Андрей Бондаренко - Серебряный бумеранг

• Название: Серебряный бумеранг
• Автор: Андрей Бондаренко
• Жанр: Прочие приключения

Роман «Серебряный бумеранг» создавался на основе воспоминаний непосредственных участников и свидетелей событий, описанных в этой книге.

Лет пятнадцать назад одна очень старая норвежка рассказала мне о «серебристых дисках» летавших над Шпицбергеном в апреле 1944 года.

Она же поведала и о «разлапистом уродливом грибе на длинной тонкой ножке: как будто у него все три шляпки срослись в одну», который неожиданно «вырос» над одним из безымянных северных островков архипелага в первых числах мая того же года…

А поздней осенью 1997 года в Буэнос-Айресе (осень в тех краях начинается в конце марта месяца), уважаемый и донельзя правдивый сеньор Аугусто Романо-и-Гарсия, родившийся в 1930 году в почтенной семье русских эмигрантов, целый вечер рассказывал мне о сказочной бело-голубой стране — под гордым названьем «Аргентина».

Отдельный раздел этого повествования был посвящён 1955 году: в этом памятном году свергли классического диктатора Перрона, а ещё через месяц после этого знаменательного события — в Аргентине и Парагвае — неизвестные диверсанты уничтожили нескольких высокопоставленных наци, сбежавших в 1945-46 годах из поверженной фашисткой Германии в страны Южной Америки.

Дон Аугусто уверял, что лично видел, как по центральной улице одного провинциального аргентинского городка проносили закрытый гроб с останками Мартина Бормана. Закрытый, потому что бывший рейхсканцлер НСДАП был подло взорван русскими шпионами в доме собственной любовницы — с применением целой тонны динамита…

---

Очнулся Денис уже в тесной камере: кто-то достаточно активно и невежливо хлопал его по щекам, по затылку и шее текла холодная вода.

— Приветствую, сеньор — испанский гадёныш! — радостно заявил низенький обер-лейтенант. — Моя фамилия Лемм, если тебе это о чём-то говорит. Ни о чём не говорит? Да ты, идальго, счастливчик! Я главный специалист Службы А-4 по проведению жёстких допросов с пристрастием. Сейчас я тебе ногти рук-ног буду вырывать с корнем, всякие нежные органы прижигать раскалёнными медными гвоздями…

Обер-лейтенант ещё что-то говорил, гадко и глумливо улыбаясь, но Денис его не слушал, пытаясь осознать происходящее. Руки его были скованы наручниками за спиной и специальным ремешком прикреплены к спинке массивного деревянного стула. Сам стул был, судя по всему, крепко привинчен к деревянным доскам полу. А вот голова, разбитая рукояткой пистолета, была туго и профессионально перевязана, что внушало некоторый оптимизм: никто в ближайшее время не собирался превращать его тело в кровавое месиво. Следовательно, ещё побарахтаемся…

С противным скрипом приоткрылась низенькая дверь, и в камеру вошёл Франц Шульц. Упитанный штурмбанфюрер недвусмысленно указал грозному обер-лейтенанту на дверь:

— Выйдите, Лемм, и подождите снаружи! Если понадобятся ваши профессиональные услуги, то я об этом незамедлительно и недвусмысленно извещу…

Обер-лейтенант, отвесив короткий церемонный поклон, исчез за закрывшейся дверью. Штурмбанфюрер взял за спинку хлипкий стул, стоящий у двери, поставил его напротив, метрах в трёх, медленно уселся, непринуждённо закинул ногу на ногу и уставился на Дениса холодными и водянистыми — как у болотной жабы — глазами.

— Молчите? — через минуту спросил Шульц. — Не протестуете? Не возмущаетесь? Почему это вдруг?

— У вас же — Служба, — неопределённо пожал плечами Денис. — Свои подробные инструкции, свои конкретные цели и задачи. Чего же тут обижаться?

— Правильно всё излагаете, — похвалил криминалдиректор. — Но и меня поймите правильно…. Подразделение, которое я имею честь возглавлять, полностью называется: «Служба охраны, предотвращения покушений, наружного наблюдения, спецзаданий, управления отрядами розыска и преследования преступников». Понимаете, что в данном конкретном случае — для нас с вами — важна только одна фраза, а именно — «предотвращения покушений»? Как же может быть иначе? Некто непонятный, чья биография полностью неизвестна, просит аудиенции у самого канцлера НСДАП…. Должен я вас тщательно проверить? Вот видите, должен! Но с проверкой-то и не вытанцовывается…. Да, вместе с герром Шумахером вы в 1940 году засветились на Филиппинах, даже уничтожили половину одной из секретных служб Великобритании. Да, целенаправленно представляли интересы доблестного генерала Франко — нашего верного союзника — на архипелаге Шпицберген…. Но ведь был ещё один неприятный эпизод в Сербии, в городе Белграде? Если не ошибаюсь, вас тогда подозревали в причастности к убийству известного коммерсанта Семёна Петроффа? Ладно, это дело прошлое. Поговорим о главном…. При обыске в вашем номере были найдены некие геологические карты и планы. Что это такое?

— Как раз по этому поводу я и хотел встретиться с партайгеноссе Борманом, — взбодрился Денис. — Дело в том, что за время своего пребывания на архипелаге, я сделал несколько важнейших открытий: обнаружил богатые месторождения вольфрама, железа, графита, асбеста, урановой руды. Я думал, что…

— Не продолжайте, любезный, — устало махнул рукой Шульц. — Здесь, как раз, всё и ясно: «информация, способная в будущем вывести экономические отношения между Испанией и Великой Германией на иной качественный уровень…». Как же, читал…. Только вот, как же мне это проверить? На основании чего я должен вам доверять?

