Поэтическая антология - Манъёсю

• Название: Манъёсю
• Автор: Поэтическая антология
• Издательство: ГЛАВНАЯ РЕДАКЦИЯ ВОСТОЧНОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
• Жанр: Древневосточная литература
• Год: 1971

Манъёсю (яп. Манъё: сю:) — старейшая и наиболее почитаемая антология японской поэзии, составленная в период Нара. Другое название — «Собрание мириад листьев». Составителем антологии или, по крайней мере, автором последней серии песен считается Отомо-но Якамоти, стихи которого датируются 759 годом. «Манъёсю» также содержит стихи анонимных поэтов более ранних эпох, но большая часть сборника представляет период от 600 до 759 годов.

Сборник поделён на 20 частей или книг, по примеру китайских поэтических сборников того времени. Однако в отличие от более поздних коллекций стихов, «Манъёсю» не разбита на темы, а стихи сборника не размещены в хронологическом порядке. Сборник содержит 265 тёка[1] («длинных песен-стихов») 4207 танка[2] («коротких песен-стихов»), одну танрэнга («короткую связующую песню-стих»), одну буссокусэкика (стихи на отпечатке ноги Будды в храме Якуси-дзи в Нара), 4 канси («китайские стихи») и 22 китайских прозаических пассажа. Также, в отличие от более поздних сборников, «Манъёсю» не содержит предисловия.

«Манъёсю» является первым сборником в японском стиле. Это не означает, что песни и стихи сборника сильно отличаются от китайских аналогов, которые в то время были стандартами для поэтов и литераторов. Множество песен «Манъёсю» написаны на темы конфуцианства, даосизма, а позже даже буддизма. Тем не менее, основная тематика сборника связана со страной Ямато и синтоистскими ценностями, такими как искренность (макото) и храбрость (масураобури). Написан сборник не на классическом китайском вэньяне, а на так называемой манъёгане, ранней японской письменности, в которой японские слова записывались схожими по звучанию китайскими иероглифами.

Стихи «Манъёсю» обычно подразделяют на четыре периода. Сочинения первого периода датируются отрезком исторического времени от правления императора Юряку (456–479) до переворота Тайка (645). Второй период представлен творчеством Какиномото-но Хитомаро, известного поэта VII столетия. Третий период датируется 700–730 годами и включает в себя стихи таких поэтов как Ямабэ-но Акахито, Отомо-но Табито и Яманоуэ-но Окура. Последний период — это стихи поэта Отомо-но Якамоти 730–760 годов, который не только сочинил последнюю серию стихов, но также отредактировал часть древних стихов сборника.

Кроме литературных заслуг сборника, «Манъёсю» повлияла своим стилем и языком написания на формирование современных систем записи, состоящих из упрощенных форм (хирагана) и фрагментов (катакана) манъёганы.

---

2201

Когда собрался в путь к своей жене
И, лошадь оседлав, с трудом стал пробираться
По узким тропам
Через горы Икома,
У кленов алых стали листья осыпаться…

2202

Как видно, срок пришел
Алеть листве,
Когда увидел я, что заалела
И ветка лавра
На луне.

2203

“Наверное, в селениях кругом
Уже холодный иней выпадает”,—
Подумал я, взглянув на выси гор,
Что засверкали алым кленом
В Такамацу.

2204

Ах, оттого, что с каждым, с каждым днем
Осенний ветер дует все сильнее,
Густым покровом выпала роса,
И потому вся нижняя листва осенних хаги
Засверкала алым цветом.

2205

Ах, у осенних нежных хаги
Вдруг алой стала нижняя листва,
Не оттого ль, что все сильнее ветер,
Когда проходят
Новояшмовые месяца…

2206

В зеркало кристальное глядят…
На горе Минабутияма,
Верно, нынче
Выпала роса:
Облетают листья алые с ветвей…

2207

Вот трава асадзи ярко-алым цветом
Засверкала возле дома моего.
В Ёнабари
На полях Нацуми,
Верно, мелкие дожди идут…

2208

С тех пор, как холодом звучат
Гусей далеких жалобные крики,
На всех холмах
Листва плюща кудзу
Вся засверкала ярко-алым цветом.

2209

Нижняя листва осенних хаги,
Вся сверкающая алым цветом,
Заменила блеск цветов опавших,
Но пройдет пора ее цветенья,
И тогда — как тосковать я буду!

2210

Сверкающие листья алых кленов
Несутся в водах Асука- реки,
Наверное, они
Со склонов Кацураги,
Где нынче осыпается листва…

2211

Заветный шнур у милой завязав,
И говоря: “Его я развяжу”,—
Отправляются в далекий путь…
Ах, на Тацута- горе как раз теперь
Начала алеть зеленая листва…

2212

Со дня того, когда раздались крики
Гусей далеких в вышине,
Гора Микаса
В Касуга, где клены,
Покрылась ярко-алою листвой.

2213

От росы, что в алый час рассвета
Выпадала эти дни на землю,
Возле дома
Вся долина хаги
Засверкала алою листвою.

