Ксения Мяло - Россия и последние войны ХХ века

• Название: Россия и последние войны ХХ века
• Автор: Ксения Мяло
• Издательство: Вече
• Жанр: История
• Год: 2002
• ISBN: 5-7838-0994-2

Один из самых лживых мифов, оставленных в наследие стране официозной пропагандой последнего десятилетия XX века, - это миф о бескровном и мирном характере ликвидации СССР. Миф этот, удобный для некоторых политиков той эпохи, не выдерживает элементарной проверки фактами. Тем не менее, есть опасность его закрепления в общественном сознании как самоочевидной истины. А это значит, что поругана и забыта будет кровь сотен тысяч людей, своими страданиями оплативших распад Союза. Желание противостоять такому забвению и стало для автора, которому довелось побывать не в одной `горячей точке`, едва ли не главным побудительным мотивом к написанию этой книги. Кроме того, автор стремился запечатлеть хронику событий, в совокупности слагавших процесс ухода из истории второй сверхдержавы мира.

---

В 90-х годах ХХ века ситуация сложилась совершенно иная. Россия потеряла Закавказье, при этом сдав и те территории, которые сами предлагали себя ей в качестве опорных. Это особенно касается рвавшейся в Россию Абхазии; отношение же Грузии к России изменилось полярно. Началась стремительная и всесторонняя западная экспансия в этот регион.

В таком новом контексте и с учетом описанных выше связей чеченских лидеров с высокими уровнями мирового истеблишмента нельзя не видеть, что даже и сугубо нефтяная игра Москвы по необходимости крайне сужена в своих возможностях по сравнению с возможностями Запада. С утратой позиций России в Закавказье, на Черном море, на Дунае и в Причерноморье, не говоря уже об общем ее, а особенно экономическом ослаблении, она потеряла способность предлагать свои мегапроекты для всего Прикаспия как целого. В лучшем случае она может работать лишь с его фрагментами; что же касается целого, то здесь она, утратив системный подход и свободу маневра, все больше соскальзывает на путь встраивания в чужие мегапроекты — пусть даже посредством разного рода козней, интриг и подножек на пути их реализации. Конечно, последние всегда имели место в политике и Российской Империи, и СССР, но именно как функциональный, подчиненный элемент. Цель же состояла в том, чтобы, вышибив противника из седла, тотчас же приступить к реализации своих системных замыслов.

Сегодня ситуация принципиально иная. Сегодня у Запада практически полностью развязаны руки для встраивания Прикаспийского нефтяного бассейна [1185] в Большой Средний Восток. Об этой новой геополитической конфигурации речь уже шла в главе «Схождение лавины»; сама же она стала возможна именно после того, как Россия, утратив статус сверхдержавы, потеряла доступ к Персидскому заливу, как и выход в Средиземное море. А такая утрата статуса, в свой черед, явилась следствием основной перестроечной идеологии о вхождение в мировое сообщество на условиях Запада.

Стало быть, сохраняя верность идеологии вхождения в мировое сообщество на условиях Запада, предлагать свой мегапроект для региона, которому Запад придает столь недвусмысленное значение, современная Россия неспособна, помимо всего прочего, даже и морально. И потому любая ее внешнеполитическая, в том числе и нефтяная, игра, игра вокруг пресловутой «трубы», стоившая столько крови, в конечном счете, оборачивается всего лишь торгом, в зависимости от конъюнктурных прихотей которого движутся или останавливаются войска.

Притом торгом не только экономическим, но и политическим. Страна уже могла достаточно ясно видеть связь эскалации или затухания военных действий в Чечне с выборами, и потому нет необходимости подробно аргументировать это положение. Однако весной 1995 года все это еще не обозначилось с такой циничной откровенностью, и армия, окрепшая в тяжелейших испытаниях, вступила во второй этап войны — не подозревая, какой клубок предательских интриг плетется у нее за спиной.

Украденная победа

6 марта федеральные войска, практически не встретив никакого сопротивления, взяли под свой контроль последний оплот дудаевцев* в Грозном — Черноречье, район, расположенный на юге города. И уже к середине марта подавляющая часть войск была выведена из него — контроль за ситуацией был возложен на подразделения МВД. Которые, заметим сразу же, не получили права ввести комендантский час, что, как говорили нам тогда в Грозном, в значительной мере сделало этот контроль, мягко выражаясь, малоэффективным без права останавливать машины, а уж тем более обыскивать их и проверять документы водителей и запоздалых пешеходов.

