Поэтическая антология - Манъёсю

• Название: Манъёсю
• Автор: Поэтическая антология
• Издательство: ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1971

Манъёсю (яп. Манъё: сю:) — старейшая и наиболее почитаемая антология японской поэзии, составленная в период Нара. Другое название — «Собрание мириад листьев». Составителем антологии или, по крайней мере, автором последней серии песен считается Отомо-но Якамоти, стихи которого датируются 759 годом. «Манъёсю» также содержит стихи анонимных поэтов более ранних эпох, но большая часть сборника представляет период от 600 до 759 годов.

Сборник поделён на 20 частей или книг, по примеру китайских поэтических сборников того времени. Однако в отличие от более поздних коллекций стихов, «Манъёсю» не разбита на темы, а стихи сборника не размещены в хронологическом порядке. Сборник содержит 265 тёка[1] («длинных песен-стихов») 4207 танка[2] («коротких песен-стихов»), одну танрэнга («короткую связующую песню-стих»), одну буссокусэкика (стихи на отпечатке ноги Будды в храме Якуси-дзи в Нара), 4 канси («китайские стихи») и 22 китайских прозаических пассажа. Также, в отличие от более поздних сборников, «Манъёсю» не содержит предисловия.

«Манъёсю» является первым сборником в японском стиле. Это не означает, что песни и стихи сборника сильно отличаются от китайских аналогов, которые в то время были стандартами для поэтов и литераторов. Множество песен «Манъёсю» написаны на темы конфуцианства, даосизма, а позже даже буддизма. Тем не менее, основная тематика сборника связана со страной Ямато и синтоистскими ценностями, такими как искренность (макото) и храбрость (масураобури). Написан сборник не на классическом китайском вэньяне, а на так называемой манъёгане, ранней японской письменности, в которой японские слова записывались схожими по звучанию китайскими иероглифами.

Стихи «Манъёсю» обычно подразделяют на четыре периода. Сочинения первого периода датируются отрезком исторического времени от правления императора Юряку (456–479) до переворота Тайка (645). Второй период представлен творчеством Какиномото-но Хитомаро, известного поэта VII столетия. Третий период датируется 700–730 годами и включает в себя стихи таких поэтов как Ямабэ-но Акахито, Отомо-но Табито и Яманоуэ-но Окура. Последний период — это стихи поэта Отомо-но Якамоти 730–760 годов, который не только сочинил последнюю серию стихов, но также отредактировал часть древних стихов сборника.

Кроме литературных заслуг сборника, «Манъёсю» повлияла своим стилем и языком написания на формирование современных систем записи, состоящих из упрощенных форм (хирагана) и фрагментов (катакана) манъёганы.

---

п. 3281 Вариант п. 3280.

п. 3283 После песни в тексте примечание: “Выше [приведены] четыре песни”, т. е. нагаута в двух вариантах и две каэси-ута (см. п. 3221).

п. 3284 Песня-заклинание, заговор против беды, в данном случае против беды, которая может случиться при нарушении словесного табу (кото-но ими). Полагают (Нисимура Синдзи, Манъёсю-но бункаситэки-кэнкю, Токио, 1928, стр. 342), что речь идет о близком человеке, имя которого назвать нельзя. В старину, по народным поверьям, произнесение имени человека могло навлечь на него беду. Этим, по-видимому, можно объяснить отсутствие имен в песнях, замена их при обращении личными местоимениями. Это характерно и до сих пор в японском языке, где при обращении вместо имен часто используются личные местоимения.

После песни следует примечание: “При рассмотрении песни теперь выясняется следующее: нельзя сказать здесь „имо-ни ёри-тэ", а нужно сказать „кими-ни ёритэ", потому что в каэси-ута говорится о мужчине (кими-га манимани)”, [т. е. в примечании предлагается заменить слово “любимая” словом “любимый” и, следовательно, считать, что песня сложена женщиной]. Однако не это должно служить критерием для толкования этой песни как песни женщины. В М. встречаются неоднократно случаи, когда нагаута написана от лица женщины, а каэси-ута от лица мужчины и наоборот. Но важно учесть, что обряд, который описывается в песне, выполняется обычно женщинами (СН) и именно это прежде всего дает основание для такого толкования. Структура песни, где перечисляются совершаемые действия, типична для народных заговоров.

