Юзеф Крашевский - Борьба за Краков (При короле Локотке)

• Название: Борьба за Краков (При короле Локотке)
• Автор: Юзеф Крашевский
• Издательство: TEPPA
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996

Каждое произведение Крашевского, прекрасного рассказчика, колоритного бытописателя и исторического романиста представляет живую, высокоправдивую характеристику, живописную летопись той поры, из которой оно было взято. Как самый внимательный, неусыпный наблюдатель, необыкновенно добросовестный при этом, Крашевский следил за жизнью решительно всех слоев общества, за его насущными потребностями, за идеями, волнующими его в данный момент, за направлением, в нем преобладающим.

Чудные, роскошные картины природы, полные истинной поэзии, хватающие за сердце сцены с бездной трагизма придают романам и повестям Крашевского еще больше прелести и увлекательности.

Крашевский положил начало польскому роману и таким образом бесспорно является его воссоздателем. В области романа он решительно не имел себе соперников в польской литературе.

Крашевский писал просто, необыкновенно доступно, и это, независимо от его выдающегося таланта, приобрело ему огромный круг читателей и польских, и иностранных.

---

Позвали войта Альберта, но тот от всего отрекся и свалил всю вину на других, отрицая и свое участие в нападении и даже то, что он знал о нем заранее.

А на следующий день прискакал гонец от брата Генриха с предупреждением, что вся, шляхта не исключая и краковской, присоединилась к князю Владиславу.

Альберт не торопился принести это известие Силезцу. Он тотчас же велел созвать городской совет, причем квартальным пришлось чуть не насильно вытаскивать советников из их домов и доставлять в ратушу.

За последние недели, проведенные в тревоге и беспокойстве, войт сильно постарел и осунулся, в волосах прибавилось много седины, лицо пожелтело, а глаза горели недобрым огнем. Собиравшиеся по одному советники застали его сидящим за столом, с опущенной на руки головой и в глубоком раздумье; долго нельзя было добиться от него ни слова.

Перед ним стояли оба избранные мещанами войта — Ортлиб и Пецольд и советники: Левко, Тыльма, Брант, Винбольд и Павел с Берега.

Их внешний вид и выражение лиц показывали ясно, что все они пришли сюда сильно озабоченные и не согласные между собою во мнениях. Павел с Берега и Хинча Кечер, держась несколько в стороне от остальных, поглядывали друг на друга, и взгляды их, встречаясь, обращались потом на войта, как бы указывая того, кто был здесь всему виною.

Оба войта, держась впереди других, как подобало их званию, стояли, заложив руки в карманы, мрачные, как ночь. Герман держался ближе к войту, как бы готовый прийти ему на помощь и ободрить. Остальные, рассеянно оглядывая горницу, прислушивались к шуму, доносившемуся с рынка.

Войт Альберт не сразу решился заговорить.

— Надо что-нибудь придумать, — начал он глухо, — князь Болеслав требует, сам не знает чего. Желает иметь при себе шляхту.

Он дернул плечами.

Никто не спешил с ответом, ждали, что он еще скажет.

Альберт обвел всех взглядом, тяжело ему было признаться в том, до чего он довел город; легче было ответить на упреки, чем самому оправдываться.

Но он напрасно ждал упреков. Войты подняли головы. Герман из Ратибора, человек нетерпеливого нрава, видя, что Альберт медлит, начал за него:

— Мы должны столковаться между собой, как бы не нажить беды. Все против нас. Кричали сначала, что не хотят Локотка, что он должен быть изгнан; говорили, что только бы Краков сдался, а тогда они все отдадут всю власть и царство Силезцу. Теперь они поют иначе, а мы должны за них отдуваться.

Альберт молча развел руками и снова крепко сжал их.

— Беда нам! — пробормотал он.

Тогда Хинча Кечер подошел к нему ближе и громко сказал:

— Мы в этой беде невиновны. Кто ее накликал, тот пусть и отведет! Мы не хотели никакой перемены. Это не мещанское дело провозглашать князей и сажать их в замке. Вы пиво заварили, вы и должны его пить. Несчастье в том, что хоть не все кашу варили, а все должны ее расхлебывать.

Войт сделал гневное движение.

— Вы все этого хотели! — вскричал он. — Я бы не начал один, если бы не спрашивал вашего совета. Я ни в чем не виноват.

— А кто же? Не я ли? — выступил вперед Павел с Берега. — Разве мы вас не уговаривали?

Войт грозно взглянул на него.

— Если мы и виновны, то все в равной мере. Никто из нас не желал городу зла.

— Да вы о городе вовсе и не заботились, — уже смелее начал Кечер, — вы думали только о себе. Вам хотелось больше почета и власти. Локоток был для вас слишком властолюбив… вам хотелось взять над ним верх… Это вы вогнали нас в это болото, в эту кровь; теперь думайте, как нам оттуда вырваться!

Войт заскрежетал зубами.

— Не все еще кончено, — вымолвил он тоном угрозы. — Князь Опольский еще здесь и у меня еще есть власть. Держить язык за зубами, чтобы не было вам беды!

Кечер плюнул и повернулся к нему спиною.

— Не забывайте, — прибавил Павел с Берега, — что мы здесь не у себя дома, не в Силезии и не в немецких землях, мы среда поляков, и нас здесь только горсточка. Они и раньше считали нас своими врагами, а что будет теперь?

