Иван Фирсов - Морская сила(Гангутское сражение)

• Название: Морская сила(Гангутское сражение)
• Автор: Иван Фирсов
• Жанр: Историческая проза

Новый роман современного писателя-историка И. Фирсова посвящен становлению русского флота на Балтике и собы­тиям Северной войны 1700-1721 гг. Центральное место зани­мает описание знаменитого Гангутского сражения, результат которого вынудил Швецию признать свое поражение в войне и подписать мирный договор с Россией.

---

Анкерштерн запыхтел, раскуривая трубку и про­должал:

— Не в пример нашему юному сюзерену, король Вильгельм знает цену флоту. Не будь у него в Ганно­вере отличной эскадры, ему никогда бы не владеть ан­глийской короной.

Гости одобрительно закивали, а Нумере вспомнил прошлые времена — выбрал удачный момент. Анг­лийские моряки не любили короля Джемса, и гол­ландцы беспрепятственно пересекли канал и высади­лись в Британии. Пять сотен транспортов и пять де­сятков кораблей под флагом Голландии выбросили на берег пятнадцать тысяч войск, и роковой приговор королю Джемсу был произнесен на деле. Флот Вилья­ма решил судьбу Англии.

Анкерштерн с довольной миной на лице поднял вверх большой палец левой руки, как бы подтверж­дая высказывание Нумерса, а Шеблад, улыбаясь, за­метил:

— Нельзя забывать о странной нерешительности в ту пору короля французов. Мне до сих пор непонятно, почему Людовик не воспрепятствовал Вильяму? Ведь его флот, мог с успехом разрушить планы штат­гальтера Голландии, но Людовик отправил его в это время в Средиземное море.

Никто не возразил, и стало ясно, что собеседники согласны с мнением товарища.

После небольшой паузы Анкерштерн возобновил беседу. Повернувшись к Нумерсу, он спросил:

—    А что новенького на наших остовых румбах, дорогой Карл?

—    В моих акваториях полнейший порядок, — благодушно проговорил Нумере, — в Финском заливе и наших крепостях на Неве моряки скучают. Их по­кой тревожит лишь крик залетных альбатросов. На Ладожском озере мы полные властители, а моско­виты забились в устьях рек, точно пескари.

Нумере глубоко затянулся, закашлялся и, отды­шавшись, закончил важно:

— Но мы не даем им дремать и ради потехи шквальным огоньком подпаливаем их деревеньки на другом берегу. Наши матросики не забывают их пошерстить, при этом не упускают шанса прихватить все, что плохо лежит. Русские как очумелые убегают в лес.

Адмиралы, довольные шуткой, ухмыльнулись и не сговариваясь пригубили ром.

— И все же мы еще не отсекли напрочь москови­тов от моря, — неожиданно, прервав молчание, заго­ворил Шеблад.

Анкерштерн и Нумере недоуменно переглянулись, а Шеблад пояснил:

— Я имею в виду северный порт московитов на Белом море, Святого Архангела. Как-то я слышал се­тования Уксеншерна, что там вольготно торгуют анг­личане, голландцы, французы. Без пошлин они берут там лес, пеньку, смолу, а главное, прекрасные меха

зверей, которыми славится Московия…

Продолжая беседу за обеденным столом, адмира­лы, разомлев, вновь заговорили о юном короле, на этот раз восхищаясь его безудержной смелостью. При подходе эскадры к берегу к свисту ветра в судо­вых снастях прибавился посвист пуль, долетавший от ружейного огня датчан.

—    Что это? — удивился Карл.

—    Сиё поют пульки неприятеля, ваше величест­во, — поеживаясь, пояснил Вахтмейстер.

—    О, такая музыка мне по душе, — беззаботно рассмеялся король, — я готов ее слушать бесконечно.

Когда началась высадка десанта, он вскочил в од­ну из первых шлюпок, направлявшихся к берегу. Солдаты пригибались под ружейным огнем и не реша­лись прыгать за борт. Подавая пример, Карл бесст­рашно выпрыгнул из шлюпки и сразу погрузился по шею в воду. Отфыркиваясь, он зашагал к берегу, раз­махивая поднятой шпагой, и тогда десятки и сотни пристыженных солдат как горох посыпались из шлю­пок и, обгоняя короля, ринулись в атаку…

Обо всем этом вспоминали, дополняя друг друга, Анкерштерн и Шеблад. Глядя на них, несколько флегматичный по натуре Нумере в душе радовался, что ему пока выпало служить подальше от взбалмош­ного его величества…

Покидая метрополию, Карл XII неожиданно для окружения объявил, что в его отсутствие впредь всем иностранным послам следует обращаться только в Го­сударственный совет.

