Любовь Миллер - Царская Семья - жертва темной силы

• Название: Царская Семья - жертва темной силы
• Автор: Любовь Миллер
• Жанр: История

---

О переживаниях Государыни в связи с убийством Распутина, пишет Пьер Жильяр:535

«Я никогда не забуду того глубокого волнения, какое я испытывал при виде Императрицы. Ее взволнованное лицо, помимо ее воли, обнаруживало всю глубину ее страдани Ее горе было огромно. У нее разбили ее веру, убили того, кто один, по ее мнению, мог спасти Цесаревича. Его нет, и всякие бедствия, всякие катастрофы возможны теперь. И началось ожидание, мучительное ожидание несчастья, которого не избежать».

Вся Царская Фамилия, за исключением Августейшей Семьи, приняла весть об убийстве Распутина с радостью. В этом убийстве Романовы видели избавление России от великого зла. Даже Императрица Мария Феодоровна, узнав о кончине Распутина, сказала:536

«Слава Богу, Распутин убран с дороги. Но нас ожидают теперь еще большие несчастья».

20-го декабря был освобожден от должности Премьера А.Ф. Трепов, требовавший устранения Протопопова, и на его место состоялось назначение князя Голицына.

Министр Юстиции Макаров был также уволен и его пост занял Добровольский.

Настал новый, страшный 1917 год.

Во время новогоднего Высочайшего приема, Государь очень милостиво разговаривал с послом Франции М. Палеологом, но, подойдя к английскому послу Бьюкенену, сказал ему что-то неприятное. Бьюкенен казался очень смущенным. Это увидели все присутствующие. Оказывается, Император заметил ему, что посол Англии не оправдал его доверия - он принимает у себя в посольстве врагов Государ

Императору стала известна закулисная игра Бьюкенена, который сносился с лидерами оппозиции царского правительства.537

В Петрограде носились всякого рода слухи. Из Москвы передавали о якобы предстоящем принудительном отречении Государя и о назначении регентом Великого князя Михаила Александровича при Наследнике Алексее.538 Тревожные вести проникали и в Царскосельский дворец. Императрица почти все время лежала и выглядела измученной и физически и душевно. Генерал Воейков казался самоуверенным и всезнающим. Но он о конкретных заговорах ничего не знал и верил заверениям Протопопова, что все обстоит благополучно.

Тогда существовало мнение, что Император не знал о том, что делается кругом. Но генерал Спиридович утверждает, что Государь знал все, кроме тайной революционной работы. Некоторые из многочисленных лиц, которых принял Государь за время своего пребывания в Царском Селе, откровенно говорили ему о надвигающейся катастрофе и даже об угрожающей ему лично опасности. Об этом говорил министр Иностранных дел Покровский. Он советовал Императору пойти на уступки и сменить Протопопова. Докладывал Государю о тревоге в обществе князь Голицын. Он доносил о слухах из Москвы о предстоящем перевороте. Также об этом сообщил Императору Великий князь Павел Александрович. Председатель Государственной Думы М.В. Родзянко, с присущей ему прямолинейностью, говорил Императору даже о том, что Императрицу не любят, и что надо ее отстранить от государственных дел. Московский Предводитель дворянства Самарин пришел к Государю и сказал ему то же самое, что и Родзянко. Иркутский генерал-губернатор Пильц, которого Государь любил еще по его службе в Могилеве, доложил Императору о всеобщем недовольстве и о потере престижа власти. Государь ему ответил, что предстоящее наступление русских войск будет победоносным и тогда это всех успокоит.

Брат Государя Императора Великий князь Михаил Александрович не раз предупреждал Государя о всеобщей тревоге, о непопулярности правительства и особенно Протопопова, о желании широких кругов иметь ответственное министерство.

В конце января новый председатель Совета Министров князь Голицын пришел к Императору с докладом и старался убедить его в непригодности Протопопова как министра Внуренних дел, прося удалить его.

Государь всех внимательно выслушивал, но не хотел перемен в правительстве во время войны. Он верил Протопопову, верил, что этот протеже Распутина в критическую минуту примет все меры предосторожности и предотвратит надвигающуюся беду.

В январе месяце Император высказал генералу Гурко пожелание вызвать в столицу для отдыха кавалерийские части с фронта: одну гвардейскую кавалерийскую дивизию и одну армейскую, а также и Гвардейский экипаж.

