Веда Талагаева - "КАТРИОНА", ГОД 3217. КОСМИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ (Главы 1 - 12)

• Название: "КАТРИОНА", ГОД 3217. КОСМИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ (Главы 1 - 12)
• Автор: Веда Талагаева
• Издательство: СИ, http://zhurnal.lib.ru/t/talagaewa_w_g/
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2010

От автора:

ПРЕДУПРЕЖДАЮ: Перед вами антинаучная книга, нелогичная книга, косноязычная книга. И, в конце концов, просто глупая. Следуя моде печатных изданий украшать обложки книг рецензиями, привожу тематические комментарии, полученные на "Самиздате":

1) Я бы хотел, чтобы обо мне говорили всегда. В крайнем случае хорошее. Сальватор Дали.

2) Ну нельзя же так!!! Одно дело, когда заранее кладут с прибором на техдостоверность, как в большинстве спейсопер. Но другое - когда кладут ээээ... большую сисю на здравый смысл? Бука.

3) И мое любимое: Дура набитая писала для набитых дур. Не читать! Wild.Bill.Hickok. (Кто такой не знаю, но сказал круто!) ЕСЛИ ВЫ ВСЕ ЕЩЕ НЕ ИСПУГАЛИСЬ, ВАМ СЮДА:

---

Лавров, уже взявшись за ручку двери, остановился. Во взглядах, направленных на него, он уловил сомнение.

- Как раз из-за моего личного отношения к данному делу, все, чего я хочу - как можно правильнее и ответственнее выполнить свои обязанности, - твердо ответил Лавров и вышел.

Тем не менее утром, перед тем как идти на оглашение приговора, Лавров испытал большой соблазн сказаться больным и пропустить это мероприятие. Он не хотел снова видеть Кристофера Сато. Он вообще его не хотел больше видеть никогда. Лавров спрашивал себя, станет ли ему легче, когда Сато умрет. Станет ли ему вообще когда-нибудь легче? В душе Лавров знал ответ на этот вопрос и опасался, что ответ ставит под сомнение всю проделанную трибуналом работу. Не желая допускать малодушие в свои мысли, он отбросил самокопание и пошел в диспетчерскую, которую использовали, как зал суда.

- Ну, вот, ты доволен, Ферье? - спросил Ланскис, когда обвинительное заключение и приговор были зачитаны и приговоренного вернули в камеру, - Теперь можно готовить шаттл к вылету. Завтра с утра все закончится.

- Вот и прекрасно, - заявил Ферье.

- А он ничего не возражал, когда читали обвинительное заключение, - задумчиво протянула Зара, глядя сквозь стеклянную стену диспетчерской на взлетную полосу, - Не оправдывался. По-моему, он готов умереть.

- Да, брось, - отмахнулся Ферье, - Все они хотят пожить. Хотят до потемнения в глазах.

- Он не хотел, - грустно возразила Зара, - Противно это все как-то. В первый раз противно.

Лаврову нравилась Зара Коэн. Ее муж и ребенок погибли при бомбардировке Инубы, когда Земной альянс бомбил жилые кварталы. Но смерть близких не иссушила ее душу, как иссушила душу Ферье или самого Лаврова. В Заре оставалось то, что называется старым наивным словом "доброта". За это она и нравилась Лаврову.

- А ты сходи его пожалей, по головке кудрявой погладь, - съязвил Ферье, - Это он сейчас такой агнец божий. А если бы не браслет, он бы моргнул глазом, и мы бы все тут сдохли.

- В принципе, он прав, - заметил Ланскис, - Но держался парень молодцом, и вся процедура в этот раз была неприятной.

- А ты и нашим, и вашим, - проворчал Ферье.

- Я объективен и потому согласен с обоими, - непрошибаемо ответил Ланскис, - Может, сгоняем в город, в кафе поедим, а не будем опять травиться здешней гадостью?

- Выберите место поукромнее, вас не должны видеть вместе, - напомнил Лавров.

- А вы не с нами? - спросил Ферье.

- Что-то не очень чувствую себя, - ответил Лавров.

Все поняли, это предлог, чтобы остаться одному, но возражать или приставать с расспросами никто не стал.

Лавров вышел из здания диспетчерской и побрел по взлетной полосе в ту сторону, где она, как казалось, заканчивалась небом. Хотелось курить. Лавров остановился, шаря по карманам.

- Прошу, - тонкая бледная рука протянула в раскрытом виде старомодный портсигар с ванильными сигареллами.

Лавров любил табак покрепче, а не это дамское ароматизированное баловство. Но отказ посчитал невежливым и взял сигареллу доктора Паука.

- Как жизнь? - вяло поинтересовался врач, поднося заодно и зажженную зажигалку.

- Идет, - также вяло отозвался Лавров, прикуривая.

Они медленно зашагали вдвоем по взлетной полосе, отдаляясь от диспетчерской.

- Спасибо за телепата, - проскрипел Паук, - Занятный экземпляр.

Лавров внутренне поежился. Занятным доктор Паук мог назвать что угодно: и рак легких на последней стадии, и лучевую болезнь у пятилетнего ребенка. Не хотелось даже думать, что именно занятное он углядел на этот раз.

- Парнишка весь переломанный, - не дожидаясь вопроса, сообщил Паук, - Все-таки телепаты на полную катушку используют возможности мозга. Нормальный человек выдержал бы такие пытки дня два, может три. А его, судя по состоянию организма, пытали больше двух месяцев.

