Линн Пикнетт - Леонардо да Винчи и Братство Сиона

• Название: Леонардо да Винчи и Братство Сиона
• Автор: Линн Пикнетт
• Издательство: Эксмо
• Жанр: История
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-13582-0

Тысячелетиями человеческая история творилась не только на полях сражений и в тронных залах, но и в подземельях могущественных тайных орденов.

Проведя масштабное историческое расследование, изучив множество архивных материалов по оккультизму, масонству, деятельности катаров и тамплиеров, Линн Пикнетт и Клайв Принс обнаружили в них еле ды религии, берущей начало во времена Христа, две тысячи лет развивавшейся параллельно христианству и претендующей на мировое господство. Братство Сиона, магистрами которого были такие знаменитости, как Леонардо да Винчи, Сандро Боттичелли, Виктор Гюго, Жан Кокто, в течение веков сохраняло секретную летопись Великой ереси, закодированной в произведениях искусства и готических соборах Европы.

Многие громкие события европейской и мировой истории, по мнению авторов данной книги, были лишь отголосками ожесточенной секретной войны между христианской церковью и претендующим на обладание сакральной истиной могущественным тайным орденом. Авторы представляют убедительные доказательства того, что Братство Сиона сохранилось до наших дней и продолжает активную деятельность.

Книга развивает тему, затронутую в «Коде да Винчи» Дэна Брауна, «Святой Крови и Святом Граале» Бейджента и Ли, но ее авторы пошли дальше многих исследователей и сделали выводы, которые способны ошеломить даже подготовленных читателей.

lenok555: Файл содержит вторую часть книги из-за огромного количества примечаний.

(Первая часть в другом файле.)

---

Однако этому не суждено было случиться в истории».[197]

Даже в Новом Завете говорится о существовании Церкви Иоанна за пределами Израиля. Бамбер Гаскон пишет:

«Группа людей, которую Павел встретил в Эфесе, заинтересовалась одной такой потенциальной религией, получившей развитие, — той, которую Павел быстро пресек в зародыше».[198]

Общиной, разумеется, была Церковь Иоанна. Самим фактом существования ее в качестве отдельного образования после смерти Иисуса опровергается утверждение, что Иоанн провозгласил «о том, более великом, что грядет после него», а если и провозгласил, то это никак не мог быть Иисус.

Видимо, при встрече иоаннитов с Павлом они не имели представления о таком пророчестве. Их культ не был ни малым, ни незначительным. О его приверженцах говорили как о «международном движении»,[199] и они распространились от Малой Азии до Александрии. В Деяниях говорится, что религию Иоанна принес в Эфес житель Александрии Аполлос — подозрительно, что это является единственным упоминанием города, Александрии во всем Новом Завете.

Таким образом, с именем Иоанна Крестителя связано мощное движение, которое пережило его и стало настоящей Церковью. Однако считается — как сказано в комментарии А. Н. Уилсона, приведенном выше, — что она была поглощена христианской Церковью в начале ее существования. Нет сомнения, что с некоторыми общинами так и случилось, например, с той, что встретил Павел. Но есть доказательства тому, что Церковь Иоанна на самом деле выжила.

Во всех доказательствах подчеркивается роль персонажа, кажущегося абсолютно инородным в этой истории, человека, который был неоднократно проклят в христианской истории как «отец всех ересей» и черный маг наихудшего толка. Он даже дал свое имя отдельному греху — попытке купить Дух Святой за плату (сан священника): симония. Мы говорим, разумеется, о Симоне Волхве.

В отличие от других главных персонажей, которых мы обсуждаем — Марии Магдалины и Иоанна Крестителя, — Симон Волхв не был маргинализирован в первых христианских хрониках, но изображался как фигура крупная. Однако вместе с тем он прямо заклеймен как зло, как человек, пытавшийся подделаться под Иисуса, как человек, в какой-то момент проникший в зарождавшуюся Церковь, чтобы узнать ее тайны, пока, разумеется, не был разоблачен апостолами.

Иногда называемый «Первым Еретиком» Симон Волхв обречен: он не имеет надежды на искупление грехов. Но ключ к разгадке, почему он попал в такую ситуацию, заключается в том факте, что Отцы ранней Церкви считали определение «гностик» синонимом слова «еретик», а Симон был гностиком (хотя и не основателем гностицизма, как они полагали).

В Новом Завете о Симоне имеется только краткое упоминание в Деяниях Апостолов (8:9-24). Он был, что знаменательно, самаритянином, который, как говорится в Деяниях, использовал колдовство, чтобы «совратить» народ Самарии. Проповедь Апостола Филиппа в Самарии произвела на него такое впечатление, что Симон крестился. Однако, как оказалось, то был просто ловкий ход, чтобы узнать, как завладеть силой Святого Духа для себя лично. Он предложил деньги, чтобы купить Святой Дух у Петра и Иоанна, но получил должный отпор. Поэтому Симон, боясь за свою душу, раскаялся и просил их молиться за него.

Но Отцы ранней Церкви знали об этой личности гораздо больше, их рассказ противоречит простенькому морализаторскому повествованию в книге Деяний.[200] Он был уроженцем деревни Гита и прославился как волшебник (отсюда и его прозвище Волхв). Во время правления Клавдия (41–54 гг., то есть приблизительно через десять лет после Распятия) он поехал в Рим, где его чествовали как бога и даже поставили в его честь статую. Самаритяне тоже признали его богом.