Молодой король, по складу характера довольно за­мкнутый и молчаливый, почти никогда не делился своими сокровенными мыслями и замыслами даже с близкими из его окружения людьми, такими, как граф Пипер или льстивый фаворит генерал Аксель Спарре. Непомерно гордый и самоуверенный Карл безотчетно уверовал в свой гений, не желал слушать со­ветов, особенно штатских людей в кружевных жабо. Запретив иностранным послам появляться в его став­ке, он фактически поставил себя особняком среди ев­ропейских монархов и довольствовался докладами из Стокгольма о том, что происходит в Европе. В начале весны, получив одно из первых посланий Государст­венного совета в Дерптском замке, Карл разгневался.

— Эти пигмеи ничего не смыслят в стратегии, — горячился он, слушая своего постоянного спутника и советника первого министра, графа Пипера, — два моих заклятых врага, царь Петр и Август, должны быть поставлены на колени. Никаких сделок с Авгус­том я заключать не намерей до тех пор, пока не изго­ню его из Речи Посполитои и он не сложит оружие в Саксонии.

Граф Пипер привык к таким тирадам и заметил:

— Но, ваше величество, королевская казна почти пуста, а война против Саксонии и Московии требует слишком больших денег. Разумнее было бы искать покорства Августа мирным путем.

При упоминании Августа король снова разгневался:

— С этим негодяем я-таки разделаюсь рано или поздно. Деньги в Стокгольме найдут, пускай потрясут кошельки наших бюргеров. В крайнем случае займут у голландцев.

— Ваше величество, мы и так должны им, год не платим проценты.

Король остановился у пылающего камина и про­должал разговор, будто и не слышал доводов первого министра.

— Мне нужны только пушки, ядра, порох и рек­руты. Моя армия сама себя прокормит на неприятель­ской земле. Я не намерен быть жалостливым к ино­земцам. Каждый мой солдат стоит дюжины жизней этих русских и польских плебеев.

Карл подошел к столу, где лежал ворох карт, и же­стом пригласил своего министра:

— Первый удар мы направим на Московию. — Ко­роль провел линейкой по карте к Новгороду и Пско­ву. — Для этого подождем пушки и порох из Стокголь­ма, потом перебросим два полка драгун из Сконе и пе­хоту из Голштинии. Я уже дал указание генералу Стю­арту готовить план похода. Я намерен пополнить ар­мию и местными рекрутами из Лифляндии.

Пипера всегда удивляла молниеносность реше­ний, принимаемых королем. Между тем Карл перево­рошил карты на столе и наконец нашел то, что нужно.

Несколько минут прошло в молчании. Карл, вы­прямившись, усмехнулся.

— Наши матросы в Стокгольме и Карлскроне на­верняка беспробудно пьянствуют в тавернах, а флаг­маны занимаются пустопорожними беседами. — Ко­роль небрежно махнул кружевным платком вдоль карты. — Вы помните, дорогой граф, что Уксеншерн

не раз твердил мне, что русские беспошлинно торгуют с англичанами и прочими европейцами через свой порт на Севере. Так вот, я решил заткнуть эту отду­шину, заодно и отвлечь внимание царя Петра от на­ших планов.

Глядя на несколько опешившего первого минист­ра, Карл повелительно произнес:

— Итак, граф, берите бумагу, чернила и перья. Мы не откладывая отправим повеление нашему Ад­миралтейству.

Не ожидая, пока Пипер расположится за столом и привычно сочинит предисловие королевского указа, король рублеными фразами излагал наставление о снаряжении весной эскадры с десантом в Белое море для пресечения русской торговли с европейскими странами. Приказ не оставлял никаких сомнений в конечных целях экспедиции.

— Сжечь город, корабли, верфи и запасы продо­вольствия, — с каким-то упоением диктовал ко­роль, — после того, как высаженный экипаж успеет согласно воинскому обычаю захватить пленных и уничтожить или разрушить все, что может быть

приспособлено к обороне, каковая задача, должно надеяться, будет исполнена при помощи Господа Бога…

В отличие от лютеранских кирх Европы, в право­славных храмах на Рождество Нового, 1701 года пере­звон колоколов звучал по-иному. В Пскове и Новгоро­де, Смоленске и Твери, да и во многих других горо­дах, весях и монастырях немало звонниц помалкива­ло. Грустно чернели они пустыми глазницами в ок­рест на снежных просторах. По царскому указу с ко­локолен в сугробы летели большие и малые колокола, кололись на части. Осколки медных колоколов грузи­ли на сани, везли на переплавку на Пушечный двор. Под Нарвой полки оставили полторы сотни пушек, почти всю армейскую артиллерию.

Прихожане испуганно глядели на происходящее, в душах царило смятение, — «никак антихрист вот-вот наведается». Священники в приходах насупленно помалкивали об истинных причинах происходящего, православные в страхе крестились: «Свят, свят, изы-ди, сатана…»

Ни днем, ни ночью не знал покоя в те дни царь Петр, на счету был каждый день, каждый час. Одного остерегался он, как бы шведское войско не двинулось к Москве.

Весть о разгроме принес поручик при Шереметеве, Павел Ягужинский6 . Рядом стоял новгородский вое­вода Ладыженский.