Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

• Название: Письмо с которого все началось
• Автор: Ковалевская Елена
• Жанр: Книги

---

Впрочем, последний разговор с клириком из Святого Георга натолкнул его преосвященство на весьма интересные мысли, заставив задуматься о выборе другой, более высокой цели, чем должность командора ордена. Пока Констанс не мог определиться в своем предпочтении, однако и попытаться усидеть на двух стульях стоящих в разных углах комнаты – задача невыполнимая. Однако бросать старые замыслы и хвататься за новые, тоже было не самой лучшей идеей. Поэтому он решил – пока занять выжидательную позицию, но за оставшееся время до начала военных действий постараться приблизится к окружению Святого Престола.

Первым шагом на этом пути являлась сегодняшняя встреча с младшим прокуратором Геласия IX. Она была намечена в небольшой капелле на улице 'Третьего Дня Возвещения'. (Прокуратор – управляющий)

Его преосвященство Констанс прибыл за четверть часа до назначенного времени, и был этим весьма недоволен. Равномерно распределив злость на послушнике и братьях, что несли паланкин, оставшиеся до встречи минуты он заставил гулять их по соседней улице. Положение складывалось двоякое, с одной стороны: звание младший прокуратор на пару позиций ниже, чем целый епархиальный епископ, с другой – предстоящий разговор очень важен, и опоздать на него – означало проявить неуважение к собеседнику. В идеале Констанс должен был появиться в четко оговоренное время, не уронив своего достоинства. Поэтому за несоблюдение требуемых условий поплатились Марк и носильщики.

Когда же положенный срок настал, паланкин опустился перед входом в часовню. С лица его преосвященства в миг сошло недовольное выражение, и оно приобрело благостное радушие. Перед дверью он осенил себя знамением, а затем вошел.

Внутри капеллы стоял полумрак, слегка разгоняемый горящими свечами. Над алтарем, чуть наклоненный вперед располагался резной, увитый терниями и розами символ Веры – большой крест из торинского дерева. Под ним ниже на позолоченной подставке находилась статуя Великомученицы Кудруны, в простых одеждах и покрывалом на склоненной голове.

Едва его преосвященство оказался возле алтаря, как навстречу ему из ризницы вышел худой высокий мужчина, в светло-серой сутане с тонкой алой оторочкой по низу, указывающей на служащего среднего ранга при Святом Престоле. Из-за слегка вытянутой формы головы лицо его имело довольно сухое и, можно даже сказать, строгое выражение. Впечатление дополнительно усиливали впалые щеки и острый подбородок.

– Господь посреди нас, – первым вступил в разговор мужчина, являвшийся младшим прокуратором.

– Во веки веков. Аминь, – отозвался Констанс, как будто не замечая, что к нему обратились как к равному, а не вышестоящему по положению. – Благостного дня вам прокуратор, – епископ даже опустил полное титулование собеседника.

Когда было необходимо, он смирял гордыню, позволяя небольшое умаление занимаемого им сана. Впрочем, как только надобность в таком человеке исчезала, епископ моментально вспоминал допущенные в свою сторону выпады, и наносил оскорбившему стремительный удар. Прощать, пусть даже мелкие нападки, в Sanctus Urbs было не в чести.

– И вам того же, – отозвался прокуратор с ленцой в голосе. – Вы что-то хотели ваше преосвященство?

– Всего лишь короткую встречу ваше преподобие, – поскольку, его наглость начала переходить все мыслимые границы, епископу пришлось указать на степень при помощи титулования, ведь обращение 'преосвященство' находится на две ступени выше 'преподобия'. – Насколько я знаю, в пятницу Папа Геласий IX дает открытый завтрак в честь дня Святого Бенедикта, и мне бы хотелось в этот праздничный день преподнести Его Святейшеству подарок.

– Епископ, – весьма сухо начал прокуратор. – Распределение приглашений на трапезу Его Святейшества находятся вне моей компетенции.

– Ну что ж, жаль, очень жаль! – как-то неожиданно легко согласился Констанс, от чего непроницаемая маска строгого высокомерия, нацепленная на лицо мужчины, потрескалась, и теперь тот выглядел слегка растерянным. – Видимо, мне придется обратиться к младшему прокуратору Эрманериху.

Мужчину перекосило, едва он услышал имя соперника.

– Я постараюсь что-нибудь для вас сделать, – поспешил туманно заметить он.

– Увы, мне необходимо знать наверняка, – твердо произнес его преосвященство, продолжая давить на собеседника. – А если я буду знать точно, то моя благодарность будет иметь вес, и немалый. Надеюсь, вы понимаете меня?

