» » » » Борис Бирюков - Социальная мифология, мыслительный дискурс и русская культура


Авторские права

Борис Бирюков - Социальная мифология, мыслительный дискурс и русская культура

Здесь можно скачать бесплатно "Борис Бирюков - Социальная мифология, мыслительный дискурс и русская культура" в формате fb2, epub, txt, doc, pdf. Жанр: Философия. Так же Вы можете читать книгу онлайн без регистрации и SMS на сайте LibFox.Ru (ЛибФокс) или прочесть описание и ознакомиться с отзывами.
Рейтинг:
Название:
Социальная мифология, мыслительный дискурс и русская культура
Издательство:
неизвестно
Жанр:
Год:
неизвестен
ISBN:
нет данных
Скачать:

99Пожалуйста дождитесь своей очереди, идёт подготовка вашей ссылки для скачивания...

Скачивание начинается... Если скачивание не началось автоматически, пожалуйста нажмите на эту ссылку.

Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.

Как получить книгу?
Оплатили, но не знаете что делать дальше? Инструкция.

Описание книги "Социальная мифология, мыслительный дискурс и русская культура"

Описание и краткое содержание "Социальная мифология, мыслительный дискурс и русская культура" читать бесплатно онлайн.



Бирюков Борис Владимирович — доктор философских наук, профессор, руководитель Межвузовского Центра изучения проблем чтения (при МГЛУ), вице-президент Русской Ассоциации Чтения, отвечающий за её научную деятельность.

Сфера научных интересов: философская логика и ее история, история отечественной науки, философия математики, проблемы оснований математики. Автор и научный редактор более пятисот научных трудов, среди них книги, входящие в золотой фонд отечественной историко-научной и логической мысли. Является главным научным редактором и вдохновителем научного сборника, издаваемого Русской Ассоциацией Чтения — «Homo legens» («Человек читающий»).






Этико-аксиологическая идеологема. Эта идеологема по-своему венчает систему свойств идеологии как мистифицированного общественного сознания, созидающего иллюзорный эрзацмир и вместе с тем находящегося у него в плену. Ее суть — отвержение общечеловеческих норм этики, права, изначальных для культуры идеалов и ценностей.

Для характеристики «идеологии» в том смысле, в каком мы здесь трактуем данное понятие, это в некотором отношении ключевая идеологема. Принятие ее как необходимого признака комплекса идеологических представлений ограничивает предлагаемый нами подход от подхода многочисленных зарубежных философов, психологов и социологов, склонных релятивизировать этику и аксиологию. Чтобы осознать это, достаточно сравнить идеологии фрейдистского и неофрейдистского, позитивистского и атеистически-экзистенциалистского толка, с одной стороны, и представления о сфере этического и ценностного, развиваемые, скажем, Альбертом Швейцером или Тейяром де Шарденом (не говоря уже о русской классической философии, по крайней мере начиная с Владимира Соловьева), с другой. Концепции первого рода, возьмем ли мы Э. Фромма или А. Камю, по своей сути нигилистичны: в них человек погружается в социум настолько, что становится не только «совокупностью общественных отношений», но и совокупностью биологических потребностей, системой мотивов, исходящих из темных глубин подсознательного. Второго рода концепции видят в человеке прежде всего потенциального или реального носителя непреходящих идеалов и ценностей. С точки зрения Фрейда или Фромма религиозные учения — это мифологии, искажающие реальность. С позиций Швейцера или Соловьева религиозные доктрины могут содержать в себе — да и обычно всегда содержат, так как говоря словами Жан-Жака Руссо, «все выходит совершенным из рук Творца и все портится в руках человека», ‑ идеологическую компоненту. Но она в них ‑ не главная: ведь эти учения (речь, разумеется, идет о мировых религиях типа христианства или ислама) всегда подчеркивают вечное и светлое в «мире человека», стремящегося к Богу.

Но вернемся к названной выше идеологеме. Она выражает то свойство идеологии, что в ней порицаются этически ориентированные суждения, то есть суждения, отражающие абсолютные общечеловеческие нормы добра, справедливости и любви. Порицаются за то, что им нельзя придать эмпирически-проверяемый, описательный характер, за то, что они «абстрактны». Разумеется, «проверка» эта мыслится в терминах эрзацмира. Но — не будем забывать и это обстоятельство — суждения эти не проверяемы и на оселке самой что ни на есть настоящей реальности. Их «обоснование» для человека, для общества происходит, скорее, «от противного». Вспомним Достоевского: «Если Бога нет, то все дозволено» ‑ разве история тоталитарной идеологии в Советском Союзе не показала во всем ужасе реальность этого условного суждения?!

Идеологии обычно стараются не додумывать этого «тезиса Достоевского» до конца. Они отвергают общечеловеческие ценности и идеалы потому, что в иллюзорном мире их невозможно легитимизировать — или, скорее, потому, что подобная легитимизация разрушает идеологию. Ибо справедливость, добро и любовь влекут за собой истину. Истина же есть заклятый враг любой идеологии.

В свете сказанного понятно, что в рамках социальной мифологии максимы этики, основания права, оценки и идеалы выступают как нормативные суждения, как предписывающие понятийные конструкции, «привязанные» к данному эрзацмиру. Иначе говоря, они релятивизированы воображаемой реальностью.