Лавров остановился и внимательнее посмотрел на доктора Паука. Внешне Сато выглядел здоровым и передвигался без усилий. Нельзя было предположить, что с ним что-то не в порядке.

- Рентген показал, что на руках и на ногах нет ни одной целой кости, ребра тоже ломали, - пояснил Паук, видя вопрос в глазах собеседника, - "Дельта", как спецподразделение министерства обороны, имеет самую передовую медицинскую базу, не то, что мы, к примеру. У них есть уникальные препараты для сращивания костной ткани. Его потом хорошо починили, только профессионал все равно увидит разницу между неповрежденными костями и заново сращенными. Следы пыток ничем не уберешь, только временем. Есть и наружные отметины. Вся спина сожжена лазером, остались шрамы.

Паук сделал паузу, закуривая. Лавров ждал. Зная доктора, он полагал, что это еще не все.

- Специфические пытки тоже к нему применяли, - с чувством, с толком затянувшись, продолжил Паук, - Парню устроили гелиастриумовый шок.

- Что это? - предчувствуя что-то малоприятное, поморщился Лавров.

- Надевают телепату на голову мешок из гелиастриумовой фольги, блокируя пси-излучение, - не без удовольствия показал свою осведомленность Паук, - Потом вкалывают нейро-катализаторы, заставляя проявлять телепатические способности. Мозг силится пробиться сквозь блокаду, и телепат зарабатывает удар. У парня, судя по сканированию мозга, было уже два микро-инсульта. У "Дельты" опять же есть фармацевтические средства для быстрого и эффективного устранения последствий, МЭБ, например. Но и в этом случае следы остаются.

- Значит, его пытали? - неприятно пораженный этой подробностью, проговорил Лавров, - Чтобы выбить согласие на взрыв АЭС?

- Ну, а еще зачем? - равнодушно пожал плечами Паук, - Он, как никто, годился для такого дела. Мальчик-то предельный.

Последние слова врач произнес очень негромко, с несвойственным ему трепетом. Лавров не донес сигареллу до рта.

- Ты серьезно?

Паук кивнул.

- Я сделал тесты. Он и сам мог бы рассказать, он вполне контактен. Но мне хотелось испробовать методику тестирования, и он прошел испытания для определения пси-уровня. Сто пятнадцать процентов и ни процента меньше.

- Так он сумасшедший, и не понимал, что делает? - Лаврову самому стало неприятно оттого, сколько глупой надежды было в этих словах.

Он вдруг понял, что за чем-то ищет повод отсрочить казнь.

- Нет, - Паук покачал головой, и его глаза блеснули торжеством ученого, сделавшего великое открытие, - Не знаю, в чем дело, но мальчик вменяем. Он предельный, но голова ясная. Есть чуть-чуть мании величия, но с такими способностями положение, как говорится, обязывает.

- Как же его сломали с такими способностями? - хмуро поинтересовался Лавров, опять возвращаясь мыслями к взрыву на АЭС, к смерти Лары.

- Думаю, методами контрразведки, - опять проявил эрудицию врач, - У них это называется "троянский конь". Конь этот, знаешь ли, принес воинам греческого царя Агамемнона успех, когда война с Троей, казалось, была проиграна. Вот и этот метод действует также. Сначала пытают человека физически, морально. А потом, когда он думает, что он уже выдержал все, что только можно, что ему уже ничего не страшно, даже смерть, тут-то они и делают свой ход конем.

Он замолчал, делая очередную затяжку. Лавров не торопил. Его кольнуло предчувствие. Это было ощущение того, что он стоит на пороге какого-то неприятного открытия.

- Человек все выстрадал, готов умереть, - продолжал доктор, выдыхая ароматизированный дым, - а ему вдруг и говорят, например: "А мы знаем, где живут твои жена и дети. Хочешь их увидеть прямо сейчас"? Действует безотказно. Даже самые крепкие ломаются, как сухая веточка. В "Дельте", считается, состоят люди без прошлого. Но прошлое есть у всех. Сато, небось, папой с мамой припугнули. После таких издевательств выдержать еще и страх за родственников мало кому под силу.

- Ладно, я понял, хватит, - хрипло пробормотал Лавров.

- Я к чему веду, - не придав значения изменившемуся голосу собеседника, продолжал Паук, - Жалко его выбрасывать в космос. Может, в свете обстоятельств, которые я открыл, отмените смертную казнь и отдадите его мне?

- Чтобы ты и твое гестапо еще в нем поковырялось, - мрачно кивнул Лавров, - На его месте я бы выбрал смертную казнь.

- Не надо меня выставлять врачом-убийцей, - ничуть не обидевшись, фыркнул Паук, - Не хочешь, как хочешь. А жаль. Такой уникальный случай пропадает.

Лавров раздраженно дернул подбородком, слушая Паука. Жена доктора несколько лет назад умерла от лейкоза, детей их брак после себя не оставил. Возможно, в этом была одна из главных причин хладнокровного любопытства, с которым Паук изучал окружающих, находя их "занятными". Но, так или иначе, он помог Лаврову кое-что обнаружить: с Сато обошлись так же, как и с ним. Только уровень воздействия был другой - адекватный выносливости телепата. Позволив собеседнику идти дальше по бетонному покрытию взлетной полосы, Лавров остался стоять на месте, придавленный нежданными колебаниями. "Что я должен делать"?