Ксения Мяло - Россия и последние войны ХХ века

• Название: Россия и последние войны ХХ века
• Автор: Ксения Мяло
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-7838-0994-2

Один из самых лживых мифов, оставленных в наследие стране официозной пропагандой последнего десятилетия XX века, - это миф о бескровном и мирном характере ликвидации СССР. Миф этот, удобный для некоторых политиков той эпохи, не выдерживает элементарной проверки фактами. Тем не менее, есть опасность его закрепления в общественном сознании как самоочевидной истины. А это значит, что поругана и забыта будет кровь сотен тысяч людей, своими страданиями оплативших распад Союза. Желание противостоять такому забвению и стало для автора, которому довелось побывать не в одной `горячей точке`, едва ли не главным побудительным мотивом к написанию этой книги. Кроме того, автор стремился запечатлеть хронику событий, в совокупности слагавших процесс ухода из истории второй сверхдержавы мира.

---

Чечня, с ее малыми запасами пусть и очень высококачественной нефти, тут важна не сама по себе, а как ключ одновременно и к Каспию [1170], и к Северному Кавказу, и к Закавказью [1171]. И в оценке этой роли Кавказа и Чечни, а также стратегии США здесь парадоксально сошлись убитый в конце лета 2000 года Юсуп Сосламбеков [1172] и вице-президент Парламентской комиссии ОБСЕ, член фракции ХДС в бундестаге Вилли Виммер. В статье, опубликованной 8 января 2000 года газетой «Юнге Вельт», он прямо возложил часть ответственности за войну в Чечне на США, стремящиеся, по его словам, стать из «главной сверхдержавы единственной». По его мнению, напрашивается аналогия с Косово, ибо «и в Европе, и на юге Российской Федерации речь идет о преследовании глобально-стратегических целей, связанных с доступом к природным ресурсам».

По мнению Виммера, в целом имеют место крупномасштабные попытки осуществить раскол Российской Федерации на южном направлении, и эта стратегия, отмечает другой депутат бундестага, представитель ПДС Вольфган Гeрке, сильно напоминает начатую англичанами еще в ХIХ веке «Большую Игру» вокруг Каспия и Средней [1173] Азии. В годы Второй мировой войны в нее попытались поиграть и немцы, однако разгром под Сталинградом не позволил им развернуться здесь вполне. Проект, однако, остался и ждал своего часа. Похоже, дождался. Ниже, при рассказе о событиях в Дагестане летом-осенью 1999 года, о нем еще будет речь. А сейчас, после этого необходимого отступления, вернемся в только что покоренный Грозный.

* * *

Тогда, в середине марта 1995 года, командующий объединенной группировкой А. Куликов, рассказал нам, небольшой группе депутатов и журналистов, что среди трофейных документов обнаружено и свидетельство согласия США предоставить Чечне займ в размере 10 млн долларов. К сожалению, так и осталось неизвестным, были ли получены эти деньги. Но с политической точки зрения, в контексте «Большой Игры» и неизбывных иллюзий России относительно стратегического партнерства с Соединенными Штатами, в том числе и в деле совместной борьбы с «международным терроризмом», о происхождении и механизмах которого США осведомлены много лучше других, гораздо интереснее сам факт согласия.

Были продемонстрированы также купюры чеченских денег, отпечатанные в одной из западных стран. Это были внешние проявления той же линии контактов, контуры которой обозначились еще летом 1992 года, в ходе визита в Чечню Дианы Роузен, доверенного лица президента Клинтона. На следующий год она опять встретилась с Дудаевым, специально прилетевшим для этого во Францию. Понятно, что не для простой светской беседы. Напомню также, что встречи их происходили уже после того, как газета «Кавказ» угрожала России ядерным терроризмом. А это значит, что на такие пустяки, к огорчению грезящей о партнерстве России, режиссеры «Большой Игры» вовсе не считали нужным обращать внимание. Для них речь шла о вещах куда как более интересных: уже тогда вокруг Чечни-Ичкерии начинал стягиваться тот клубок международных интриг и интересов, которые масштабно и открыто заявили о себе в после-Хасавюртовский период, когда в сентябре 1997 года в Лондоне состоялась презентация Кавказского инвестиционного фонда. Состав его учредителей весьма любопытен: таковыми стали президент закрытого акционерного общества «Кавказский общий рынок» Хож-Ахмед Нухаев [1174], близкий друг Маргарет Тэтчер лорд Алистер Макальпайн, английский бизнесмен, глава компании «Перегрин Инвестментс Холдингc» Фрэнсис Пайк.

В протоколе о намерениях подписи Нухаева и лорда Макальпайна соседствуют с подписью Мaсхадова, речь же в нем идет о масштабных инвестициях не только в нефтяной комплекс Грозного, но также и в производство электроэнергии, транспортные коммуникации [1175]. Речь шла и о создании Транскавказской системы нефтепроводов [1176] с ответвлением Грозный-Тбилиси. Этим, видимо, и объясняется состав гостей на праздничном обеде, данном в честь Нухаева семьей одного из крупнейших европейских миллионеров — покойного сэра Голдсмита, лидера консервативной партии в период правления Тэтчер. На обеде присутствовали также соучредители ЗАО «Кавказский общий рынок» Цезарь Шеварднадзе [1177] и Алтай Хасанов [1178].

