Ксения Мяло - Россия и последние войны ХХ века

• Название: Россия и последние войны ХХ века
• Автор: Ксения Мяло
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-7838-0994-2

Один из самых лживых мифов, оставленных в наследие стране официозной пропагандой последнего десятилетия XX века, - это миф о бескровном и мирном характере ликвидации СССР. Миф этот, удобный для некоторых политиков той эпохи, не выдерживает элементарной проверки фактами. Тем не менее, есть опасность его закрепления в общественном сознании как самоочевидной истины. А это значит, что поругана и забыта будет кровь сотен тысяч людей, своими страданиями оплативших распад Союза. Желание противостоять такому забвению и стало для автора, которому довелось побывать не в одной `горячей точке`, едва ли не главным побудительным мотивом к написанию этой книги. Кроме того, автор стремился запечатлеть хронику событий, в совокупности слагавших процесс ухода из истории второй сверхдержавы мира.

---

Ситуация типичная для странной войны.»…«Подождите, вопрос решается», — это приходилось слышать в Чечне постоянно. Только мы потом ждать-то перестали. Чего пацанов даром гробить. Действовали все чаще и чаще на свой страх и риск…»

«Сюрпризы», подобные описанному, изобиловали на протяжении всего продвижения к Грозному [1142], и это тем более удивительно, что, по меньшей мере, с 1 декабря Российская армия вела интенсивную воздушную и наземную разведку. По свидетельству спецназовцев, «все маршруты предстоящего вторжения были изучены нами досконально. Мы знали буквально каждый бугорок, каждый кустик. Знали поименно всех полевых командиров, зоны ответственности их групп, вооружение, численность». Но — «вся информация, собранная нами потом и кровью, оказалась совершенно невостребованной».

Что дудаевцы были хорошо информированы о предстоящих военных действиях и основательно готовились к ним, говорил и генерал-полковник А.Квашнин [1143], по словам которого, «группировка дудаевских вооруженных формирований к 21 декабря 1994 года была сосредоточена в 40–45 опорных пунктах, хорошо оборудованных в инженерном отношении, включая завалы, минные заграждения, позиции для стрельбы из танков, БМП и артиллерии» [1144].

По словам П.Грачева, места дислокации бойцов Дудаева, численность которых по предварительным данным МО составляла 10–12 тысяч, были хорошо известны разведке. Не могло не быть известно и то, что в Грозном шла активная подготовка к обороне: сооружались завалы и баррикады, дооборудовались и создавались долговременные огневые точки, минировались подходы к особо важным объектам. Вывозились из города в сельские районы чеченские семьи — женщины и дети, а это явно указывало на то, что город готовится к боевым действиям. При этом выезду русского населения чинились препятствия: его готовились использовать как живой щит. Одновременно формировались отряды ополчения, в места их дислокации направлялись вооружение и боеприпасы. Всем пограничникам было предписано немедленно прибыть к месту прохождения службы, Дудаевым был издан Указ «О придании судам ЧР статуса военно-полевых». Согласно документам, которыми располагало ГРУ ГШ, мобилизация мужчин в армию началась уже летом 1994 года, а это полностью опровергает растиражированную СМИ во время первой чеченской кампании версию спонтанного «народного ответа» на действия Российской армии.

Известно также, что еще до начала операции российских войск правительство Дудаева выступило с экстренным обращением к мировому сообществу, заявив о начале «новой русско-кавказской войны» и заранее возложив всю ответственность за это на Россию. По данным Интерфакса, было также принято решение обратиться со специальным посланием к Клинтону и призвать его приложить все усилия, дабы приостановить развязывание «крупномасштабной кавказской войны», которая, как подчеркивалось, затронет интересы многих государств, в том числе и стран НАТО.

По всем признакам, Дудаев основательно готовился к войне, и это не могло не быть известно российскому командованию. Правда, можно отметить некоторый разнобой в определении численности дудаевских сил. Так, если МО, как уже сказано, давало цифру 10–12 тысяч человек, то, по данным секретаря Совета безопасности О. Лобова, только Грозный обороняли до 15 тысяч бойцов регулярной армии. По его же данным, к началу штурма города в нем находились 2,5 тысячи иностранных наемников, притом профессионалов высокого класса. К середине февраля, по данным ГРУ, их число увеличилось до 5 тысяч и в дальнейшем продолжало расти.

По заявлению руководителя командования группировкой федеральных войск в Чечне [1145], заместителя министра внутренних дел А. Куликова, после захвата федеральными войсками 25 января личного архива Д. Дудаева он располагает документами, из которых следует, что «армия Чечни по состоянию на 1 января 1994 года представляла собой наиболее крупное вооруженное формирование в Северокавказском регионе» [1146].

