Асия Уэно - Радужная Нить

• Название: Радужная Нить
• Автор: Асия Уэно
• Жанр: Фэнтези

Волшебные сказки… Только в них сохранилась память о существах, которые покинули мир Яви. Безвозвратно? Кто знает. Алая Нить истончается и рвётся, волокно за волокном, а почтение к божественной власти Сына Пламени уходит вслед за милосердием закона.

"Незавидная участь — жить в эпоху перемен", — думает Хитэёми-но Кайдомару по пути в Южную Столицу Кёо. У молодого придворного императорский мандат и странное, очень странное поручение…

Увлекательный  сюжет и запоминающиеся герои, авантюрные приключения и ориентальная мистика в  захватывающей трилогии Асии Уэно — настоящий подарок всем ценителям качественной фэнтези!!

---

— Да уж, — вздохнул я. — Напоминает до боли. Но разве не он возвёл Врата?

— Он. Как и положено, пять. Врата Земли, северо-восточные. Врата Воды, восточные. Врата Пламени, южные. Врата Металла, западные и, наконец, Врата Древа, северо-западные. Тебе эта последовательность, случайно, не знакома?

Я мысленно прокрутил её. Земля впитывает воду, вода гасит пламя, пламя… о боги!

— Но как он мог не сознавать, что она разрушительна? — обомлел я.

— Начнём с того, что он не был онмёдзи. И, как я уже упоминал, предпочитал закрывать глаза на недоступное разуму. Вот скажи, знал ли твой брат, что его избранница — не простая женщина, и тайны её наверняка объясняются именно этим, а не бытовыми причинами? Конечно, да — он ведь неглупый человек. Но это знание вступало в противоречие с внутренними устоями, и оказалось легче заподозрить любимую в обмане, нежели смириться с тем, что не всё в мире очевидно.

— Да, братец всю жизнь пестовал эту веру, — вздохнул я, припомнив насмешки Хоно над дедушкиными рассказами, — наверно, он бы почувствовал унижение, если бы пришлось от неё отказаться.

— Как часто люди отказываются от счастья ради сохранения видимости собственной правоты! — тень пробежала по вспотевшему лицу, когда южанин обернулся и встретился со мной глазами. — А Тоси… он был упрямцем, каких поискать. Одарённый полководец, удачливый мореход, неподкупный и твёрдый в убеждениях человек, правитель, чьи деяния были направлены на благо народа — но упрямый, как тысяча Они…

Отложив весло, он присел рядом со мной.

— Когда война закончилась, а столица была покинута, многие лишились крова, и Тосихико повёл их на север, обещая, что выстроит город лучше прежнего. Он избрал весьма удачное место, учитывая ещё и скромное намерение наложить руку на острова Фунао, но в первую очередь — нужды людей. Здесь каждый мог заработать на мисочку риса: рыбак и каменотёс, лесоруб и земледелец. В верховьях Араи до сих пор, как ты знаешь, промышляют зверя и валят лес, а близ озера Ёми плавят руду и разрабатывают угольные залежи. Рыболовы, каменотёсы и гончары селятся по побережью, где вдоволь прекрасной глины и ракушечника. Тоси вырос за считанные годы, и так расширился, что понадобились крепкие стены и ворота по всем сторонам света. Разрушенная столица — город-крепость, возведённый на острове ещё в те времена, когда ваши предки только приплыли сюда с юго-запада, из страны, называемой ими Благословенной, а ныне известной под именем Лао — была маленькой и тесной. Она ютилась на треугольничке суши, с востока ограниченном устьем Усеикавы, а с юга — морем. С запада же к самым стенам древнего города подступали степи, через которые даже дорог не прокладывали, обходя их по побережью или вдоль реки. Так что, внешними были только врата Земли, Пламени и Воды, расположенные на севере, юге и востоке соответственно. Ещё одни пропускали народ во внутренний город, а последние, пятые, вели к дворцовой площади. Тяжело было захватить столь хорошо укреплённую твердыню, но это отдельная история.

— Я всегда готов послушать, ты же знаешь. Тащи весло, восстановлю наше укрытие.

— Нет, я уже почти закончил, — усмехнулся тот. — Просто неудобно грести и говорить одновременно, да ещё то и дело оборачиваться из вежливости. Так вот, когда новый город, названный в честь Сына Земли его прежним именем, разросся, уже было ясно, где располагать ворота. Разумеется, четыре — на проезжих участках, и пятые для защиты города с моря, а также для сбора водяной пошлины. Старые укрепления снесли, воздвигли высоченные стены, и оставалось лишь дать названия воротам, навесить ленты и устроить торжество. Понятно было, что морские врата можно посвятить лишь Воде. Но что касается остальных…

— Но ведь это очевидно, — я покосился на спутника. — Южные врата от века посвящают Пламени: и в Кёо, и в Оваре это так. Восточные — Воде, всё верно. Западные — Металлу. Тем более, ты сам говорил, что к западу от города уже тогда добывали уголь и плавили руду! А с северо-запада сплавляли лес — помнишь решетки над Араи возле Древесных Врат? Значит, Земле доставались северо-восточные. Твой друг этим руководствовался?

