Соня Сойер-Джонс - Крыса-любовь

• Название: Крыса-любовь
• Автор: Соня Сойер-Джонс
• Издательство: Симпозиум, Фантом Пресс
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-86471-389-9

Жизнь Джули летит под откос. Карьера, семья — все рушится. Джули — неудачница, и прекрасно сознает это. Вот только Джули не знает, что очень скоро встретится со странным и феерическим человеком — необычным психотерапевтом, обаятельным лжецом и законченным бабником… Жизнь Арта — сплошное недоразумение. В карманах гуляют сквозняки, родной брат лежит в коме, мастерская набита незаконченными скульптурами, а бывшая жена решила вдруг его заново соблазнить. И тут, как нельзя кстати, подворачивается небольшая афера — раскрутить одну доверчивую простушку на пару сотен… «Крыса-любовь» из тех книг, что напоминает нам: смех часто рождается из слез и непонимания — как жизнь рождается из любви. И смех этот бывает удивительно заразительным. Истории Арта и Джулии с первых же страниц возьмут вас в клещи — и вот вы попались в ловушку!

---

— Но я уже здесь, солнышко. Залезайте. Поищем другое заведение. Получше.

— Ничего страшного. Я подожду.

Он отъезжал с откровенно надутым видом, но в тот момент я просто не могла сесть к нему в машину. У меня перед глазами стоял тазик с одеждой, и я знала, что должна позвонить Хэлу — только тогда я смогу сделать что-нибудь, придумать что-нибудь. Но что именно я ему скажу? «Я не нашла пятен, которые непременно должны быть. Поэтому мне кажется, что ты меня обманываешь».

Меня подмывало бросить это Хэлу в лицо, но в то же время пугал возможный ответ. Я набрала его сотовый номер. Телефон был выключен. Снова. Очень плохой знак. Я с ужасом поняла, что кусочки мозаики складываются в недвусмысленную картину.

Раньше Хэл никогда не выключал мобильник — разве что в самом крайнем случае. Он называл сотовый «волшебной палочкой нового поколения» и хвастался, что у него единственного во всей их фирме почти стопроцентная контактность. Он отвечал на звонки повсюду: дома, в ванной, в спортзале, на собраниях. Даже в туалете. («Почему бы и нет? Я ведь не ухом писаю, правда?»)

Подумав, я вспомнила, что в последнее время Хэл часто отключал телефон. Иногда на несколько часов кряду.

— Солнышко! Эй, солнышко! — Маэстро вернулся, снова остановил машину возле меня, перегородил дорогу всем, кто ехал следом.

— Запрыгивайте. Валим отсюда.

Разъяренные водители хором гудели. Все устали, злились, мечтали о возвращении домой, высовывались из окон, чтобы разглядеть помеху, делали неприличные жесты. У всех под мышками расплывались темные пятна, распахнутые воротники засалились за день.

— Дайте мне отдышаться, солнышко, — попросил Арт, когда выскочил из машины и открыл передо мной дверцу. — Нигде нет свободного места. Хоть помри.

На нас орал какой-то таксист. Таращился целый автобус туристов. Малышка в одной из машин размазывала по стеклу растаявший шоколад.

— Я ведь пытался, — сказал Арт. — Разве это не считается?

Когда-то я думала, что считается. Раньше. Я выключила телефон и села в его машину.

14 Арт

Если разочарование — это брат предвкушения, то не легче ли назначить свидание его сестре?

Арт Стори

Вернитесь со мной на три года назад, в тот день, когда я зашел в стоматологию моей жены. Марлен руководила маленькой, но шикарной клиникой в престижном районе и лечила зубы исключительно денежным мешкам. Я шел к жене взвинченный и полный нехороших предчувствий. Лола Стивенс, верная секретарша Марлен, тоже выглядела настороженной.

— Марлен в кабинете, Лола?

— Присядь, Арт. Я ее позову.

Ни разу в жизни мне не предлагали присесть в этой приемной.

— Не беспокойся, постучать не забуду. — Я шагнул к двери кабинета.

— Ее нельзя беспокоить, Арт! — Лола спешно выскочила из-за стола. — У нее удаление. Очень трудный случай.

От напряжения в голосе секретарши мне, как ни странно, здорово полегчало.

— Думаю, моя жена завела любовника, Лола. Точнее, не думаю, а знаю наверняка. (Лола встретилась со мной взглядом; ее глаза ничего не выражали.) Так что этот визит — просто формальность.

И я прошел прямиком в кабинет Марлен. Она сильно удивилась. И он тоже. Однако я застал «удаление» на начальном этапе, поэтому не увидел ничего слишком непристойного. Разве что пару расстегнутых пуговиц и молнию, которая быстренько вернулась в исходное положение.

— Боюсь, тебе придется подождать в приемной, — холодно приказала Марлен. Изумленное выражение на ее лице вмиг сменилось официальным. — Я занята с пациентом.

Она деловито повязала ему на шею салфетку, уткнулась в шкафчик с документами и стала сноровисто перебирать карточки. Любовник был красив, явно небеден и встревожен.

— Прости, Марлен. Я говорила Арту, что у тебя сложное удаление! — Лола прикрывала собственную задницу. Умница.

— Так и есть, Арт, — сказала Марлен. — Как раз приступаю.