– Я постараюсь сделать все от меня зависящее, но… – прокуратор заметно оживился, но давать полного согласия пока не решался.

– Я буду ОЧЕНЬ благодарен! А вам подобное содействие не доставит неприятностей, – заверил его Констанс, видя, что лишь неуверенность в собственной безопасности удерживает собеседника от безоговорочной капитуляции.

– Хорошо, – наконец решился прокуратор. – Сегодня же вечером у меня будет требуемое приглашение, правда на место за столом вы можете не рассчитывать, будете лишь только как наблюдающий.

– Этого достаточно, – заверил его епископ.

– Тогда необходимо что бы кто-нибудь забрал бумагу у меня прямиком из паласта. После окончания ночной службы, я буду ждать вашего человека у третьего кипариса слева возле входа в парковый лабиринт.

– Замечательно, – его преподобие позволил себе скупую улыбку. – К вам подойдет кто-нибудь из моих братьев, а чтобы вы не ошиблись, скажет 'Святая Витеге, будь милостива к моему урожаю', заодно и передаст вам мою благодарность. После чего вы поймете, что сотрудничать со мной одно удовольствие.

На подобное замечание мужчина ничего не ответил, но слегка склонил голову в знак согласия, а затем решил распрощаться.

– Спаси вас Господи.

– И вас, – кивнул ему в ответ Констанс.

Прокуратор развернулся и ушел в ризницу. Епископ постоял еще немного, подняв глаза к Божьему знаку, потом, склонив седую голову с круглой шапочкой на макушке подобно Великомученице Кудруне, осенил себя знамением, и вышел на улицу. Едва он показался в дверях капеллы, как с его лица слетело все благодушие, на скулах заходили желваки, до того крепко он стиснул зубы. Нетерпеливый взмах рукой, и носильщики чуть ли не бегом сорвались с места, поспешив опустить паланкин перед его преподобием.

– Зарвавшийся щенок! – бросил он со злостью, и, выдохнув, добавил. – В ауберг! Живо!

За присутствие на открытом завтраке Его Святейшества Папы Геласия IX епископу Констансу пришлось выложить крупную сумму в 30 золотых. Единственным оправданием такой расточительности служило то, что место, доставшееся его высокопреосвященству, было внизу на стуле, а не на балконе, как у многих.

Открытые завтраки, обеды или ужины были самым привычным делом у пресвитерия в Sanctus Urbs. В просторном зале с узкими внутренними балконами по двум сторонам устанавливался большой стол, за которым трапезничали глава мероприятия и его гости. За этим процессом могли наблюдать приглашенные зрители. Попасть на такое застолье считалось очень почетным. Конечно же, верхом важности было оказаться за одним столом с хозяином, но и стать наблюдающим было не менее престижно. Среди зрителей, первые по степени значимости, являлись посаженные на стулья непосредственно в зале, вдоль одной из его стен. Вторыми – люди, стоящие на балконах и смотрящие вниз на накрытый стол.

Утренний зал, в котором давал открытый завтрак Его Святейшество, был очень большим и светлым. В окна, выходившие на восток, уже вовсю заглядывало солнце, переливаясь на стенах забранных белой парчой расшитой золотыми узорами из роз, которые так любил нынешний глава престола.

До начала открытого завтрака первыми провели приглашенных на балконы, вторыми тех, кому предназначались стулья. Констанс пришел на завтрак, облаченный в полагающуюся ему по сану фиолетовую сутану с широким полотняным поясом малинового цвета с белой окантовкой, указывающей на степень primus fidem merens. С собой он принес завернутую в шелковый плат книгу, приобретенную за баснословную стоимость у книготорговца в прошлую пятницу. Оказалось, что рядом с ним будут сидеть еще двое: епископ адмонитианцев и недавний собеседник епископ-суффраган Герран. Едва войдя в зал, они легким кивком поприветствовали друг друга, и более ни единым жестом или действием не показали, что знакомы.

Слегка затянув паузу, к столу прошествовали четверо гостей. Последним в зал вошел сам Папа Геласий IX – весьма бодрый старец, сильнейший глава Единой Церкви за последние шестьдесят лет. Он с подслеповатым прищуром окинул всех собравшихся, желчно усмехнулся: 'Полна шкатулка…' – и уселся в кресло. Следом на сиденья опустились гости, потом епископы, прочие же остались стоять.

Его Святейшество Геласий IX был приблизительно одного возраста с Констансом. Небольшого роста, сухой старец со смуглой кожей и черными глазами урожденного халисийца. Белоснежные от седины волосы пушистым облаком вились вокруг лица, и солнце, что падало со спины, заставляло светиться их, образуя ореол над головой.