Сергей Есин - На рубеже веков. Дневник ректора

• Название: На рубеже веков. Дневник ректора
• Автор: Сергей Есин
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2002
• ISBN: 5-94850-025-Х

Есин Сергей Николаевич — известный писатель, драматург и публицист. Его повести и романы: «Имитатор», «Мемуары сорокалетнего», «Р-78», «Типы», «Гладиатор», «Живем только два раза», «Бег в обратную сторону» широко известны читателям.

Его Дневники охватывают последние три года XX века. Здесь — жизнь страны, жизнь Литературного института им. А. М. Горького, ректором которого он является, жизнь самого автора и многих людей, его окружающих.

Напечатанные в «толстых» журналах дневники были востребованы читателями так же жадно, как и проза писателя.

---

На защиту я успел, поднявшись на второй этаж, уже когда свой отзыв читал первый оппонент. Само по себе все фантасмогорично: на втором этаже в зале с барельефами Блока, Есенина и Маяковского идет Аристофан, а на третьем, как раз над греческими героями, защищают диссертацию о проблемах современной драматургии, ссылаясь на опыт дзен-буддизма. Причем в самой защите есть еще привкус некой мистической интриги.

Кстати, о Собчаке, которого я недавно поминал в дневнике. Вечером в передаче «Частное расследование» генеральный прокурор России Юрий Скуратов сказал, что дело Собчака, так же как и дело Бориса Березовского, прекращено необоснованно. Я не помню дословно. В этой же передаче о знаменитом воре-бриллиантщике Козленке была высказана весьма правдоподобная версия о причастности к этой афере века бывшего министра финансов Бориса Федорова. Того самого, который говорил, что всех воров надо пересажать. Вот удивительная вещь наша жизнь. О той или иной фигуре, казалось бы, все знают: «вор», «клятвопреступник», «казнокрад», но он по-прежнему везде принимается, телевизионщики такого человека с удовольствием показывают. Как бы даже это воровство ставя ему в заслугу. Дескать, вором человека должен признать только суд. Это западная модель, которая не очень-то подходит России. Это лукавая нерусская модель: «Не пойман — не вор!»

24 декабря, пятница. Утром пришлось диктовать Диме очередную заметку в каталог Гатчинского фестиваля. Я пишу уже в шестой раз на одну и ту же тему:

«Очередной фестиваль — очередная заметка. Вроде бы ее надо писать во здравие. Возникают отдельные шепоты относительно подъема нашего киноискусства, рассказывают, как ходит народ на интернациональный «Титаник» и на интернациональный «Цирюльник». Возникают и другие киноявления, которые вводят в соблазн надежды. А вдруг? В кризисе мы и в экономическом, и в политическом, и в кино. Отдельные шедевры кино: «Молох» и «Хрусталёв» лишь подтверждают тенденцию, так же как изготовление каких-нибудь сладких подушечек по зарубежной технологии и кетчупа на краснодарской основе — не свидетельствует о буме в промышленности. Не секрет, что на прошлом фестивале мы не отыскали претендента на Гран-при. Мы ловим рыбу в обмелевшей реке, но надеемся, что в верховьях пойдут дожди. Тем не менее мы по-прежнему твердо уверены в том, что основой любого искусства, даже искусства будущего, абрисы которого мы еще не можем определить, будет литература. В кино тоже слишком много удач было связано со словами, которые писатель, и не думая о кино, изложил на бумаге. И хотя майнстрим литературы не тащит по своей волшебной глади произведений большого стиля, мы, тем не менее, с надеждой смотрим на надвигающееся на нас всех радостное событие — VI Международный кинофестиваль «Литература и кино» в Гатчине. А вдруг прорыв произойдет именно в этом, осененном русскими музами, месте. Не может не радовать также то, что фестиваль этот — явление народное.

С. Есин, председатель жюри».

Во второй половине дня поехал в Дом Брюсова на проспекте Мира, чтобы посмотреть новую экспозицию, в которой, говорят, задействован интересный художник. При всем при том я, конечно, думаю о платоновской комнате и, если бы не экстремизм дам и не их стремление свить себе до конца жизни уютный уголок в центре, это самое увековечение на уровне «комнаты» давно бы состоялось. Как только ситуация утихает и я уже думаю начать, тут сразу поднимается новая волна, которая останавливает мои порывы. Не хочется казаться слабым.

26 декабря, воскресенье. Где теперь знаменитое Радио, которое воспитало не одно поколение людей? Почему не звучат замечательные записи деятелей русской культуры? Как быстро его развалили молодые капитаны!

28 декабря, вторник. Начну с самого конца рабочего дня. Пришел Гусляров и принес свежий номер журнала «VIР» с моей статьей. Когда он еще только звонил мне и договаривался о встрече, я долго не мог взять в толк, о какой статье он говорит. И только потом я вспомнил, что наговаривал ему что-то на магнитофон недели три назад. Причем это интервью, так же как и сегодня его визит, происходило в самом конце рабочего дня, я был раздражен, устал, болела голова и нес, как мне казалось, полную чухню. Но оказалось, вполне умный текст на открытие номера с Солженицыным и другими столпами культуры. Заплатили, оказалось, мне за этот материальчик тоже классно. Я об этом так подробно вспоминаю, потому что именно сегодня утром я понял, что вполне овладел тем способом письма, который покойный писатель Валентин Катаев назвал мовизмом. Чем хуже, тем лучше. Утром я диктовал срочную статью в «Правду».