Наконец, по оперативным данным МВД РФ численность вооруженных сил Чечни на начало конфликта составила 15 тысяч человек регулярной армии и 30–40 тысяч вооруженного ополчения. Кроме того, согласно трофейным документам мобилизационного плана, Д. Дудаев мог при объявлении мобилизации поставить под ружье 300 тысяч человек [1147].

Что до ополчения, то оно представляло собою вовсе не оснащенных подручным инструментом или дедовскими двустволками разъяренных крестьян, как следовало из антиармейской пропаганды московских СМИ, а состояло из хорошо обученных, хорошо вооруженных и мобильных отрядов, оснащенных полевыми стационарными и индивидуальными портативными рациями. Местами их постоянного местопребывания в Грозном были подвалы, тщательно подобранные и оборудованные. В обязательном порядке подводилось электропитание [1148] и, если возможно, то и газ, устанавливались печи и плиты; в этих же подвалах размещались столовые и медсанчасти. Было организовано централизованное снабжение боеприпасами и вооружением — словом, ни о какой импровизации и спонтанности не могло быть и речи.

Что касается вооружений дудаевцев, то они, как явствует из сказанного выше об оставленных в Чечне советских арсеналах, были такими же, как и у Российской армии.

На вооружении чеченцев были танки Т-72, Т-62, БТР-70, САУ2С1, 2С3, противотанковые пушки М-12, РСЗО «Град». В большом количестве использовались также противотанковые гранатометы, противотанковые кумулятивные ракеты и минометы. Имелись также переносные зенитные ракетные комплексы типа «Стрела-2». По некоторым данным, имелись и «Стингеры» [1149], хотя в марте 1995 года, когда я была в Грозном, военные отрицали это. Однако и без них вооруженность дудаевской армии была очень велика и ничем не уступала вооруженности объединенной группировки федеральных войск в Чечне.

Равным образом, одинаковой была и подготовка: ведь подавляющее большинство личного состава регулярной армии Чечни и вооруженного ополчения прошло службу в рядах СА, многие имели опыт участия в боевых действиях в Афганистане и в горячих точках на территории СССР.

Особо следует сказать о дудаевских снайперах, ибо их количество и профессионализм уже сами по себе опровергают домыслы о стихийном и «любительском» характере войны со стороны чеченцев. По некоторым данным, 26 % ранений военнослужащих федеральных войск в первой чеченской войне пулевые.

Большинство смертей в госпиталях — результат проникающих ранений черепа [1150] и грудной клетки от осколков. «По утверждению военных, в боях за Грозный только в 8-м армейском корпусе по состоянию на начало января 1995 г. в звене взвод-рота практически все офицеры были ранены или убиты снайперским огнем» [1151].

Правда, некоторые участники военных действий считают такую оценку роли снайперов преувеличенной, но это — разница в оценках степени явления, но не его сути. Суть же заключается в том, что выдвигающимся в Чечню российским частям готовилась противостоять хорошо подготовленная и многочисленная армия. Вряд ли 30-тысячный российский контингент (такова его первоначальная численность) можно было считать достаточным для быстрого и эффективного решения поставленных задач. Во всяком случае, вскоре А. Квашнин, исходя из состава группировки противника в городе и оценки его оперативных возможностей, заявил, что для штурма Грозного необходимо было иметь в составе группировки российских войск как минимум 50–60 тысяч человек. Тем не менее на штурм были брошены те силы, которые были, и в том состоянии, в котором они находились.

О том же, каково было это состояние, свидетельствует документ, 28 января 1995 года опубликованный «Новой ежедневной газетой». Документ этот представляет собой рапорт одного из высокопоставленных военных, который на основе совместной работы с генералами и офицерами ГШ и СКВО доложил свое мнение о подготовке руководства штабов войск по организации и ведению боевых действий. В нем указывалось, в частности, на недостаточную военную подготовку и обученность личного состава. И речь шла не о каких-нибудь мелочах — хотя, по мнению опытных военных, о таковых и вообще-то с трудом можно говорить в боевых условиях. Но в данном случае речь шла о таких принципиальных вещах, что, читая, отказываешься верить своим глазам.

Вот фрагменты из раздела 111 («Подготовка войск»):

«…2. Войска не обучены совершению марша, ведению наступательного и оборонительного боя.

…4. Слабые навыки в ведении боевых действий военнослужащими в одиночном порядке и в составе подразделения.

5. Слабые навыки личного состава в ведении огня из личного и группового оружия.

6. Механики-водители и водители имеют слабые навыки в управлении боевой техникой.

7. Наводчики-операторы БМП, наводчики танков не знают правил стрельбы и ведения огня по появляющимся и движущимся целям, неуверенно действуют при вооружении…