Ростислав Самбук - Ювелир с улицы Капуцинов

• Название: Ювелир с улицы Капуцинов
• Автор: Ростислав Самбук
• Жанр: Прочие приключения

---

– Мы с Богданом – комсомольцы. Можете рассчитывать на нас, товарищ Заремба!

– Вот и хорошо. А так как вы комсомольцы, да еще с образованием, вам и задание – подготовьте листовку. Значит, так – фашисты принялись гнать молодежь в Германию. Надо разъяснить людям, что их там ждет… – Пододвинулся к столу, жестом подозвал Богдана. – Листовку передадите через Катрусю. Она знает, кому…

– Вот она какая, – сказал Богдан. – А еще сестра… Даже мне ни слова…

– Наш первый закон – строгая конспирация, – оборвал его Заремба. – Катруся, – ласково взглянул он на девушку, – золото! Если бы все были такие… – Задумался на минутку, потом продолжал: – Стало быть, к завтрему текст листовки должен быть готов. А основное ваше задание – набираться сил.

Перед тем как выйти, Евген Степанович долго прислушивался. Завернул за дом и бесшумно исчез в темноте.

– Пошел огородами, – сказал Богдан. – Далековато, зато вернее.

Вздохнул, внимательно всматриваясь в темноту, но так ничего и не увидел. Сказал со вздохом:

– Конспирация…

Заремба пришел спустя неделю. Снова попросил Катрусю вскипятить чаю и долго с удовольствием пил. Завел разговор об урожае на огороде, о том, что хлеб на рынке подорожал, что спекулянты окончательно распоясались – три шкуры сдирают с народа. Но хлопцы понимали, что вряд ли Заремба рискнул бы после комендантского часа пробираться на далекую окраину города для беседы о моркови на грядках и о вакханалии на рынке. Поэтому сидели молча, лишь поддакивая. А Евген Степанович, дуя на горячий чай, щурил глаза, аппетитно прихлебывал и очень серьезно обсуждал с Катрусей проблему удобрения для помидоров. Лишь раз, как бы невзначай, обратился к Петру:

– Катруся говорила, вы немецкий хорошо знаете. Верно?

– Почти как родной. Отец работал в торгпредстве в Берлине, и я вырос там.

– Так, так… – Глаза снова исчезли в узких щел shy;ках. – А ты, Богдан, почему нос воротишь?

– Да разговор уж больно любопытный – картошка, редька… Точно это самое важное…

– А зимою скажешь – картошки бы горячей!.. Или, прошу пана, супа с фасолью…

– До сих пор жили, как-нибудь переживем!

– Надо, чтобы не как-нибудь. Без пищи – какая работа! Еда – большое дело. Ihre Meinung daruber, mein junger Freund?[5] – вдруг обратился к Петру.

Тот вздрогнул от неожиданности и тут же отве shy;тил:

– Dies haben wir stattgestellt als wir in Kriegsgefangenenlager gewesen worden[6].

– Прекрасное произношение, – довольно потер руки Евген Степанович. – Еще один вопрос. Вы разбираетесь в бриллиантах, золоте, ну и в разном ювелирном хламе?

– Полнейший дилетант…

– Это беда небольшая. – Заремба вышел в переднюю и принес оттуда несколько книг. – Вот посмотрите. Быстро подковаться сможете?

– Ничего не понимаю. – Петро бегло просматривал книжки. – Справочник ювелира… каталоги… ценники. К чему все это?

– Но ведь вы не ответили на мой вопрос.

– Я думал, вы шутите.

– Неужели похоже, что я пришел сюда, чтобы шутки шутить?..

– Нет, но ведь…

– Недели хватит?

Петро почесал затылок.

– Если надо, хватит.

Заремба поднялся, зашагал по комнате. Петро смотрел на него, ожидая объяснений. Богдан тоже хлопал глазами, и он никак не мог взять в толк, что к чему. Только Катря спокойно штопала чулок.

– Так, так… – начал вдруг Евген Степанович каким-то чужим голосом. – Такое, значит, дело… – Сел верхом па стул, опершись подбородком о спинку. – Можем начать большую игру, очень большую. Можем сразу и проиграть. Риск большой. – Помолчал несколько секунд, собираясь с мыслями. – Так вот, слушайте… Недавно на шоссе около города партизаны устроили засаду и перехватили машину. Все пассажиры погибли – два офицера и один штатский. У штатского нашли интересное письмо. Какой-то юве shy;лир из Бреслау рекомендует племянника Карла Кремера своему давнему приятелю – нашему губернатору. Понимаете, самому губернатору!

Петро ничего не понял, но на всякий случай кивнул головой. Богдан недовольно буркнул:

– Но какое все это имеет отношение к нам?

– Непосредственное! – Заремба оглянулся, продолжал чуть ли не шепотом: – Подумайте, что получится, если Петро явится к губернатору с документами этого Карла Кремера и письмом от дяди?

– Думаю, его сразу же схватят, – не задумываясь, заявил Богдан. – Неужели вы полагаете, что губернатор раньше никогда не встречался с тем Кремером?