Мне бесцеремонно указывали на дверь. Марлен отвернулась от меня и, выставив ногу, ступней зацепила вращающийся стульчик и подтянула его к себе. Гладкая нога. Ловкая. Марлен вытворяла поразительные штуки на этом стульчике. В начале нашего знакомства мы вытворяли их вместе. Высокая, стройная, роскошная, с ногами неописуемой длины, Марлен могла оттрахать парня — и тут же заняться его зубами. Это она ввинчивалась в мужиков (бормашиной), а не они в нее.

— Удалением здесь и не пахнет, дорогая, — сказал я. — Наберись честности и признай это.

— У меня удаление, — упрямо процедила Марлен.

— Врешь.

Марлен пришла в ярость. Она не выносит обвинений во лжи, почему-то считая себя женщиной, которой незачем врать. Если ты врешь, значит, пытаешься спасти что-то. Значит, тебе есть что терять. А Марлен — образец самодостаточности: человеческое подобие ветряной мельницы.

— Удаление, говоришь? Что ж ты ничего не удаляешь? — подначил я. — Чего ждешь? Я уверен, что твой пациент, мистер… э-э?..

— Муфуфу, — пробубнил парень в кресле (по крайней мере, мне так послышалось, но понять его было трудно). — Муфуфу, — сделал он вторую попытку. Нелегко представляться, когда у вас во рту торчит включенный отсос.

— Видишь, Марлен, — сказал я. — Мистер Муфуфу не возражает.

— Ыгррфафаю! — Судя по интонации, мистер Муфуфу возражал и желал заявить протест. Он уставился прямо на меня. — Фы фе фефеете фава!

Марлен затолкала ему в рот еще пару инструментов, опустила спинку его кресла до лежачего положения и положила руку ему на грудь. И надавила.

— Признай, что он здесь не в лечебных целях, и я уйду, — сказал я.

— Пошел в задницу, Арт.

Кажется, мы попали в патовую ситуацию. Взгляд мистера Муфуфу метался от Марлен к зеркалу на стене, в котором отражался я за его креслом. Он понимал, что мне терять нечего. Его испуганные глаза беззвучно молили: «Пожалуйста, пусть она победит. Пусть она победит!»

— Повторяю, ты врешь. И теперь тебе уже никак не выкрутиться. Ты проиграла. — Как здорово было чувствовать себя победителем!

Марлен вдруг прищурилась, схватила щипцы, сунула их в открытый рот своего Муфуфу и обрушилась на первый попавшийся зуб. У Марлен кишка не тонка, что да, то да.

Однако здоровый зуб — это вам не сорняк в огороде. Он даже не шелохнулся. Марлен рванула снова, вскочив на ноги и отфутболив стул с такой силой, что тот прокатился по всему кабинету. Она вошла в зубодерный раж: уперлась ступней в кресло и расставила ноги для упора. И чем шире она их расставляла, тем выше задиралась ее короткая юбка. Длинные загорелые бедра обнажались все больше — и наконец мистер Муфуфу самым краешком глаза, но узрел то, ради чего пришел. Лоскутик белых шелковых трусиков обтягивал прелестный, пухлый венерин холмик.

Эта благодать раскачивалась прямо перед глазами любовника, и он впился в нее горящим взором. При виде мягкого, сладкого устьица он на миг забыл о щипцах, о насилии, о боли. Но Марлен тут же развеяла чары, издав короткий утробный рык. С ее последним мощным рывком наружу выскочил окровавленный клык. Это был зуб— гигант. Марлен сунула его мне в лицо, как военный трофей. И улыбнулась.

Муфуфу же глянул на зуб и отключился. Здорово посеревшая Лола пятилась к двери. Марлен развернула лампу и стала методично забивать кровавую дыру во рту любовника ватными тампонами, такими же белоснежными, как ее трусики.

— Лола! — рявкнула она. — Я не собираюсь торчать тут весь день. Передвинь запись в час тридцать на час. Тогда я успею нормально пообедать.

Я полез в карман, достал связку ключей, отцепил ключ от нашей с Марлен квартиры и швырнул в стерилизатор. Второе «удаление» в то утро оказалось куда менее болезненным, чем первое.

Я поведал эту историю Джули Тринкер, услышав ее предположение об измене мужа. Мы ехали в моей машине сквозь тьму куда глаза глядят.

— Теперь вам легче, солнышко?

— С чего бы? Оттого что с вами случилось что-то нехорошее? — Джули, похоже, очень удивилась.

По правде говоря, мне тоже было паршиво. Я никому раньше не рассказывал эту историю и теперь понял почему.

— Все ведь познается в сравнении. Знаете, когда говоришь себе: «Моя жизнь не сахар, но с ним я бы не поменялась»?

Я не смотрел на Джули, но почувствовал, что она отвернулась к черному окну.

— Тогда — общий жизненный опыт, — сказал я. — Вам не лучше от мысли, что вы не одна такая?

— Наоборот. Еще грустнее. — Джули хлюпнула, достала наглаженный носовой платочек, развернула, промокнула глаза и снова сложила его. — Мне теперь кажется, что все безнадежно. Я спрашиваю себя — в чем смысл?

В тот день Джули Тринкер не просто заглянула в пустой таз. Она заглянула в бездну, имя которой — отсутствие смысла жизни. Я честно пытался дать ей понять, что это далеко не всегда плохо и даже может быть хорошим знаком.