Симон Волхв путешествовал с женщиной по имени Елена, бывшей блудницей из финикийского города Тир. Он называл ее Первая Мысль (Ennoia), Мать Всему. Имя это связано с гностической верой: он учил, что «первая мысль» Бога, как и иудейская фигура Мудрость/София, о которой говорилось выше, была женщина, и она создала ангелов и других полубогов, которые являются богами в этом мире. Они создали Землю под ее руководством, но восстали и заключили ее в материю, сделали частью материального мира. Она была в плену в череде женских тел (в том числе в теле троянской Елены), каждый раз испытывая все возрастающее невыносимое унижение, и в конечном итоге попала в тело портовой блудницы в Тире. Но не все было потеряно, поскольку Бог воплотился в Симоне. Он разыскал и спас ее.

Концепция космологической системы, состоящей из нескольких высших и низших миров и уровней, нам теперь хорошо знакома. Хотя детали бывают разными, есть общая гностическая вера, которая дожила до средневековых катаров. В этой вере принята космология герметиков, которая является основой западного оккультизма. Она через алхимию попала в герметизм эпохи Возрождения. В этой вере есть поразительно точные аналоги других систем, которые обсуждались выше. Наиболее существенным является подобие с гностическим трудом коптов Pistis Sophia, в котором поиском плененной Софии занимается Иисус: персонаж, недвусмысленно связанный в этом тексте с Магдалиной.[201] (Симон тоже называл Елену «потерянной овцой».)

С персонификацией Мудрости в виде женщины — и при этом блудницы — мы в этом исследовании уже познакомились: эта концепция пронизывает его как нить. В случае Симона это воплощение дано буквально в лице Елены.

Хью Шонфилд пишет:

«…Симониане поклонялись Елене как Афине (Богини мудрости), которую, в свою очередь, в Египте идентифицировали с Исидой».[202]

Шонфилд связывает Елену также с самой Софией и с Астартой.

Карл Лакерт тоже прослеживает концепцию Ennoia, воплощенную в Елене, до Исиды.[203]

Джоффрей Эш соглашается с этим и добавляет: «(Елену) выводят на дорогу к славе как Kiria или Небесную Царицу».[204]

В другом апокрифическом источнике, который датируется приблизительно 185 годом, дано описание Елены, «черной как эфиопка», танцующей в цепях, и добавляется: «Вся Власть Симона и его Бога есть эта Женщина, что танцует».[205]

Ириней пишет, что священники, посвященные в сан Симоном, «жили безнравственно»,[206] хотя, к сожалению, подробностей не приводит. Но они явно практиковали сексуальные ритуалы, как указывает Епифаний в своем капитальном труде «Против Ересей»:

«И он участвовал в непристойных мистериях и …обнажение тел с потерей всех приличий, emissionnum virorum, feminarum menstruorum, и они должны были предстать на мистерии в виде самого грязного сборища».[207]

(Дж. Р. С. Мид, добродетельный викторианец, оставил в своем застенчивом переводе латинские фразы из оригинала, но, по всей вероятности, секта Симона практиковала сексуальную магию с использованием семени и менструальной крови.)

Отцы Церкви явно опасались Симона Волхва и его влияния. По-видимому, он представлял собой серьезную угрозу ранней Церкви, что может показаться странным — пока мы не осознаем, насколько много общего было у Симона с Иисусом. Отцы приложили много труда, стараясь внушить пастве, что, хотя Симон и Иисус говорили и делали приблизительно одно и то же, включая чудеса, источники их силы были разные. Симон действовал силой темного колдовства, а Иисус — через Святого Духа. Таким образом, по сути, Симон был сатанинской пародией на Иисуса.[208]

Епифаний пишет более откровенно:

«От времени Иисуса до наших дней первой ересью была ересь Симона Волхва, хотя имя его не является точно и безоговорочно христианским, однако оно принесло большую сумятицу, благодаря развращению христиан».[209]

Более того, по Гипполиту:

«…покупая свободу Елены, он тем самым предлагал спасение мужчинам через знания, имеющиеся только у него».[210]

В другом источнике Симону приписывают способность творить чудеса, включая превращение камней в хлеба. (Это может быть соотнесено с искушением Иисуса, когда сатана предложит ему умение делать то же самое, но Иисус отверг это. Однако нам позднее говорят, что он накормил пять тысяч человек пятью хлебами и двумя рыбами, что, в сущности, одно и то же.)

Иероним Стридонский цитирует одну из проповедей Симона:

«Я Слово Божье, я тот, кто славен, я Заступник, всемогущий. Я суть Бог как целое».[211]

Другими словами, Симон провозгласил себя божественным и обещал спасение своим последователям.

В апокрифических Деяниях Петра и Павла есть эпизод, в котором Симон Волхв и Петр вступают в состязание, кто сможет оживить мертвое тело. Симон смог оживить только голову, в то время как Петру удалось воскресить человека.[212] Есть и другие апокрифические рассказы о битвах между Симоном Волхвом и Симоном Петром с помощью магии, каждая из которых завершается триумфом христианина. Наличие таких историй свидетельствует, что Симон Волхв был настолько влиятелен, что истории эти были просто необходимы для того, чтобы уменьшить его влияние на массы.