Петр Романовский - Избранные партии

• Название: Избранные партии
• Автор: Петр Романовский
• Издательство: Физкультура и спорт
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 1954

Прекрасным учебным пособием могут служить избранные партии автора. Они расположены по тематическому принципу, и подробные примечания к ним, как справедливо указывает П. А. Романовский, раскрывают «внутренний смысл процессов борьбы». В книгу вошли партии автора с Алехиным, Ботвинником, Котовым, Левенфишем, Бондаревским, Авербахом и многими другими крупнейшими мастерами. Не всегда одинаков класс игры в этих партиях, но на неизменно высоком уровне находятся глубокие и содержательные примечания. Поучительна и интересна автобиография П. А. Романовского. В ней приведены любопытные зарисовки дореволюционной шахматной жизни, описание первых шагов развития советской шахматной культуры. Автор вспоминает некоторые высказывания Алехина, эпизоды различных соревнований. Главное же, конечно, в автобиографии это — рассказ о формировании шахматного воззрения русского мастера, его творческие позиции сейчас, после почти полувекового служения шахматному искусству. Нет сомнения, что читатели с интересом и пользой для себя познакомятся с трудом старейшего мастера, всю жизнь посвятившего беззаветному служению шахматному искусству.

---

Но вот подошли и дни первого Международного шахматного турнира в СССР. Противниками советских мастеров были испытанные зарубежные гроссмейстеры и чемпионы, в числе которых находились чемпион мира X. Р. Капабланка, экс-чемпион мира Э. Ласкер, гроссмейстеры А. Рубинштейн, Р. Шпильман, Э. Грюнфельд, Ф. Маршалл, С. Тартаковер и др.

Советские мастера в творческом отношении произвели на иностранцев сильное впечатление. Однако большая профессиональная выучка западных шахматистов помогла им использовать некоторые технические недостатки нашей игры. Все же Левенфиш разгромил Ласкера, а Ильин-Женевский в глубоком, блестящем стиле победил самого чемпиона мира Капабланку. Выиграл у Капабланки и советский мастер Верлинский. Многие из выигранных мною партий в этом турнире помещены в настоящей книге (см. партии № 4, 5, 6, 33, 34, 42 и 50).

Закончился турнир, и перед советской шахматной организацией встала серьезная и благодарная задача — использовать опыт встречи с зарубежными корифеями для дальнейшего развития советской шахматной мысли. В статье, посвященной итогам турнира, я так сформулировал эту задачу: «...Праздник кончился. Наступили вновь наши деловые шахматные будни. Используем же в полной мере достигнутые в турнире результаты и полученный на нем опыт для дальнейшего углубления и расширения нашей повседневной работы среди широких масс трудящихся Советской Республики».

В очередном, V первенстве СССР, происходившем осенью 1927 г., мне вновь удалось добиться первого места. Время, предшествовавшее ему в 1926 и 1927 гг., я посвятил в основном общественной и журналистской работе и играл мало. Все же я сыграл в этот период около 30 партий. Я принял участие в чемпионате профсоюза совторгслужащих, где уже несколько лет руководил школой молодежи. Среди участников было много моих учеников, едва достигших 16—17-летнего возраста. Некоторые из них стали позднее мастерами Советского Союза (Алаторцев, Чеховер, Равинский).

В этом же году произошли мои первые встречи с нынешним чемпионом мира Михаилом Ботвинником.

Ботвинник уже в то время имел репутацию одного из сильнейших шахматистов Ленинграда. В чемпионате города 1926 г. он разделил 2—3-е места с И. Рабиновичем, а в первенстве Северо-Западной области в том же году занял 3-е место, вслед за И. Рабиновичем и Ильиным-Женевским. Дважды с Ботвинником нам довелось встретиться за доской во время массовых профсоюзных соревнований зимой 1927 г. Я играл на первой доске команды совторгслужащих, Ботвинник же возглавлял - сильную команду металлистов. Обе партии протекали с преимуществом у Ботвинника, но закончились вничью. Играл Ботвинник уже тогда превосходно, нехватало ему разве, из-за отсутствия опыта, широкого тактического кругозора.

В том же году летом, для тренировки к предстоящему первенству Советского Союза, Ленинградская шахматная секция организовала небольшой шестерной турнир в два круга. В турнире, кроме меня, приняли участие М. Ботвинник, С. Готгильф, А. Модель, В. Рагозин и Я. Рохлин.

Спортивная борьба за первое место происходила между мною и Ботвинником. В первом круге мы сыграли опять вничью. Участь первого места решилась в нашей встрече во втором круге, где Ботвинник, игравший черными, просмотрел в напряженной позиции неожиданную комбинацию (диаграмма № 26). Последовало: 19 ... f7—f5? (Мы только что разменялись на е4 конями: 18 . . . Кf6:е4 19. Kd2:e4. Я мог взять на е4 и пешкой, нападая на слона черных и выигрывая темп. Я же взял конем. Почему? Ведь не могли же черные полагать, что я добровольно иду на явно выгодное для них продолжение: 19 ... f5 20. Kd2 С:g2 21. Кр:g2 Фd5+и т. д.) 20. Ке4—d6! (Теперь на 20 . . С:g2 черные получат мат после 21. Фа2+) 20 ... Cd5—b3 21. Фс2—c1! с7:d6 22 Cg2:с6 Ле8—е6 23. с5:d6 Cg7—f8 24. d6—d7, и белые выиграли.