— Но, позвольте! — взволнованно зачастил Денис, будто вспомнив нечто важное. — Мне на Шпицбергене оберштурмбанфюрер Лукаш Пушениг рассказывал, что в гестапо недавно появился аппарат, способный распознавать ложь. Кажется, он так и называется — «детектор лжи»?

О «детекторе» ему рассказывал вовсе не покойный Лукаш, а генерал Ануфриев, ещё в Москве. Но, как говориться: — «Сегодня все ненужные мелочи мы целенаправленно пропускаем…».

Криминалдиректор согласно кивнул головой:

— Именно такой выбор я, собственно, и хотел вам предложить: либо откровенный разговор с милягой Леммом, либо «беседа» с нашим умным аппаратом. Правда, это только опытный экземпляр, возможны локальные сбои в его работе…

Комната напоминала настоящую научную лабораторию: высоченные стеллажи, полки которых были заставлены какими-то приборами неизвестного предназначения, письменные столы, заваленные научными журналами и бумажными листами, густо исписанными математическими формулами, большая чёрная доска, покрытая графиками и диаграммами, нанесёнными при помощи цветных мелков…

Его усадили в широкое кожаное кресло, руки специальными браслетами приковали к толстым подлокотникам, на голый торс прилепили — с помощью обычного медицинского пластыря — множество датчиков, от которых тоненькие разноцветные проводки протянулись к большому квадратному ящику. В прорезях ящика лукаво подмигивали яркие жёлтые лампочки, широкая перфолента медленно переползала с одного барабана на другой…. Денис совсем не волновался, скорее, ему даже был по-настоящему интересен предстоящий поединок с умной и хитрой вражеской техникой.

Напротив него расположилась «высокая комиссия» в составе: криминалдиректор Шульц, высокий вежливый обер-лейтенант и пожилой господин с ярко-выраженной профессорской внешностью.

— Вы готовы, сеньор Рамос? — равнодушно спросил Шульц. — Хорошо, тогда начинаем!

«Профессор» нажал на плоскую красную кнопку, по перфоленте шустро забегал тонкий стерженёк, наносящий на бумагу график течения процесса…

Откашлявшись, штурмбанфюрер задал первый вопрос:

— Вы иностранный разведчик?

— Нет, — очень спокойно ответил Денис.

Он, действительно, не считал себя разведчиком. «Рыцарем плаща и кинжала»? Пожалуй…. «Диверсантом», «упрямым охотником»? Конечно же, да! А вот — «разведчиком»? Однозначное «нет»!

— Вы состоите, или, состояли, в какой-нибудь политической партии?

— Нет! — и это тоже было чистой правдой.

— Вы бывали на территории Соединённых Штатов Америки?

— Никогда не бывал!

— Где вы познакомились с господином Фрицом Шумахером?

— Точно не помню, виделись с ним и в Малаге и в португальском Лиссабоне. Но близко сошлись только на Филиппинах, в сороковом году.

— Что вы там делали?

— Искали настоящую могилу великого Магеллана. Вернее, Зеркало Святой Бригитты, которое было зарыто в землю вместе с телом этого известного путешественника.

— Нашли?

— Да.

— Где сейчас находится Зеркало?

— У нашего третьего друга, Алекса Сервантеса. В настоящий момент он проживает в одной из стран Южной Америки.

— Вы хотите убить рейхсканцлера Мартина Бормана?

— Нет.

— Здесь вы выполняете поручение генерала Франко?

— Да.

— Когда и где вы родились?

— Теперь уже и не знаю точно, существует, по крайней мере, два варианта…

— Письмо от генерала Франко к рейхсканцлеру — настоящее?

— Да.

— Вы иностранный разведчик?

— Нет.

— Вы бывали в Лондоне?

— Нет.

— Это вы убили в1940 году герра Семёна Петроффа, город Белград, Сербия?

— Нет, не я.

— Вы любите пить русскую водку?

— Нет, предпочитаю хорошее светлое пиво.

— Вы сочувствуете коммунистическим идеалам?

— Нет, абсолютно, нет…

Через полтора часа криминалдиректор службы А-4 переглянулся с «профессором», после чего высокий обер-лейтенант объявил:

— Всё, на сегодня допрос закончен! Вас, сеньор Рамос, сейчас отконвоируют в камеру, а наши специалисты пока обработают полученные результаты. По мере необходимости вас ознакомят со сделанными выводами.

Камера была вполне даже приличной: метров двенадцать квадратных, с тусклой жёлтой лампочкой под потолком, кроватью со стареньким матрацем и тощей подушкой, и, даже, с настоящим унитазом в углу.

«Прямо курорт натуральный, даже наручников не одели!», — усмехнулся про себя Денис, завалился на матрац и — неожиданно для самого себя — крепко уснул…

— Подразделение, подъём! Боевая тревога! — раздался противный трескучий голос. — Выходи строиться! Приготовить противогазы!

Денис открыл глаза. В дверном проёме стоял обер-лейтенант Лемм и нахально корчил ехидные рожи.

— Что-то случилось? — хладнокровно поинтересовался Денис.

— Случилось! — весело подтвердил Лемм. — Провалил ты, парень, все тесты, разоблачил тебя наш приборчик…. Поэтому, добро пожаловать на расстрел! С каким же удовольствием я сейчас влеплю тебе, морда испанская, пулю между наглых глаз…