Любовь Миллер - Царская Семья - жертва темной силы

• Название: Царская Семья - жертва темной силы
• Автор: Любовь Миллер
• Жанр: История

---

Когда священник с дьяконом приехали к «дому особого назначения» и вошли в комендантскую, там была такая-же грязь и беспорядок, как и раньше. Юровский сидел за столом, пил чай и ел хлеб с маслом. Какой-то другой человек спал одетым на кровати.

Отец Сторожев сказал:

«Сюда приглашали духовенство, мы явились, что мы должны делать?»

Юровский, не здороваясь, стал в упор разглядывать священника. Потом проговорил:

«Обождите здесь, а потом будете служить обедницу». О. Сторожев переспросил: «Обедню, или обедницу?» Юровский ответил: «Он написал обедницу».

Священнослужители стали готовить книги и ризы. Юровский, распивая чай, продолжал рассматривать священника. Наконец, он спросил:

«Ведь Ваша фамилия С-с.с», - и протянул начальную букву фамилии отца Сторожева. Священник ответил:

«Моя фамилия Сторожев».

Юровский:

«Ну да, ведь Вы уже служили здесь».

Священник ответил, что служил.

Юровский:

«Ну, так вот и еще раз послужите».

Когда священнослужители облачились и какой-то солдат принес кадило с горящими углями, Юровский пригласил их пройти в зал. В это время из двери, ведущей во внутренние комнаты, появился Государь с двумя дочерьми. За аркой уже находилась Государыня с двумя другими дочерьми и Цесаревичем. Больной мальчик сидел в кресле. Он был бледен, но уже не так, как раньше. Государь был одет так же, как и в первый раз.

Отцу Сторожеву показалось, что Император и все его дочери выглядели утомленными.

За аркой стояли доктор Боткин, девушка и трое слуг. У дальнего окна зала стоял Юровский.

Отец Сторожев рассказывал:

«По чину обедницы положено в определенном месте прочесть молитву «Со святыми упокой». Почему-то на этот раз дьякон вместо прочтения, запел эту молитву, стал петь и я, несколько смущенный таким отступлением от устава, но едва мы запели, как я услышал, что стоявшие позади меня члены Семьи Романовых опустились на колени…

После богослужения все приложились к Св. Кресту, причем Николаю Александровичу и Александре Феодоровне о. дьякон вручил по просфоре (согласие Юровского было заблаговременно дано).

Когда я выходил и шел очень близко от бывших Великих княжен, мне послышалось едва уловимое слово: «Благодарю»- не думаю, что бы это мне только показалось…

Молча мы дошли с о. дьяконом до здания Художественной школы, и здесь вдруг дьякон сказал мне: «Знаете, о. протоиерей, у них там что-то случилось». Так как в этих словах о. дьякона было некоторое подтверждение вынесенного мною впечатления, то я даже остановился и спросил, почему он так думает. - «Да, так», - говорит дьякон: «Они все какие-то другие точно, даже и не поет никто». А надо сказать, что действительно, за богослужением 1/14 июля впервые никто из Семьи Романовых не пел вместе с нами».

В понедельник 15 июля были посланы в Ипатьевский дом женщины, чтобы вымыть полы. Две из них на следствии Н. Соколова показали, что разговаривать с Царственными узниками они не могли, так как за ними зорко следил Юровский. Великие княжны помогали женщинам убирать и передвигать в их спальне постели и переговаривались между собой.

Император вел свой дневник до последних дней. Из дневника Государя узнаем,688 что по прибытии его и Государыни в Екатеринбург, их багаж тщательно осматривали. Проверка его была до того строгой, что стража рассматривала даже пузырьки походной аптечки Императрицы. Государь тогда не выдержал и резко высказал свое мнение по этому поводу.

Далее узнаем, что водопровод в Ипатьевском доме не действовал, и что Император страдал от того, что не было возможности вымыться в ванне. Надо заметить, что Царственная чета с начала путешествия из Тобольска не могла хорошо помытьс

Далее в дневнике написано, что в Великий четверг на Страстной неделе, Государь грустил от того, что не было возможности пойти на богослужение в церковь, и что не было постной пищи. Но в этот день Царская чета имела радость хорошо вымыться в ванне - водопровод починили. Вечером все арестованные Ипатьевского дома собрались в зале, и Государь вместе с доктором Боткиным прочитали по очереди 12 Евангелий.

В Великую субботу, по просьбе Боткина, к узникам были допущены священник и дьякон, которые в 8 часов вечера отслужили Заутреню. Это явилось большим утешением для пленников, и так было приятно услышать в этой обстановке «Христос Воскресе!»

27 апреля (ст. ст. - у Государя в дневнике везде стоят даты по ст. стилю) Авдеев спросил каждого - сколько у них денег, и, отобрав лишние, взял их.