Все это не означает, что общечеловечность мышления (ментальности, как иногда говорят) должна обязательно быть связанной с великой религией. Общечеловеческая ментальность, конечно, не может быть анти-религиозной, но может быть внерелигиозной. Вспомним, что идеалы общечеловеческих ценностей, необходимость «нового мышления» были со всей силой — задолго до перестройки — выдвинуты А.Д. Сахаровым — «неверующим». Но так ли уж велика дистанция между Сахаровым и, например, о. Александром (Менем)? Вспомним и то, что ведь православная вера говорит о «молитве делом» — мысль, пронизывающая роман Владимира Максимова «Семь дней творения». Думается, «молитва делом» великого академика была больше чем молитва, нежели словесные формулы православного канона, произносимые нашими иерархами, которые благословляли Сталина или ставили подписи под заведомо подложными документами типа того заключения, которое по указке НКВД вынесла комиссия, «расследовавшая» в годы войны убийство польских офицеров в Катыни.

7. Идеология и наука

Сказанное, конечно, не исчерпывает анализируемый нами смысл. Так, в стороне оставлены вопросы, касающиеся динамики идеологии: ее генезиса, расцвета и упадка. Ибо, по счастью, нет вечных идеологий, и в зависимости от периодов их развития они носят неодинаковый вид, выполняют несовпадающие социальные функции. Разными могут быть и ведущие мотивы идеологий — об этом мы здесь тоже не говорим. Для всех очевидно, что одни идеологии классово «нагружены», другие — ориентируются на национальные и расовые мотивы, третьи — на религиозно-культовые и религиозно-догматические аспекты.

Нас далее будет интересовать взаимоотношение идеологии и научного знания, особенно знания о человеке и человеческом духе, о человеческих коллективах и социальных структурах. Но мы и в этом случае оставим в стороне вопросы, связанные с развитием идеологий. Применяя «структуралистскую» терминологию, можно сказать, что нас будет интересовать не диахроническая (историческая), а синхроническая сторона дела: та историческая точка, где социально обусловленная мифология в ее отношении к науке наиболее полно обнаруживает себя как феномен, в котором реализуются выделенные нами идеологемы-свойства.

Если подходить к идеологии синхронистически, как к сформировавшемуся и структурированному явлению, то, думается, для анализа — в контексте интересующей нас задачи — выявленных нами характерных черт идеологии окажется достаточно.

Если считать, что понятие идеологии нами раскрыто, то тогда могут быть осмыслены и понятия «идеологизации» и «деидеологизации». Для их введения надо принять во внимание, что любая идеология — это не комплекс сплошь превратных представлений, «превращенных» идей, «пустых» формул. Идеология вынуждена считаться с определенным кругом истин, отвергать которые было бы для нее — точнее для элиты, создавшей идеологию и «внесшей» ее в «массы», — просто невыгодно, да и невозможно. Одна группа такого рода истин составляет как бы «научный базис» идеологии, другая вводится в нее самою в «препарированном» виде либо под конвоем идеологических клише. Хорошим примером здесь могут служить многочисленные советские переводы трудов зарубежных «буржуазных» философов, социологов и психологов, особенно тех, чьи книги выходили за грифом «Для научных библиотек». Их тексты обрамлялись предисловиями либо послесловиями (а иногда и тем и другим), часто примечаниями и комментариями. Конечно, этот сопроводительный аппарат служил не только идеологическим целям — для отечественного читателя приходилось разъяснять вещи, имена, события и даты, которые в культурном мире Европы и Америки были хорошо известны. Но «научно-литературный конвой» выполнял и идеологические функции. Мне довелось участвовать во множестве подобных изданий, видеть острые коллизии, которые при этом развертывались между авторами, не желавшими вводить в предисловия и послесловия идеологические формулы либо требовали вводить их так, чтобы возможно было их здравое прочтение, — и редакциями, настаивавшими на категоричности формулировок, следуя известному принципу «как бы чего не вышло».

Если истинное положение вводится в состав идеологии, оно нередко доводится до крайности, превращаясь в свою противоположность.

Наличие в идеологии некоторой здравой компоненты делает возможным распространение ее на такие сферы социальных реалий, которые не являются идеологией или с ней по самой своей природе не связаны. Так, ни наука, ни философия, ни искусство, ни художественная литература сами по себе идеологиями не являются. Но они могут подвергаться — и действительно подвергаются — идеологизации, которая, разумеется, может быть разной силы.

Сама синтактико-смысловая конструкция терминов «идеологизация» и «деидеологизация» заключает в себе мысль о том, что соответствующее явление может иметь различную интенсивность. Как правило, интенсивность эта находится в зависимости от «широты» и «глубины» соответствующей идеологии: чем тотальнее идеология, тем основательнее способна она проникать в иные — не идеологические — формы общественного сознания, в социально-психологический климат коллектива, в духовный мир человека.


На Facebook В Твиттере В Instagram В Одноклассниках Мы Вконтакте
Подписывайтесь на наши страницы в социальных сетях.
Будьте в курсе последних книжных новинок, комментируйте, обсуждайте. Мы ждём Вас!

Похожие книги на "Социальная мифология, мыслительный дискурс и русская культура"

Книги похожие на "Социальная мифология, мыслительный дискурс и русская культура" читать онлайн или скачать бесплатно полные версии.


Понравилась книга? Оставьте Ваш комментарий, поделитесь впечатлениями или расскажите друзьям

Все книги автора Борис Бирюков

Борис Бирюков - все книги автора в одном месте на сайте онлайн библиотеки LibFox.

Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь.
Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо войти на сайт под своим именем.

Отзывы о "Борис Бирюков - Социальная мифология, мыслительный дискурс и русская культура"

Отзывы читателей о книге "Социальная мифология, мыслительный дискурс и русская культура", комментарии и мнения людей о произведении.

А что Вы думаете о книге? Оставьте Ваш отзыв.