2214

И Тацута- гора,
Где лишь наступит вечер,
Как гуси пролетают в вышине,
Вся засверкала ярко-алым цветом,
Опередить стараясь мелкий дождь…

2215

Когда настанет ночь,
Не лей здесь, дождь, не надо!
Так будет жаль, когда вдруг облетит
Листва пурпурная
Осенних хаги.

2216

Вот первую осеннюю листву
Сорвав в столице старой с алых кленов,
Держа ее в руках,
Сюда теперь пришел,
Принес для той, что красоты их не видала.

2217

У дома твоего
Так быстро нынче
Опала кленов алая листва.
Наверно, мелкими осенними дождями
Она была насквозь увлажнена.

2218

В одном году
Два раза осень не бывает.
Ах, красотой осенних этих гор
Еще мое не насладилось сердце,
А кленов алых срок уже прошел.

2219–2221

Поют о рисовом поле

2219

Ах, над полем, что возделываешь ты
Возле склонов распростертых гор,
Протяни святой запрета знак,
Даже пусть колосьев еще нет,
Чтобы знали все, что поле сторожат.

2220

Поле, где посеян ранний рис,
Близ холмов у гор, там, где олень зовет
Каждый раз к себе любимую жену,
Это поле я, наверно, не скошу,—
Пусть ложится иней на него!

2221

Когда увидел рисовое поле,
Что охраняют у моих ворот,
Я вспомнил, что в Сахо
Цветет осенний хаги
И расцветает в эти дни камыш.

Поют о реках

2222

Журчанье чистых струй реки прозрачной Мива,
Где каждый раз вечернею порой
Лягушки плачут…
Как приятно ныне
Журчанье это слышать мне!

2228–2229

Поют о луне

2223

Качается в небесном море
Ладья луны,
И видно, как плывет,
Держа в руках весло из лавра,
Отважный рыцарь — лунный человек.

2224

Похоже —
Ночь на землю к нам сошла:
На небе,
Где гусей несутся крики,
Сияя вышла и плывет луна.

2225

Луна сияет в небесах,
Как будто для того, чтоб ясно видеть
Росу, упавшую на лепестки
Цветов осенних — нежных хаги,
В венке у друга моего.

2226

Безжалостна
Осенняя луна.
Когда я полон весь тоскою
И не могу никак уснуть,
Она сияет, издеваясь надо мною.

2227

Так неожиданно, хотя все время
Шли мелкие осенние дожди,
Вдруг небо сразу прояснилось,
Исчезли облака и в небе засветились
Кристальные лучи луны…

2228

Прозрачный свет сияющей луны,
Как будто говорит: Взгляни,
Как пышно расцвели
Цветы осенних хаги.
И все сильнее к ним моя любовь!

2229

Луной кристальной на рассвете в сентябре,
Когда, как яшма драгоценная, искрятся
Росинки белые,
О, сколько ни смотрю,
Я не могу луной налюбоваться!

2230–2232

Поют о ветре

2230

Все время тосковал, а начал жить в сторожке
Среди полей,
Где зеленеет рис,—
Прошла моя тоска, — ведь до отказа
Шумит осенний ветер в час ночной.

2231

В полях повсюду, где расцвел
Осенний хаги нежным цветом,
Стал петь сверчок
И вместе с ним
Задул в полях осенний ветер.

2232

Среди осенних гор зеленая листва
Еще совсем не заалела,
А нынче утром
Начал ветер дуть
Такой холодный, словно выпал иней…

Поют об аромате

2233

Даже стали тесны эти горы,
Столько в Такамацу выросло грибов.
Вверх они свои подняли шапки,
Все они заполнили собою,
И приятен их осенний аромат.

2234–2237

Поют о дожде

2234

Весь долгий день,
По многу тысяч раз,
У дома, где любимая живет,
Лей без конца, осенний мелкий дождь,
Я буду любоваться на тебя.

2235

Чтоб рис на поле жать, живу я в шалаше,
Льет мелкий дождь,
И мой рукав промок,
И нету никого, кто мокрый мой рукав
Мне у огня бы высушить здесь мог.

2236

Перевязь из жемчугов
Не снимаю ни на миг…
И сильна тоска.
Пусть с небес на землю хлынет дождь.
Я насквозь промокну, но приду к тебе!

2237

Идут все время мелкие дожди,
Что заставляют осыпаться листья клена,
И ночи холодны
В такие дни,
Когда ложишься спать один на ложе…

Поют об инее

2238

Гуси, что летят в далеком небе,
Крыльями закрыли свод небес,
Верно, где-то проскользнувший
Между крыльев
Белый иней выпал на земле.

ОСЕННИЕ ПЕСНИ-ПЕРЕКЛИЧКИ (ПЕСНИ ЛЮБВИ)

2239

Подобный пенью птиц в тени осенних гор,
Где начал алый клен
Огнем листвы сверкать,
Ах, если б голос твой я слышать мог,
О чем еще тогда мне было б горевать?

2240

Кто я такой,
Не спрашивай меня,—
Промокший весь от выпавшей росы
В печальный долгий месяц сентября,
Я тот, кто ждет, любимая, тебя!

2241

Ночами осенью встает густой туман,
И так неясно все передо мной,
Вот так же и во сне
Мне грезится всегда,
Как сквозь туман, твой облик дорогой…

2242