Генерал Спиридович пишет со слов генерала Гурко, что тот отправил соответствующие телеграммы начальникам частей. Но генерал Хабалов, командующий Петроградским военным округом, категорически заявил, что в Петрограде и в его окрестностях нет места для расквартировки такого количества кавалерии. Хабалов сам лично об этом доложил Императору, и Государь отменил свое первое повеление относительно кавалерии, но подтвердил приказание о вызове Гвардейского флотского экипажа.

Генерал Спиридович думает, что генерал Хабалов сделал свой необдуманный ошибочный доклад под влиянием чинов своего штаба. И если бы в Петрограде в начале бунта находилось несколько кавалерийских полков, то события повернулись бы в другом направлении.539

Анна Вырубова еще больше сблизилась с Государыней на почве почитания ушедшего «Друга»-Распутина. Протопопов это заметил и внушил Вырубовой мысль о своей «духовной» связи с душой Распутина. Теперь Анна стала посредницей между Протопоповым и их Величествами.

Как сказано выше, Протопопов не был психически здоровым человеком. Он лечился у Бадмаева и психиатра Бехтерева. Он также находился под большим влиянием одного хироманта, оккультиста и магнетизера Перрэна,540 австрийца, который приезжал в Петроград, но потом был выслан из России из-за подозрения в шпионаже в пользу немцев. Перрэн еще при назначении Протопопова министром стал слать ему письма, где предвещал ему большое будущее и славу. Он писал Протопопову, что под его управлением Россия станет новой, сильной и счастливой. Уверял министра, что он находится под влиянием Юпитера, и что он, Перрэн, будет защищать его при помощи астральной силы, которая поможет Протопопову преодолеть все препятствия и трудности.

После смерти Распутина, Протопопов, как и раньше, приезжал в Царское Село, разыгрывал из себя энергичного и знающего государственного деятеля; лгал, что он все предвидит и все предупредит. Он «доверительно» рассказывал Императрице о том, что им руководит из потустороннего мира сам Распутин и уверял ее, что даже видел его «астральное» тело.

В феврале месяце Петроград находился как в лихорадке. Шли забастовки на заводах, по улицам бродили рабочие.

Генерал Глобачев докладывал об увеличивающемся недовольстве среди населения из-за недостатка некоторых продуктов. Он предостерегал Протопопова о возможности так называемых «голодных бунтов»; предупреждал его, что можно ожидать шествия рабочих к Таврическому дворцу, и что об этом было вынесено общее решение большевиков, меньшевиков и социал-демократов.

Великий князь Александр Михайлович, понимая, какое тревожное положение создалось в Петрограде, решил поговорить об этом с Императрицей. Он добился у нее аудиенции.

Государыня приняла его, лежа в своей спальне, в присутствии Государ Александр Михайлович стал говорить о политической ситуации в стране, и о том, что вся клевета и сплетни принимаются народом за правду. Дальнейший разговор принял такую форму, что Императрица возвысила голос. Великий князь сделал то же самое. Он был в сильном гневе.541

»… Я вижу, что Вы готовы погибнуть вместе с Вашим мужем, но не забывайте о нас! Разве все мы должны страдать за Ваше слепое безрассудство? Вы не имеете права увлекать за собою Ваших родственников в пропасть».

Императрица отказалась продолжать этот горячий разговор, и Великий князь удалилс

Через час приехал к Государю с докладом Родзянко.542 Расстроенный предыдущим разговором супруги с Александром Михайловичем, Император просил Родзянко прочесть его доклад. Это изложение председателя Государственной Думы носило резкий характер. Там критиковалось отношение правительства к Думе и были нападки на Протопопова. Родзянко предупредил Императора о возможности революции.

Государь расстался с Родзянко сухо. Это было их последнее свидание.

В середине февраля социалист А.Ф. Керенский выступил с речью, в которой затрагивал Императрицу.

Протопопов, по своему обыкновению, струсил и никаких мер против Керенского принимать не стал.

Через два дня Керенский, Коновалов и Чхеидзе опять атаковали правительство. С этого времени началась революционная «слава» Керенского.

Император уезжал в Ставку. Перед отъездом он со всей Семьей говел. Накануне отъезда Государь видел Протопопова и тот уверял его, что в столице все спокойно, и пожелал Императору хорошего путешестви

22-го февраля, после напутственного молебна в Феодоровском соборе, Государь с Императрицей проехали в церковь Знамения и приложились к чудотворной иконе Божией Матери.