По мнению многих, уже тогда началось обратное просачивание боевиков. А машин, несмотря на создание нескольких войсковых колец вокруг города, въезжало в Грозный много — по всем признакам, эти кольца не служили для них слишком большим препятствием. Начались первые попытки переговоров, и уже тогда стало ясно, что дудаевцы используют их исключительно как прикрытие для укрепления своих позиций и перегруппировки сил и средств. Однако никаких выводов из этого сделано не было — точнее же, если они были сделаны, то абсолютно губительные для армии, которая тем временем выдвигалась на линию Аргун-Гудермес-Шали, на которой и заняла позиции, примерно на две недели перейдя к окопному противостоянию с противником и предварительному пристреливанию целей.

Вторая линия противостояния проходила на западе, через Самашки-Ассиновскую-Бамут. На первую выдвинулась федеральная группировка «Север», на вторую — группировка «Юг».

Операция по взятию Аргуна началась 20 марта, однако исход операции, по мнению ряда экспертов, был предрешен уже 12 марта, когда десантно-штурмовой батальон 165-го полка морской пехоты скрытно, одним броском завладел ключевой высотой, которую удерживал 10 дней, несмотря на многочисленные атаки. В ночь на 20 марта российские войска в двух направлениях форсировали Аргун, восточный берег которого боевики, несмотря на месячную работу по его укреплению, не сумели сделать неприступным. Развивая успех, морские пехотинцы захватили господствующую в этом районе высоту Гойтен-Корт. Мотострелки 506-го полка обошли город с юга и запада, тогда как с севера к городу вышел сводный полк 106-й воздушно-десантной дивизии, взявший под контроль стратегически важную автомагистраль Ростов-Баку. 21-го марта был введен батальон мотострелкового полка из Уральского военного округа, который к ночи замкнул кольцо окружения вокруг Аргуна. Одновременно две бригады внутренних войск МВД создали внутреннее кольцо, а спустя некоторое время вошли в город.

23 марта операция была завершена, и она по праву может считаться одной из образцовых, о чем, в частности, говорят и малые потери федеральных войск: трое убитых и девять раненых. Был по-настоящему использован фактор внезапности [1186], и было хорошо, в отличие от Грозного, налажено взаимодействие различных родов войск.

Успех был развит при взятии второго после Грозного города Чечни и крупного железнодорожного узла Гудермес [1187] и Шали [1188], крупного узла автомобильных дорог, которым, по сути, заканчивается чеченская наклонная равнина. Операция по взятию Гудермеса началась сразу же после падения Аргуна, при этом северная и южная группировки федеральных войск действовали совместно. Ими был применен план штурма, неожиданный для противника: боевики ожидали подхода российских частей со стороны так называемых Гудермесских Ворот — прохода в Терском хребте, однако федералы подошли со стороны заболоченной местности, считавшейся практически непроходимой. С ходу были заняты господствующие высоты на Терском хребте, откуда сбить десантников не удалось, несмотря на многочисленные попытки боевиков. При огневой поддержке армии части внутренних войск вошли в город, где бои продолжались в течение всего дня 30 марта.

Надо заметить, однако, что операция по взятию Гудермеса не являет такой ясной и четкой картине, как та, что имела место при взятии Аргуна. Так, хотя город был блокирован и с востока [1189], и с запада [1190], большая часть боевиков ушла из него еще до начала блокады. Чеченские источники толкуют это как собственную военную хитрость, целью которой было заманить российские части в казавшийся легко доступным город, чтобы затем предпринять попытки их расчленения и окружения.

По сути дела, именно в Гудермесе впервые была применена тактика боевиков, ставшая затем основной. Причем большинство наблюдателей сходится в том, что это была именно продуманная тактика, а не хаотические действия разрозненных и разбитых группировок, как продолжали утверждать официальные лица и во вторую чеченскую кампанию. Есть также данные, говорящие о том, что Дудаев сознательно готовился к этому типу войны и что у него были опытные советники. При практическом отсутствии четкой линии фронта, которая превратилась, по оценке экспертов, в «совокупность несоприкасающихся друг с другом дуг, охватывающих населенные пункты», боевики, при угрозе замыкания этих дуг в кольцо, выходили из окружения и рассредоточивались в ближайших окрестностях. После входа федеральных войск в населенные пункты боевики отсекали части войск друг от друга, старались окружить их и вели огонь на поражение. Артиллерия федеральных войск в таких условиях действовать не могла, и потому эта тактика боевиков оказалась весьма успешной.

Ряд городов и поселков федеральным войскам пришлось окружать и брать под контроль неоднократно. Начальник разведгруппы «Эдельвейс» Александр Березовский вспоминает: «Одна из особенностей этой странной войны, которая доводила нас буквально до бешенства, это то, что одни и те же села мы проходили и зачищали по несколько раз. В конце концов я настолько изучил местность, что мог воевать там с завязанными глазами» [1191]. Легкость, с какой боевикам удавалось и, судя по всему, по сей день удается выходить из окружения, из якобы абсолютно глухих блокад, доныне не получила внятного объяснения.