Недоставало еще одного имени — Доди аль-Файеда, погибшего летом 1996 года вместе с принцессой Дианой. Доди — тоже племянник, сын сестры саудовского мультимиллиардера, также участника ЗАО «Кавказский общий рынок», Аднана Хашогги. Хашогги, которого на страницах светской хроники о жизни VIP-персон часто можно было видеть в компании премьеров, королей и президентов, в том числе американских, был довольно близок к гаитянскому диктатору Папе Доку, заирскому Мобуту и филиппинскому Маркосу, а вместе с тем являлся одним из посредников в операциях «Иран-Контрас».

Для нас же особенно интересно то, что в свое время Хашогги занимался разрушительной для СССР игрой цен на нефтяном рынке и что ему Грозный во многом обязан финансовым благополучием во время войны с Москвой [1179]. По некоторым данным, его фонд «Медина» занимался также и нелегальными поставками вооружений в Чечню.

Что до принцессы Дианы, то она поддерживала контакты с пакистанским политиком Имран-Ханом [1180], совершавшим заинтересованные поездки в Чечню. При этом Хож-Ахмед Нухаев выражал готовность оплатить ввод в республику ограниченного контингента британского спецназа САС. На этот вектор Чечни должна была указывать также британская военная форма, постоянно носимая Ширвани Басаевым.

Однако не менее интересен и вектор американский. При этом, как и в случае с принцессой Дианой, «крышей» для весьма специфических политических связей послужила благотворительная деятельность* — на сей раз покровительство Нухаеву со стороны кинозвезды Элизабет Тейлор, обладающей связями в политических кругах США. Во всяком случае, в апреле 1997 года в Вашингтоне была зарегистрирована международная торгово-промышленная палата «США-Кавказ», во главе которой и стал Нухаев. Должность вице-президента занял близкий к президенту Бушу Фредерик М. Буш — тот самый, что на инаугурацию президента Клинтона пригласил творца Хасавюрта Александра Лебедя. Группу экспертов возглавил бывший директор Европейского банка реконструкции и развития [1181] и один из лидеров процесса глобализации Жак Аттали [1182].

Одновременно Нухаев заявил в телефонном интервью «Московским новостям», что ведет переговоры с ведущими российскими финансовыми группами, что Москва посвящена в планы [1183] и что в Париже экспертная группа Жака Аттали регулярно информирует российское посольство о своей работе.

Подобные проекты выстраиваются и подобные связи завязываются не в один день. И есть все основания предположить, что уже в те дни, когда Российская армия, тяжко заплатив за первый виток предательства и неразберихи, но уже набрав и опыт, и инерцию наступления, готовилась к дальнейшим операциям, за ее спиной плелись нити интриг, завершившихся Хасавюртом. Когда в марте 1995 года наша группа стояла у президентского дворца на запекшейся, перемешанной с металлом земле, и отчетливо слышен был гул артиллерии, готовящейся к взятию Аргуна, а на всех СПП были развешаны листки с портретом Д. Дудаева [1184], не кто иной, как Р. Абдулатипов, то есть лицо, облеченное высокими государственными полномочиями, вступил в официальную переписку с Дудаевым, именуя его не иначе как «президентом Чеченской республики Ичкерии».

Никто, разумеется, «разыскивать» Дудаева, как и других лидеров ичкерийской независимости, не собирался. Чеченские эмиссары в это время открыто наезжали в Москву, открыто жили здесь, Москва же, как позволяет сделать вывод дальнейший ход событий, в это время прощупывала наиболее выгодный для себя — нет, не с точки зрения общегосударственных интересов, а лишь с позиций узкого круга заинтересованных лиц — способ разыгрывания чеченской карты на международном рынке. В этом — принципиальное отличие чеченской войны конца XX века от классической эпопеи покорения Кавказа, с которой ее так часто и совершенно неоправданно сравнивают. При всей жестокости последней она оставалась ясной и простой по своей сути: Россия, восходящая великая держава, стремилась закрепить свои позиции по всему геополитическому периметру. Причиной покорения горцев, их, по выражению историка, «чересполосных земель Кавказа», при том была необходимость прочной связи с Закавказьем, прежде всего Грузией, тогда считавшейся оплотом России в этом регионе. Поведение России, стало быть, было логично, в этой своей жесткой логике ничем не отличаясь от поведения других великих держав, с которыми Россия, отстаивая свои интересы, не боялась вступать в противоборство.

В 90-х годах ХХ века ситуация сложилась совершенно иная. Россия потеряла Закавказье, при этом сдав и те территории, которые сами предлагали себя ей в качестве опорных. Это особенно касается рвавшейся в Россию Абхазии; отношение же Грузии к России изменилось полярно. Началась стремительная и всесторонняя западная экспансия в этот регион.