Диаграмма № 26

Последующие годы, и особенно 1928 г., были посвящены созданию моего основного литературного труда «Миттельшпиль», о чем подробнее я расскажу несколько позднее. Продолжая свою краткую спортивную биографию, хочу остановиться на 1933 г., когда я принял участие в двух крупных соревнованиях — в турнире ленинградских мастеров и VIII Всесоюзном первенстве.

В турнире мастеров я достиг большого спортивного успеха, разделив 1 и 2-е места с Ботвинником. Во всесоюзном первенстве, победителем которого вышел Ботвинник, я разделил лишь 10 и 11-е места с Н. Рюминым. Причины моей спортивной неудачи на этот раз были не шахматного порядка. Во время турнира я впервые ощутил приступы той тяжелой болезни, которая позднее поставила неодолимые барьеры перед моими выступлениями на соревнованиях. Я проиграл две выигрышные для меня партии — против Сорокина и Левенфиша — вследствие серьезного недомогания сердца, возникшего у меня во время игры.

Во время чемпионата (осенью 1933 г.) вышел в свет мой труд— «Пути шахматного творчества».

Мое выступление в VIII первенстве Советского Союза и издание книги «Пути шахматного творчества» как бы подвели итоги моей шахматной работы в различных ее областях. С 1933 до 1945 г. я не участвовал ни в одном всесоюзном первенстве. Игру в XI чемпионате страны 1939 г. я вынужден был прервать ввиду болезни. Мое участие в международном турнире в Москве 1935 г. было обусловлено соблюдением строгого медицинского режима в связи с прогрессировавшей болезнью сердца В ряде партий я должен был играть по существу в полсилы

Следующая сводка даст читателю представление о моих выступлениях в период с 1934 по 1952 г.

Последняя партия сеанса одновременной игры Романовского в госпитале.

«Миттельшпиль» дался мне с трудом, и я не разрешил полностью вставшей передо мной задачи. Мне не удалось, например, объединить содержание этой важнейшей работы единым замыслом.

Зная удовлетворительно фактическую и хронологическую историю шахмат, я не сумел глубоко проанализировать ее, не сумел в исследованиях исторических фактов применить диалектический метод. Правда, в педагогическом отношении у меня накопился большой личный опыт, я прочел и проработал также ряд крупных педагогических работ, в частности К. Д. Ушинского, изучил историю русской педагогики, и т. п. Но этого было мало. Для меня сейчас совершенно очевидно, что если бы я взялся за «Миттельшпиль» не в 1928, а в 1935 г., то смог бы сделать эту книгу гораздо лучше.

Большинство определений, данных мною в этой книге, носит несколько схоластический характер. Середина игры характерна прежде всего и больше всего глубиной творческого процесса, олицетворяющего борьбу двух творческих устремлений. В этой борьбе, выливающейся в единый динамический процесс, создается множество своеобразных позиций, трудно поддающихся обобщению. Трудно...., но все же возможно. Возможно, ибо советская шахматная школа в борьбе с догматизмом зарубежных теоретиков накопила громадный творческий опыт. Ибо советская шахматная школа, творчески развившая наследие великого Чигорина, основоположника русской школы в шахматном искусстве, создала научно-обоснованную теорию шахматной борьбы.

А между тем, в «Миттельшпиле» творческие достижения лучших представителей русской шахматной мысли не нашли своего полного отражения. Должен ли я доказывать читателям простую истину, что если бы мне пришлось сейчас готовить второе издание этой книги, я бы подверг ее весьма существенной переработке?

Второй мой литературный труд — «Пути шахматного творчества», вышедший в 1933 г.,— явился попыткой нейтрализовать некоторую догматичность «Миттельшпиля».

В этой книге в соответствии с замыслом были помещены 12 партий зарубежных корифеев и 50 собственных партий, в том числе 13 проигранных мною и несколько ничьих.

«Пути шахматного творчества» были встречены высококвалифицированными шахматистами довольно сдержанно, если не сказать холодно. Зато со стороны рядовых шахматистов я получил много хороших отзывов. Все же и эта книга страдала серьезным недостатком. Не говоря об отдельных аналитических ошибках, и она прошла мимо творческой деятельности корифеев русской шахматной мысли — Чигорина и Алехина. Это была серьезная моя ошибка.

В свое оправдание — если только этому можно найти оправдание — я должен сказать, что творчеству классиков русских шахмат М. И. Чигорина и А. А. Алехина я имел в виду посвятить отдельный труд.

К сожалению, по независящим от меня обстоятельствам мне не удалось осуществить своего замысла. Однако в период 1933—1940 гг. я собрал большой материал, который помог мне еще раз изучить, исследовать творчество этих великих русских шахматистов. В 1949—1950 гг. я прочел в шахматном коллективе Московского государственного университета им. Ломоносова, на основе этого материала, большой исторический курс—«Русская шахматная школа». О размере прочитанного материала можно судить хотя бы по тому, что чтение его заняло 60 лекционных часов.

В 1939—1942 гг. я написал ряд других работ по истории и теории шахмат, в том числе исследование о матч-реванше Алехин — Эйве, послесловие к амстердамскому турниру 1938 г.,исследование об основах ладейного эндшпиля, ряд очерков по истории шахматной культуры, о творчестве Чигорина и много других статей, опубликованных частично в журнале «Шахматы в СССР».