Холли Лайл - Испытание пламенем

• Название: Испытание пламенем
• Автор: Холли Лайл
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-025017-7, 5-9660-0188-Х

Есть множество миров, и между ними — множество переходов…

Попав из мира «низшего» в мир «высший», ты потеряешь плоть, но обретешь удивительные способности, в мире же «низшем» — станешь великим магом. Однако переходы из мира в мир могут быть чреваты опасными последствиями — а потому всякие Врата испокон веков защищают не знающие страха и жалости Стражи. Но теперь трое Стражей, соблазненные посулами сторонников Тьмы, задумали ужасное предательство — и, если им удастся совершить задуманное, погибнет и наш мир, и ближний к нему мир Ории.

Спасти же миллиарды невинных жизней в силах лишь две женщины — дочь орианца и землянки Молли и способная сотворять новые Врата Лорин…

---

Наконец Молли подготовила свою импровизированную обувь, надела и завязала пончо из одеяла. Но пока осталась на месте. Еще не время. Она уже готова бежать, если представится случай, но не в темный, ледяной лес без троп, когда надвигается вьюга, а никаких признаков цивилизации не видно.

Она откинулась на солому и под теплое покачивание повозки задремала.

Звуки бегущих шагов и гневные голоса вырвали ее из полусна. Ага, спор! Знай она, куда надо бежать, то лучшего времени и не придумаешь — пока тут ругаются, она могла бы тихонько ускользнуть и растаять в ночи. Но вот кто-то запрыгнул в повозку и оказался совсем рядом с Молли.

Этот кто-то стянул одеяла с ее лица. Тьма, не смягченная светом ни звезд, ни Луны, ни какого-нибудь искусственного источника, позволила ей увидеть не больше, чем она видела под одеялом. В лицо ей ударил снежный вихрь, взъерошил волосы — очевидно, начинался буран.

— Води! — вскричал человек. — О, Води! Я принес к тебе своего ребенка! — Он опустился на колени у ее ног, и Молли разглядела белый сверток у него на руках. Крохотный. Неподвижный. Молчащий.

Человек положил сверток рядом с Молли, а сам прижался лбом к укрытому соломой дну повозки.

— Она умирает, Води! Ты можешь спасти ее единым твоим словом, единым прикосновением! — запричитал он.

Молли не могла вымолвить ни слова. Могла только отвернуться, но внезапно на нее нахлынул приступ дикого гнева и она закричала:

— Твои соплеменники похитили меня! Связали! Держат в этой холодной повозке весь день и полночи, не дают ни пить, ни есть! И ты просишь меня тебе помочь?! А мне кто поможет?

Человек ничего не ответил. Вместо этого он протянул руку и коснулся ее пальцев.

— За три дня у меня умерло четверо детей. Эвилла — последняя. Я прошу у тебя только одно слово, одно слово и все! Единое твое слово излечит ее, спасет, и мы с моей подругой не потеряем все, что нам дорого! Прокляни меня, и я с радостью приму твое проклятие, даже если оно несет смерть. Но подари одно слово умирающему ребенку.

Молли внутренне сжалась. Половина ее души дрожала от страха и ярости, но из второй половины восставало осознание: то, что сейчас перед ней, это и есть ее работа, сама суть ее личности.

Молли протянула руки, и мужчина передал ей девочку. Молли коснулась сухой кожи на лице Эвиллы и ощутила страшный жар детского тельца, окоченелость обтягивающей кости кожи, как у мертвеца. Но не ощутила, как всегда бывало в присутствии больных, страдающих, умирающих, той боли, которую испытывает несчастный. Ее щека коснулась носика ребенка, и Молли почувствовала быстрое и горячее дыхание, которое убедило ее, что девочка еще жива.

— Я не ощущаю ее болезни, — проговорила Молли.

— Она очень больна, она умирает.

— Ты не понял. Я не чувствую ее боль. Если я не чувствую того же, что и она, я не знаю, как ей помочь.

— Пожалуйста, ну пожалуйста! Она — последнее, что у нас с ее матерью осталось!

Молли прикрыла глаза, пальцы ее, все еще прижатые к щеке Эвиллы, сильно дрожали. С самого детства Молли помогала больным, вбирала острые лезвия и разящие осколки их болезней, склонившуюся над ними смерть в свое тело, их ужас и боль стекали по ее жилам. Теперь же она ничего не чувствовала. Сочувствие к несчастному отцу — да. Озлобление на собственное положение — тоже да. Но никакой боли. Никакого страха. Никакого… яда.

— Исцелись, — прошептала Молли, по-настоящему ни на что не надеясь и не ожидая, что ее действия принесут реальную пользу, охваченная лишь непонятной решимостью помочь, если помощь будет в ее силах. Она дотронулась до лица девочки.

