взглянул на часы. — Нам нужно с нашими товарищами кое-что обсудить.

— Пожалуйста, пожалуйста, — проговорил Харкус и, достав из куртки, висевшей на стуле, топографическую карту района, спросил: — Карандаши «Тактика» у тебя еще не перевелись?

Вилли подошел к письменному столу и, выдвинув один из ящиков, достал из него майорские погоны, небольшую шкатулку, в которой он хранил ордена и медали, длинный, почерневший от копоти осколок снаряда и коробку цветных карандашей. Эту коробку Харкус очень хорошо знал. Карандаши в ней были остро заточены и аккуратно переложены ватой, чтобы не бились друг о друга при ходьбе или быстром беге.

— Вот посмотри сюда, Вилли! — Друзья склонились над картой. — В четверг и пятницу я хотел бы вот на этой местности устроить проверку одной батарее, учение должно закончиться «боем» в условиях сельской местности. Для этого мне необходима твоя помощь.

— Зачем?

— Ты сыграешь за противника.

Вилли взял коробку с карандашами. В его толстых пальцах как-то странно выглядели тоненькие разноцветные карандашики.

Вилли достал синий карандаш.

— Мы будем двигаться с севера, — объяснил Харкус. — Ты со своими людьми устроишь на всех трех дорогах, которые ведут в село, завалы, которые должны быть серьезными, такими, какие бывают не на учениях, а в настоящем бою.

Вилли синим карандашом поставил крестик на каждой дороге в месте будущих завалов.

— Когда начнет действовать твоя батарея?

— Часов в шесть утра, не позже.

— А могу я вечером посмотреть, вернее, провести разведку огневой позиции твоей батареи, чтобы все было как на фронте?

— Конечно, если ты этого хочешь.

— Пришли мне холостых патронов и взрыв-пакетов.

— Хорошо, пришлю.

— А когда закончатся твои учения?

— В пятницу, в полдень.

— Понятно. — Вилли выпрямился и, широко расставив ноги, засунул руки за ремень, хотя это был обычный брючный ремень, а не портупея. — Понятно, — повторил он еще раз. — Но при одном условии: твои солдаты отработают в нашем кооперативе все часы, которые мои люди потеряют на твоем учении.

— Разумеется, — согласился Харкус. — А ты пригласишь всех солдат этой батареи Первого мая на праздничный обед.

— Согласен! — Валеншток рассмеялся. — А у тебя, я смотрю, практическая жилка появилась. Вчера здесь у нас был Треллер, какой-то бледный и немного не в своей тарелке.

Вилли аккуратно сложил карту и вместе с карандашами положил ее в стол. Ящик задвинул и запер на ключ.

— А чего ты ждешь от этого учения? — спросил Вилли у друга.

— Мне хотелось бы иметь точное представление о сплоченности батареи и о способности личного состава действовать на местности интенсивно и самостоятельно, проверить заменяемость номеров расчета.

— А не слишком ли ты многого сразу требуешь?

— Почему ты так решил?

— Так говорят про тебя, — проговорил Вилли, немного прищурив левый глаз, как он делал всегда, когда бывал недоволен. — Говорят, что в полку все идет не как надо.

— Пусть говорят.

Харкус выдержал изучающий взгляд Вилли. На его лице отражалась решимость.