10 мая - прибыли из Тобольска дети. Радость была большая, но Цесаревич ушиб себе колено и всю ночь сильно страдал.

13 мая - в Ипатьевский дом в первый раз пришел Юровский, которого Царская чета приняла за доктора.

Запись Государя в его дневнике от 22 мая говорит, что Цесаревичу гораздо лучше, что опухоль в колене значительно уменьшилась.

Здесь можно легко проследить следующее. Цесаревич Алексей тяжело болел гемофилией в Тобольске. Там состояние его здоровья было хуже, чем в Спале в 1912 году, но он стал поправлятьс В Ипатьевском доме у Цесаревича после ушиба ноги появляются сильные боли. Но как в Тобольске, так и в Екатеринбурге его здоровье начинает восстанавливаться, и это происходит без всякого вмешательства со стороны Распутина. Вывод сделать нетрудно: если бы совсем не существовало Распутина, то болезнь Наследника протекала бы таким же путем, как и при нем, т.е., после сильных приступов, при помощи врачей, постепенно наступало бы улучшение, и Цесаревич начинал поправлятьс

Роберт Вильтон в своем труде пишет то же, что и следователь Н. Соколов (см. глау 18 этой книге). Он говорит,689 что «целительная» сила Распутина заключалась в его шарлатанстве; что «святой» облегчал боль Наследника путем пассов, т.е. обычным гипнозом, и что ему помогали Вырубова и тибетский врач Бадмаев…

Следующая запись в дневнике Государя от 28 мая, где он пишет, что вещи Царской Семьи, которые находились в сарае в сундуках, постоянно пересматриваются, сундуки открывают и вещи и провизия пропадают. Тюремщики стараются не говорить с узниками и чувствуется какая-то тревога у них.

В записях Государя проскальзывает беспокойство о Седневе и Нагорном, которых большевики увезли уже давно. Государь, Государыня и дети ждут их возвращения, но так и не дождутс Они к этому времени были уже, повидимому, расстреляны.

31 мая и 3 июня Император записал, что вся Семья так желает видеть священника, но его все нет.

10 июня Государь пишет, что в доме была отслужена обедня и вечерн

Запись 14 июня говорит, что было получено два письма, где сообщалось, что их собираются похитить какие-то преданные люди. Но дни проходят только в ожидании, и это так мучительно для Семьи.

21 июня произошла смена комендантов. Вместо Авдеева назначили Юровского. Он со своим помощником составили опись золотых вещей, и большую часть вещей взяли с собой.

23 июня Юровский принес золотые вещи, их положил в ящичек и запечатал в присутствии Государя и Государыни и оставил ящик в спальне Царской четы.

25 июня - Юровский приходит в спальню проверять целость ящика и печати. Внутри дома появились новые часовые-латыши.

В записи Государя от 28 июня говорится, что к открытому окну рабочие прикрепили снаружи тяжелую решетку. Далее записано, что этот «тип»- Юровский нравится Царской чете все меньше.

Император прекратил вести свой дневник 30 июн

Государыня тоже делала записи. Ее последняя запись кончается 3 июля (16 июля - по н. ст.). Там Императрица пишет, что внезапно вызвали мальчика Седнева, якобы повидаться с его дядей (который был к тому времени уже расстрелян - Л.М.) Заканчивает Государыня свои записки словами, что они пошли спать в 10 часов с половиной вечера.

Это были последние часы отдыха для несчастной Царской Семьи. Но, вполне возможно, что тягостные предчувствия мучили Царскую чету в эти часы, и они томились в ожидании чего-то, что неумолимо надвигалось на них…

Послушницы женского монастыря Антонина и Мария, которые доставляли провизию для Царской Семьи, 15 июля получили приказание от коменданта Юровского - принести ему на следующий день упакованные в корзине пятьдесят яиц и четверть молока.690

Заказ Юровского Антонина и Мария выполнили в точности и передали ему корзину с яйцами и молоком. На другой же день, когда они принесли в Ипатьевский дом молоко для Царской Семьи, их никто не встретил и молоко не взял. Они хотели видеть коменданта, но им сказали, что комендант обедает, а это было 7 часов утра. Послушницы искали кому передать молоко и спрашивали часовых, но получили ответ, чтобы провизию больше не носить:

«Идите! Больше не носите!»

Антонине и Марии пришлось нести свое молоко обратно в монастырь.

К роковому дню убийства Царской Семьи, в Ипатьевском доме произошли перемены в отношении охраны. Красноармейцы были переселены на другую сторону улицы, и несли только внешнюю охрану дома. Все внутренние посты теперь были заняты «латышами». Общее число их составляло десять человек. Привел их с собой из Чрезвычайной комиссии Юровский. Он говорил с ними по-немецки. «Латыши» на самом деле по своему происхождению были венгерцами и несли в Чека роль палачей.691