— Именно, — кивнул Ю. — А ещё желанием доказать всему миру, что волшебство повержено, и власть его над людьми подошла к концу, а значит, опасаться нечего. Война случилась не на пустом месте, сам понимаешь. Восстание было — и всё равно страх прижился в сердцах. А Тоси хотел выкорчевать его с корнем, чтобы и воспоминаний о минувших временах не осталось! Его и так едва уговорили на постройку Древесных Врат, изначально он собирался обойтись без них.

— А знаешь, — задумчиво произнёс я, — начинаю его понимать. Трудно судить, как бы я сам поступил на его месте, но мне понятен его выбор. Он чувствовал, что не добился того, ради чего пошёл против правящего клана, ради чего сражался! Война завершилась, но победы не принесла. Так?

Чувство острого сопереживания кольнуло сердце. Тосихико вызывал всё большее уважение, и даже некоторую приязнь. Надо быть сильным человеком, чтобы признать мнимость победы, за которую тебя восхваляют! И очень добрым, чтобы не только переживать о благополучии подданных, но и стремиться подарить им спокойствие, уверенность в том, что прежние страхи не вернутся никогда…

— Да. Вот только одного он не учёл, — резко сказал юмеми. — Того, что Силам, управляющим нашим миром, глубоко безразлично, верит он в них или нет, одобряет или нет, боится или нет. Чему удивляешься — конечно, он боялся! Вот и закрывал на них глаза. Только если не видишь перед собой бурную реку или обрыв, это не означает, что их нет, как бы ты себя ни убеждал. Один шаг может доказать, что ты ошибаешься. А некоторым достаточно и прислушаться.

— И разве обрыв или река виноваты, что ты закрываешь глаза, не желая их замечать, и можешь упасть или утонуть? — завершил я напрашивающуюся мысль.

Юмеми кивнул.

— Так и случилось. После освящения последних ворот над городом будто проклятие нависло: то Араи выйдет из берегов и снесёт мосты, то прибрежные скалы, что заменяют стену на участке между Чёрными и Золотыми Вратами, осыпятся и погребут целый квартал, то пожары… А сам Тосихико, вернувшись из похода на север, вскоре заболел и, спустя какой-то год, скончался, прежде будучи здоровым, полным сил человеком. Да ты и сам его видел!

— Как же он сделался хранителем?

— Мы ведь не успели поговорить, откуда мне знать? — пожал плечами тот. — Могу лишь предположить, что его вечное существование — скорее искупление вины и тяжкий труд, нежели награда за заслуги. Но город до сих пор стоит и даже процветает, невзирая на пренебрежение последних правителей. Выходит, не без его стараний. И кто бы мог подумать, что этот упрямец будет рассуждать о вредоносных проявлениях потусторонних сил?.. Свершилось, не прошло и тысячи с лишком лет!

Он усмехнулся одними губами и задумчиво уставился на воду, теребя пальцами непослушную прядь, выбившуюся на волю из-под заколок.

— Ты так хорошо осведомлён о событиях того времени, — осторожно подобрался я к самому главному, — и ничего не знаешь о том, что произошло после смерти твоего друга. Это случайность или?..

— Или! — кратко ответил тот и поднялся на ноги. — А вот теперь пора и честь знать! Иначе мы так и останемся в открытом море.

Я понял, что на сегодня исчерпал его запасы откровенности. Задумавшись, стал клевать носом и крепко заснул — задолго до того, как стемнело. Мне показалось, что юмеми, ворча, укладывает меня поудобнее, но после бессонной ночи и пережитого я не смог даже пошевелиться. Ещё слышал, как он что-то насвистывает, но это было совсем уже во сне. И когда разомкнул веки, почувствовал, как…

Тихо покачивается челнок, прильнувший к берегу в ложбинке между базальтовых глыб. Паланкин скрывает находящихся на борту прогулочной барки от любопытных глаз. Вкрадчивый шёпот волн словно обещает что-то, стоит лишь прислушаться и различить в нём певучие слова. Говорят, в холодных глубинах озера Ти, куда не опуститься самому умелому ныряльщику, обитают русалки, и это их напевы доносит до человеческого уха тёмно-синяя вода.

Как редко выдаётся вечер, свободный от службы в Зимней Резиденции! Я задёргиваю полог и присаживаюсь на алую подушку.

— Мы увидимся завтра? — та, что склонилась передо мной, не поднимает глаз, и тень лежит на её лице. — Мой возлюбленный, мы увидимся завтра?

— Конечно, душа моя, — мягко отвечаю я, — и завтра, и днём позже, и так будет вечно!

— "Вечно"… не произноси этого слова, — она распрямляется и закрывает лицо рукавами, зелёными, словно хвойные ветви, и с тончайшим узором, — вечности нет для меня более!

— Мэй-Мэй? — я отряхиваюсь от сладкого опьянения чувствами, примерещившимися во сне, — Мэй, это ты? Как я попал в Кёо?

Она молчит и тихонько чему-то смеётся, я хватаю её за тонкие запястья, почти прозрачные в полутьме, создаваемой расшитыми золотой и алой нитью стенками паланкина. Отвожу послушные ладони и смотрю в лицо красивой молодой женщины, с живыми тёмными глазами, сейчас затуманенными.