В точке, где ее пальцы коснулись кожи Эвиллы, появилось крохотное пятнышко зеленовато-белого пламени и стало расширяться. То самое пламя из зеленого тоннеля, который привел ее сюда. Оно потрясло и ужаснуло Молли. Женщина отдернула руку, но связь не прервалась. Прохладный, живительный поток, мощный, словно река в половодье, кружился вихрем, омывая ее и ребенка, вливался в девочку и изменял клетку за клеткой, молекулу за молекулой, замещая больное здоровым, слабое — сильным, умирающее — жизнеспособным, смывая с нее смерть, как будто смерть — просто пятнышко налипшей грязи. Он наполнял ребенка жизнью, такой трепещуще-чистой и полной энергии, как в самый миг творения. Молли, пораженная этой невероятной силой, этой немыслимой магией, перестала дышать. Она чувствовала, что прямо из ничего вызвала этот тайфун, вызвала богов и дьяволов, приказала им плясать перед ней, и они подчинились. Она купалась в волнах этой таинственной силы, которая обнимала и ласкала ее. А потом она вгляделась, впервые по-настоящему вгляделась в лицо ребенка, который лежал у нее на руках, окутанный зеленоватым пламенем и сияющий, словно ядро чуждого солнца.

При виде этого лица все ее страхи обернулись реальностью.

Она видела не болезнь и не уродство. Единственный взгляд на крошечное создание заставил все ее нутро болезненно сжаться. Девочка была прекрасна. Но она не была человеком. Ее глаза, раскосые, как у сиамской кошки, и огромные, как лимоны, были целиком изумрудно-зеленого цвета и не имели ни склер, ни зрачков, ни радужной оболочки. Они походили на два неограненных изумруда, сверкающих на скуластом темном личике, одновременно прекрасном и пугающем. На крохотной детской ручке, выбравшейся из одеяльца, было слишком много пальцев, а в каждом пальце — слишком много суставов. Молли посмотрела на ее отца, и ей ответил взгляд таких же в точности глаз на таком же заостренном лице с непривычными, чужими чертами.

А потом последняя капля яда вымылась из тела девочки, и пронизывающий Молли зеленый огонь, более ненужный, опять скрылся в сердце Вселенной, которая его породила. Животворное пламя угасло.

Девочка села, огляделась и с поразительной скоростью издала серию протяжных звуков. Молли все поняла: звуки выражали протест. Дитя оттолкнуло Молли и протянуло ручки к отцу.

Молли слышала, как мужчина всхлипнул. Голос его звучал пронзительно, и, будь это человек, Молли решила бы, что он подавился. Но она поняла. Отец прижимал к себе дитя с такой силой, словно хотел втянуть его в самое сердце. Не унимая рыданий, он проговорил:

— Мне надо отнести ее домой, забрать с этого холода. — На секунду он оторвался от своей дочери, взглянул на Молли и добавил: — Когда я буду тебе нужен, я приду. Клянусь.

Потрясенная Молли с недоумением смотрела на свои руки, как на чужие. От их прикосновения возникло зеленое пламя, а какое-то нечеловеческое создание поклялось ей служить. Молли хотелось закричать, а еще лучше — упасть в обморок, но вместо этого она прошептала:

— Отведи меня домой.

— Ты среди друзей, — ответил он. — Доверься нам. Сейчас ты отправишься в свой замок. Ты будешь богиней, Води! И если я тебе понадоблюсь, просто позови меня, скажи: «Йенер, Йенер», произнеси свое повеление, и я явлюсь. — Он снова притянул к себе дочь, быстро спрыгнул с повозки и убежал.

Молли откинулась на солому. Она слишком устала и отупела от впечатлений и сейчас просто лежала и смотрела в пустоту. Не было сил даже снова укрыться одеялом. Она с самого начала заподозрила правду, но теперь поняла, какая громадная и угнетающая разница кроется между догадкой и уверенностью. Она оказалась вовсе не в какой-нибудь стране третьего мира, она — не политический узник, не заложница террористов, действующих ради неких идеологических утопий.

Она испытала огонь зеленого пламени, но не чувствовала боли.

Молли Мак-Колл разглядывала свои руки и пыталась понять, что с ней происходит. Тоннель из зеленого пламени, странные, чужие создания…

Вокруг с тихим шорохом падал снег, но сквозь это мягкое шуршание Молли вдруг различила какой-то другой, неуместный здесь звук. Бейсбольная бита бьет по кожаной куртке. Но медленно. И сверху.

И тут, без всякого предупреждения, сопровождающие выхватили ее из повозки и молча, словно привидения, на руках потащили к лесу.

Сзади началось нечто невообразимое, слух улавливал лишь невнятные вопли: «Рроны, рроны!» Хлопали гигантские кожаные крылья, рокочущий рев сотрясал окрестности — осыпался даже снег с ветвей, а у Молли от него заложило уши. Лязгал металл, неслись крики раненых и умирающих, стояла вонь испражнений, тошнотворный запах крови.

Спасители уронили Молли на землю и стиснули ее с обеих сторон.

— Ни звука, — прямо в ухо прошептал чей-то голос. Но кто бы ни был этот советчик, он зря рисковал выдать себя шепотом, Молли прекрасно слышала, какой ад царит у них за спиной, и никак не собиралась привлекать к себе внимание — это было бы как броситься в огонь из любопытства: посмотреть, что будет. Она, как могла, пыталась спасти свою жизнь: дышала ртом, потому что так получалось тише, расслабилась и стала прикидывать, что делать, если их все-таки обнаружат. Будь у нее «М-16» с тысячью патронов, от нее был бы толк, но в данный момент у нее имелись лишь две обернутые одеялами ноги, две голые руки и ни одной единицы какого бы то ни было оружия. А то, что обрушилось на караван, было огромным. Действительно огромным.