Сосуд святой — кувшин, наполненный священным вином, которое преподносят богам.

п. 3285 Вариант п. 2537. Считается, что эта каэси-ута сложена была не в одно время с нагаута (СН). По своему содержанию это самостоятельная песня, помещена здесь ошибочно.

п. 3286 Вариант п. 3284. Однако здесь не заговор, охраняющий от беды возлюбленного, находящегося в разлуке, но в каэси-ута выражена мольба о свидании с ним.

п. 3288 Вариант п. 3282. После песни в тексте следует примечание:

“Выше [приведены] пять песен”. Это указывает, что все это один сюжет в разных вариантах (см. п. 3221). Все эти песни отражают древнюю веру в магию слов.

п. 3290 После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведены] две песни” (см. п. 3221).

п. 3291 Песня женщины, опечаленной разлукой с мужем.

п. 3292 После этой песни следует в тексте примечание: “Выше [приведены] две песни” (см. п. 3221).

п. 3293 Песня не имеет автора, но так как близка по содержанию и по форме песне императора Тэмму, считается ее вариантом. Однако возможно, что, наоборот, им был использован народный вариант песни.

п. 3294 Сравнение недоступной красавицы, возлюбленной с облаками встречается и в других песнях М. Оно перешло и в позднейшую классическую поэзию Х—XIII вв.

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведены] две песни” (см. п. 3221).

п. 3295 Нагаута сложена в форме мондо-но ута — песен вопросов и ответов или диалога, как и знаменитая поэма Окура в кн. V. Некоторые комментаторы (К. Мор.) считают, что она сложена по образцу этой поэмы. Однако мы полагаем, что это наиболее древняя форма нагаута, сохранившая в себе перекличку женского и мужского хора древних хороводов-утагаки, и, наоборот, Окура обратился к этой древней народной форме, сочиняя свою поэму.

“Тканью схваченные, вниз ниспадают по плечам…” — при переводе мы приняли толкование Мацуока Сидзуо (“Нихон кого дзитэн”, Токио, 1937, стр. 10), так как “саотомэ” “майские девушки”, т. е. деревенские девушки, сажающие рис во время древнейшего обряда “та-уэ” “посадки риса”, которых нам удалось видеть в Японии (а здесь речь идет о такой “саотомэ” — см. концовку песни), имеют головное украшение в виде матерчатых лент из узких полос ткани.

“И из дерева цугэ из Ямато гребешок…” — речь идет об узком длинном деревянном гребне с шестью длинными зубьями, которыми славилась провинция Ямато, где их изготовляли из дерева цугэ (см. п. 2500).

“Дева, что сажает рис…” (сасутаэ-но ко) — при переводе использовано толкование Мацуока Сидзуо (“Нихон кого дзитэн”, стр. 253).

п. 3296 “Погружаясь в летнюю траву…” — т. е. чтобы никто не увидел его, идущего на тайное свидание.

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведены] две песни” (см. п. 3221).

п. 3297 Песня близка по содержанию к п. 3286, только там это песня девушки, а здесь — песня юноши. По-видимому, это варианты народной песни. Может быть, это была перекличка мужского и женского хора в древних хороводах, но затем они стали исполняться как самостоятельные песни и здесь помещены в разных местах.

п. 3298 После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведены] две песни” (см. п. 3221),

п. 3299 Сюжетом песни служит легенда о любви двух звезд — Волопаса — и Ткачихи (Веги и Альтаира), которые были разлучены Небесной Рекой и могли встречаться только раз в году, осенью. После песни в тексте следует примечание: “В начале песни в некоторых книгах сказано:

Там, на дальнем берегу, На реке на Хацусэ, Вижу, милая стоит, А на этой стороне Я стою”.