В середине дня был на секретариате в СП на Комсомольском. Обсуждали планы, в которых много знаковых и эффектных мероприятий. Но вообще-то мы готовы провести выездной секретариат везде, где только заплатят. Я пытался говорить о книготорговле, о лоббировании закона о государственной торговле книгами. Без этого, товарищи писатели, ваши книги никому не нужны в своей массе. Поддержал меня Коля Дорошенко, а для остальных моя мысль, кажется, не дошла. На секретариате слово «архиерей» звучит так же полновесно и значительно, как раньше «секретарь обкома». Тем не менее план секретариата есть хоть какая-то попытка активизировать общественную жизнь.

Видел на секретариате Юру Полякова, он баллотировался в Госдуму. Через стол я ему показал большой палец вверх: «Прошел?» Он меланхолично повернул ладонь большим пальцем вниз: «Не прошел». В связи с массовым непрохождением писателей в Госдуму надо ожидать напора межписательской борьбы на секретариатах, пленумах и собраниях. Я помню, как Юра и меня призывал в этом году выставлять свою кандидатуру. Юра, естественно, не прошел и в этом году. Я думаю, не прошел и Петр Лукич Проскурин. По телевидению много говорят о новой партии «Медведь», которая превратилась в движение. Главная цель этого движения — борьба за избрание Путина в качестве президента России. Я не думаю, чтобы это было так уж плохо, он русский, он государственник, в нем есть старый социальный закал. Прозвучала по НТВ смешная фраза: «Шойгу любит Путина, Путин любит Шойгу».

29 декабря, среда. Главное, что я в этот день решил, это — как переделывать главу о Троцком. Начну с эпизода, когда больной Троцкий лежит в Сухуми и смотрит на море. Здесь воспоминание о Ленине. Внутренний спор о том, кто сделал Октябрь. Надежды, которым не суждено оправдаться. Не сделать ли мне бухаринскую главу с процесса? Или сделать ее с процесса Зиновьева-Каменева и сюда же присовокупить Бухарина. Вот удивительные были предатели и перебежчики.

С самого утра на среду я смотрел, как на битву: три приема, и на все надо попасть.

Собирал министр по делам СНГ в галерее Дом Нащокина в 12 дня. С нынешним министром Л. Драчевским меня знакомил еще в советские времена покойный Валера Юдин. По этому поводу я даже приготовил речь, потому что есть иностранные студенты, проблема регистрации, проблема проезда и пр. Этот дом превратился в домик Марлен Дитрих. Везде висят ее фотографии, и есть даже отдельная витринка с ее бальными платьицами. Все это занимает двадцать минут, Кирилл Лавров произносит речь: гастроли, льготные тарифы, цены на гостиницы. Выносят водку, вино, минеральную воду и шампанское. Потом мальчики в белых рубашках выносят дивной красоты булочки с маком. Я затрухиваю сахарной пудрой какой-то диванчик и соблазняю на булочку Сашу Маслюкова. Тем не менее тут же коварно и подло спрашиваю Сашу: «Как с фигурой?» — «У меня эфир только 20 января, сяду на диету где-нибудь дней за десять», — это ответ. Сашу время щиплет только с затылка. В булочках невероятное количество мака и чудесный аромат. По плебейской привычке узнать «где дают?» я спрашиваю мальчика-официанта, подразумевая, что он здешний, нащокинский крепостной. «Откуда булочки, где прикупили?». Ответ был ошеломителен: «Привезли из администрации президента». Булочки оказались бородинские.

Прием по случаю 10-летия издательского дома «Терра» в пятизвездочной гостинице «Балчуг Кемпински». Я многим обязан этому издательству и люблю и Сережу Кондратова и Ирину Львовну Шурыгину. Этот прием в 19.00.

Наконец, традиционный московский новогодний прием. Патриарх, артисты, министры, чиновники правительства, депутаты Думы, Юдашкин, адвокат Макаров. Съезд гостей в 18.30, а само начало, т. е. речи и застолье, в 19.30. Всегда на таком приеме, который традиционно устраивала мэрия, бывал и президент, на этот раз только В. В. Путин. О значении этого приема говорит следующий крошечный эпизодик. Я опоздал на два часа, и когда в необъятном, как футбольное поле, зале среди выгородок, елок, каких-то палаток разыскивал вход в собственно зал, то сразу встретил Владимира Константиновича Егорова и его замечательную жену Светлану. Мы перекинулись парой слов, вернее, В. К., как партизан, не высказал никаких своих мнений о месте и характере происходящего, но заметил: «На такие приемы нельзя опаздывать». Я даже, честно говоря, не знаю, так ли это мне было необходимо как ректору, или я туда стремился как наблюдатель. Было еще чисто писательское соображение, я собирался под конец этого своего года эффектно поставить в текст меню кремлевского новогоднего приема. Я даже спросил у девушки-официантки — все официанты, и девочки и мальчики, были одеты в какие-то красные нелепые униформы, под половых, стиль рюс, — она мне ответила, что такого меню нет.