— Польская шляхта сама жаловалась на Локотка, — сказал Альберт.

— Где? Кто? Какая шляхта? — подхватил Кечер. — Дайте мне хоть одного. Назовите по имени. Кто же из них приехал ко двору Болеслава поклониться Силезцу? Все идут с князем Владиславов Вам казалось, что если вы отдадите город Опольскому, то все испугаются и сдадутся, но с маленьким князем нелегко справиться… это железный человек, его трудно напугать!

Альберт, не отвечая ему, обратился к другим.

— У нас есть еще возможность спасения, — сказал он. — Если замок достанется Опольскому, все изменится. Он ободрится. Силезцы ленятся и не хотят брать его приступом, мы должны сами вооружиться и силою или изменою овладеть замком. Когда ми отнимем у него замок, жену и сына, то он должен будет пойти на переговоры и отправиться в свой удел, в Куявы. Тогда и шляхта увидит, на чьей стороне сила, и пойдет с нами.

— Так же, как пошла теперь, — иронически рассмеялся Кечер. — Хорош совет! Пробуйте, пробуйте! Замка мы все равно не возьмем, потому что у нас нет людей, да и наши люди не привыкли обращаться с оружием. А если маленький князь узнает, что мы хотели еще и замок у него отнять, то он нас вырежет всех до одного. Теперь, если он завладеет городом, может быть, кто-нибудь и спасется, потом никто! Хорош ваш совет!

— Совет — не мой! — крикнул войт, оборачиваясь к нему. — Не мой. Его дал мне епископ Муската… Тот нам истинно предан.

— И так же умен, как и мы! — шепнул Павел с Берега. — И судьба его будет та же, что и наша.

Иероним из Ракоцина выступил вперед.

— Все эти разговоры ни к чему, — громко сказал он, — надо спасаться и слушать, что приказывает наш глава, — войт. Если мы разделимся, погибнем все!

— Так или иначе мы уже погибли! — прервал его Павел с Берега. — Пусть каждый спасается сам, как умеет, города мы все равно не спасем!

Войт сделал презрительную гримасу.

— Вас спасет прекрасная племянница, за которой ухаживают поляки!

Павел покраснел до корней волос.

— А хоть бы и она! У нее больше разума, чем у вас и у нас всех.

Все стояли в смущении; наконец молчаливый до тех пор Ортлиб, войт по выбору, заговорил замогильным голосом.

— Вы привели к нам Опольского, — обратился он к войту, — так не выпускайте же его от нас, смотрите, чтобы он нас не покинул. Пока он здесь, мы можем быть спокойны; но если он, не дай Боже, уйдет отсюда, то делать нечего, придется нам собирать свои пожитки и ехать вместе с ним в Ополье или в Свидницы. Здесь нам нечего делать.

— Это наилучший совет, — подтвердил Тыльман, — другого выхода нет! Поедем с ним, но будем жить милостыней; ведь не можем же мы забрать с собой свои дома и все добро!

— Если вы и потеряете что-нибудь, — сердито отозвался войт, — то уж я, наверное, больше вас всех!

— Город важнее, чем войт и все его богатства! — крикнул Кечер. — Войта всегда можно найти, был бы только город. Жили бы здесь внуки и правнуки наши, а теперь! Вспомните-ка, за что мы получили все свои права и привилегии? За то, что защищали Лешка Черного и замок. А теперь мы их потеряем за измену!

— Никому мы не изменяем! — гневно обрушился на него войт. — Пришел Опольский князь, мы не могли с ним воевать и открыли ему ворота.

— А кто призвал Опольского? Кто за ним ездил? Кто показал ему дорогу? — начал Кечер, стоявший поодаль.

— Сочтите-ка, что нам стоит этот новый князь, сколько он из нас денег высасывает! — говорил Павел.

Шум увеличивался, потому что по примеру более смелого Кечера и другие начали говорить откровенно.

Войт советовался с Германом из Ратибора, который был смелее его и лучше владел собой.

Поговорив с ним в сторонке, Альберт обратился к советникам.

— Я здесь еще войт! — воскликнул он. — Я спрашивал у вас совета, а вы отвечали мне глупыми упреками. С меня довольно! Слушайте же, что приказывают вам епископ и я, а у епископа побольше ума, чем у вас. Собирайте и вооружайте немедленно слуг! Стрелков дадут немцы. Мы должны двинуть все силы на замок!

Он обвел взглядом слушателей, но те стояли неподвижно. Герман из Ратибора прибавил от себя:

— Пусть соберутся старшины, распорядитесь по городу. Соберите всех, кого только можно. Народу наберется немало.

— И закрывайте все лавки, торговые ряды, магазины и мастерские, — насмешливо прибавил Павел с Берега. — Хлеба не печь, мяса не резать, пусть голодные силезцы грабят по домам…

— Вы слышали приказ! — возвысив голос, повторил войт. — Все будет так, как я сказал!

И он прибавил торопливо:

— Силезцы дадут нам еще людей, и епископ пошлет своих. Завтра идем на замок! У Мускаты — свои сторожа в костелах и в замке, они нам помогут.

Никто из советников не выражал готовности исполнить это приказание, только Кечер смело выступил вперед.