– Так, так… А ежели не встречался?

Богдан выпрямился, лицо его окаменело; он произнес сухим, властным тоном:

– Я очень рад выполнить просьбу моего старинного друга, молодой человек. Кстати, что сейчас делает фрау Эльза? Я случайно встретил ее два месяца назад, и она говорила, что у Отто неприятности… – И ехидно спросил Зарембу: – Что же все-таки делает фрау Эльза?.. Ведь он разгадает Петра в две минуты.

– Дельно замечено! – Заремба повернулся к Петру. – А вы как думаете?

Тот заерзал на месте.

– Поймите меня… Я не боюсь и, если нужно, пойду… Однако, по-моему, Богдан все-таки прав – меня разоблачат в первую же минуту.

– Приятно иметь дело с разумными людьми, – улыбнулся Евген Степанович. – Ты как считаешь, Катрунця?

Девушка не ответила, лишь смотрела на Зарембу.

– Чего глазищи вылупила? – сказал тот грубовато. – Думаешь, так сразу и пошлем? Тут ой еще сколько предстоит думать!..

Снова поднялся, начал мерить комнату наискосок большими шагами.

– Стало быть, так, – продолжал. – Что надо делать? Первое. Тебе, Петро, – перешел на “ты”, – проштудировать эти книжки. Отныне ты – Карл Кремер. Имеешь документ о том, что освобожден от службы в армии, так как хромаешь на правую ногу. Непременно раздобудь себе трость. Сперва это будет очень кстати, – указал на вытянутую ногу Петра, – потом привыкнешь. Дальше. Богдан прав, мы обязаны предусмотреть все. Приготовим тебе документы, поедешь как друг и компаньон Карла Кремера в Бреслау. В гости к дядюшке. Постараемся достать ювелирные изделия, которыми попытаешься его заинтересовать. Остальное зависит от тебя. Ты должен знать все, начиная от мелочей и кончая крупными торговыми операциями. Характер дяди, облик родственников, обстановку квартиры, различные семейные истории – все это важно; незнание какой-нибудь детали может очень дорого обойтись…

Подсел к Петру на диван, положил тяжелую ладонь парню на плечо.

– Согласен?

Петро непонимающе взглянул на него.

– Согласен? – спросил еще раз. – Ежели что… подумай, взвесь все. Мы подождем…

– Вы спрашиваете моего согласия?! – воскликнул Петро. – Моего согласия?!. Я думаю вот про что: вы, Евген Степанович, черт его знает кто… Ну почему именно мне поручается такое? В душу вы мне заглянули, что ли? Конечно, согласен! Но это не то слово… Я хочу этого и убежден – вы не ошиблись. Не знаю только, почему выбор пал на меня…

– Не было другого выхода, да и время не терпит, – не лукавя, объяснил Заремба. – Мы не в Москве, перебирать сотни кандидатур не имеем возможности. Правда, и здесь свет клином не сошелся на тебе, кого-нибудь все равно подобрали бы. Однако не об этом сейчас речь… Я поручился за тебя. А поручился, потому что… Благодари вот ее, – указал на Катрю, – она мне столько наговорила…

– Скажете еще! Сами же расспрашивали… Тот лукаво повел глазом.

– Что, испугалась, красавица?..

– Вуйко Евген, – покраснела девушка, – и что это вы выдумали?

Богдан все время сидел в углу, лишь поглядывал на Зарембу.

– И везет же людям! – сказал вдруг. – Я на твоем месте, Петро, в бога начал бы верить: имеешь покровителя на небе… Вы только посмотрите: не успел еще из лагеря вырваться, рану еще не залечил – и вот тебе! А ты – здоровый, рассудительный – сиди да сало нагуливай. Только теперь я начинаю понимать, как права была наша мать, когда вколачивала в меня этот немецкий язык! Как бы он теперь пригодился мне!

– Это ты рассудительный? – язвительно улыбнулся Заремба. – Не шуми, есть и для тебя дело.

– Снова листовку писать? – скривился Богдан.

– А ты знаешь, чего стоит хорошая листовка?

– Согласен, буду писать, – поднял руки вверх Богдан.

– Э, нет, теперь мы тебе не это поручим, – улыбнулся Заремба. – Приготовься: завтра около двенадцати выезжаем…

– Куда?! – загорелись глаза у хлопца.

– Об этом потом. Оденься попроще – куртку какую-нибудь, сапоги… Поглядывай в окно. Увидишь, я на фире[7] проеду – выходи. Огородами обойдешь, ждать буду возле старого дуба. Не забыл еще?

– Понятно. Как с документами?

– Будут у меня. С собою – ничего!

Этой ночью Петро не спал. Лежал тихо как мышь, едва дыша. Все представлял себя в разных положе shy;ниях. Как разговаривает с губернатором, как едет в Бреслау… Дядя Карла Кремера рисовался ему краснолицым, солидным субъектом, с кольцами на паль shy;цах. Грубоватый коммерсант, которого он окрутит за день. А потом он, Петро, свой человек и в гестапо и в военной комендатуре…