По-видимому, это один из поздних вариантов народной песни, где легендарный сюжет заменен земной ситуацией с конкретным указанием названия реки.

“О, когда бы мне ладью, крашенную в красный цвет…” — в некоторых песнях М. в комментариях указывается, что правительственные корабли красились в красный цвет. Однако, судя по этой и многим песням М., не только правительственные корабли, но и ладьи часто бывали выкрашены в красный цвет. До сих пор в Японии существует народное поверье, что красный цвет предохраняет от злых сил, от беды, несчастий, болезней. Это связано, по-видимому, с земледельческой магией: красный цвет — цвет солнца, а солнце приносит урожай, благополучие. Отсюда и вера в этот цвет как цвет, охраняющий от бед и приносящий счастье. В этой песне красная ладья имеет волшебный смысл: она должна помочь автору преодолеть препятствия, избежать злых сил, доставить к любимой. Уходя в опасное плавание, красили ладьи в красный цвет, а также правительственные корабли, отправлявшиеся в Китай, по-видимому, в надежде оградить их от злых сил, аварий и благополучно прибыть к цели, потому что путь в Китай, судя по песням М., считался очень опасным.

“О, когда бы мне весло в белых жемчугах…” — Жемчуг, возможно, имел в старину значение талисмана, ограждающего от злых сил и приносящего счастье. В песнях М. о нем говорят как о талисмане, возвращающем молодость, им украшали повязки, надеваемые во время обрядов и молитвы.

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведена] одна песня” (см. п. 3221).

п. 3300 По-видимому, вариант старинной народной песни, одна из лучших песен кн. XIII.

Цвета красного челны — для прочности челны обмазывались красной глиной (НКБТ), см. также п. 3299.

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведена] одна песня” (см. п. 3221).

п. 3301 Народная песня провинции Исэ (СН). Песня об ушедшем в дальний путь возлюбленном.

Фукамиру-водоросли — народное название водорослей, растущих глубоко на дне моря (“фукамиру” “видимые глубоко”).

Матамиру — народное название водорослей, ветвящихся вновь и вновь вокруг стеблей (“матамиру” “вновь видимые”).

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведена] одна песня” (см. п. 3221).

п. 3302 Народная песня провинции Кии. Одна из лучших песен кн. XIII. Считают, что это песня о возлюбленной, уведенной другим. Однако, сравнивая с другими песнями М. и исходя из образов, приведенных в песне, считаем правильным толкование К. Маб., что это — плач о возлюбленной (см.: “Думал я, что будешь жить вечно, тысячу веков”, “Потянул — порвалась вмиг, так и ты, любимая”, “Словно малое дитя плачущее, я бродил”, “Словно ясеневый лук, прогудев, спустил стрелу”).

Фукамиру-водоросли — см. п. 3301.

Наванори-водоросли — совр. умидзомэн (Nemalion helminthoi-des) — один из видов съедобных водорослей бурого цвета, растет на скалах.

“Словно ясеневый лук, прогудев, спустил стрелу…” — этот постоянный образ (мк) всегда в песнях М. связан с известием о смерти любимого человека, о горе.

После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведена] одна песня” (см. п. 3221).

п. 3303 Плач жены об умершем муже (К. Маб.). Песня рассказывает о погребальной процессии.

п. 3304 После песни в тексте следует примечание: “Выше [приведены] две песни” (см. п. 3221).

п. 3305 Старинная песня юноши, обращенная к неприступной красавице.

Песня похожа на народный любовный заговор, подвергшийся литературной обработке и утративший первоначальное назначение; выступает в паре с песней-ответом (3307). Возможно, они исполнялись женской и мужской половинами хора при обрядовых хороводах “утагаки”.