Литературка Литературная Газета - Литературная Газета 6271 ( № 16 2010)

• Название: Литературная Газета 6271 ( № 16 2010)
• Автор: Литературка Литературная Газета
• Жанр: Публицистика

"Литературная газета" общественно-политический еженедельник Главный редактор "Литературной газеты" Поляков Юрий Михайлович http://www.lgz.ru/

---

Адепты актуального искусства предлагают человеку поселиться в сконструированном ими искусственном мире, ничего общего с реальным не имеющем. Они утверждают превосходство этих миров над реальным. А между тем история искусства во все времена была в том числе и историей поиска духовных ценностей. Человек через искусство рассказывал о своих мечтах и надеждах, горестях и радостях, то есть о тех чувствах, которые вызывает у него окружающий мир. Искусство всех народов стремилось к очеловечиванию человека. В этом, мне кажется, и состоит его высшая миссия.

Беседу вела Ксения ВИШНЕВСКАЯ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345

Комментарии:

Литература неопределённости

Штрих-код

Литература неопределённости

КНИЖНЫЙ РЯД

Владимир Паперный. Мос-Анджелес 2 . – М.: Новое литературное обозрение, 2009. – 224 с.: ил.

Сразу не разберёшь, плох он или хорош, этот Паперный. Выходец из семьи советской интеллигенции, перебравшийся в Штаты ещё в 1981 году, у нас считается культурологом, в Америке он теперь – по преимуществу дизайнер. Его сборник рассказов и статей «Мос-Анджелес 2» – вторая по счёту попытка выразить свой советско-американский опыт, вызывающая, впрочем, как и предыдущая, у читателя одно стойкое чувство – ощущение амбивалентности.

«Мос-Анджелес 2» – книга эмигрантская, причём дело даже не в географических перемещениях, а в мироощущении автора. Он не только прочно увяз в определённой субкультуре интеллигенции 60–70-х, откуда берёт почти всех своих персонажей; сам его приём – смотреть на всё отстранённо, с некоторой усмешкой – следствие потерянной (если она была) идентичности. Ничто – ни покинутый Советский Союз, ни новая американская родина, – похоже, не вызывает у него трепета. Мировоззренческая неопределённость исчезает, только когда дело доходит до самого близкого Паперному вопроса – архитектуры. Тут всё проясняется.

Архитектуру называют музыкой, застывшей в камне. Древние греки, кстати, считали, что музыка не только гармонизирует себя, но и упорядочивает всё вокруг: Аполлон был покровителем не только муз, но и государственности как принципа. По аналогии и архитектура должна упорядочивать не только городские ландшафты, но и приводить в гармонию саму государственность. Об этом, похоже, забыл Паперный, когда в прославившей его монографии «Культура-2» писал о взлёте авангардной мысли, давшей конструктивизм, и о затвердевании и консервации архитектурных стилей, породивших сталинский ампир. На этих предпочтениях строятся и его нынешние заметки об архитектуре. Он, например, сокрушается, что проект реконструкции Мариинского театра авторства Эрика Мосса, больше всего похожий на надутые мешки с мусором, был забракован питерскими властями. «Я вижу определённый героизм архитектуры и архитекторов в том, что у нас не было таких Моссов или – что таким Моссам мы били по голове. Надеюсь, и будем бить», – с иронией цитирует Паперный одного чиновника. А ведь золотые слова!

Выступая в споре классики с модернизмом на стороне последнего, автор не вспоминает о том, что тот же конструктивизм в проектах домов, где индивидуальных кухонь вообще не было – только коллективные фабрики-кухни, – нарушал идею организации жилья: дом всегда моделировал космос и в центре его находился очаг. Идея 20-х годов сплотить людей вокруг общего очага стала в итоге попыткой перенести в кухню священный Зевсов огонь, что его явно профанировало: всё-таки конструктивистский дом не был храмом, на этот статус мог претендовать, например, клуб или Дом Советов.

Прометеевское начало, выражающееся, однако, не в похищении огня, а в его профанации, – вот, видимо, главная и единственная определённая черта мировоззрения Паперного. Ему оказался ближе не аполлонический строгий порядок, а хтонические куда более древние сущности. Отсюда – любовь к бесформенной, титанической архитектуре, которая не имеет ни меры, ни пределов. Отсюда же – книга «Мос-Анджелес 2», лишённая аполлонического начала, – любопытная, но при этом неопределённая и ускользающая, как и сам автор.

Ксения ВОРОТЫНЦЕВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Над ойкуменой девяностых

Штрих-код

Над ойкуменой девяностых

ВЕТЕР ВРЕМЕНИ

Галерея «Дом Нащокина» представляет персональную выставку Андрея Пашкевича «Политэкология-2», где зрители увидят портреты Михаила Горбачёва, Бориса Ельцина, Владимира Путина, Сергея Шойгу, Александра Лебедя, а также серию абстрактных работ последних лет и фильмы, которые он снимал и как режиссёр, и как оператор.

В отличие от многочисленных кремлёвских диггеров Андрей Пашкевич, сын известного художника кино Петра Пашкевича, а в живописи – ученик Юрия Пименова, предпочёл прогорклое, дымное небо. Притёртый однажды рублёвским кортежем, он будто покинул своё физическое тело и очутился выше кремлёвских рубиновых звёзд. Отсюда обычно парады снимали да демонстрации, но в 90-е прошло время комиссаров, наступало время санитаров, поэтому живопись выдала оригинальный жанр исторического бытописания, где есть и метафора, и документализм, и буфф, и спецэффекты.

Пашкевич – художник не массовый, хотя стилистика его намеренно напоминает арбатские поделки a la russ, а сам легендарный президент журфака МГУ Ясен Засурский рекомендует как можно больше показывать его молодым. Андрею Петровичу не только созидающему, но и расчищающему, пожалуй, и ни к чему с лотошниками стоять в одном ряду. Ведь работы его подчас держатся только на этике, на этой его политэкологии, которую и можно вершить только человеку с очень чистыми руками, пусть и заляпанными краской. А если уж и предполагать здесь эстетику, то слишком, слишком она паталогоанатомична, так что тут не до света в конце туннеля.

На выставке представлена «Ил­люзия», где серп и молоты со звездой уже отлетают далеко на задний план под нахлынувшим кровавым паводком, заполняющим всё пространство картины. Рядом – и «Утро нашей Родины», в которое не жаль было отдать и плюшевых мишек, превратившихся в тупых жующих статистов, которые заводят на старом граммофоне уже новый гимн, и «Крематорий», где из прилаженной к мавзолею трубы вылетают души миллионов замученных в тюрьмах и лагерях.

В этом году мы робко заговорили о 20-летии перестройки. По Пашкевичу, и бить-то нам не во что: барабаны порваны, шары улетели догонять души тех, кто маршировал, да и исчез в провалах под Красной площадью. Но есть у художника яйцо, откуда проклёвывается то Ельцин, то вот-вот двуглавые орлята вылетят сменить звёзды на Спасской башне. Но самым дорогим для всех нас останется именно то яйцо, которое лежит рядом с чёрным хлебом, пусть зачерствевшим, но не доступным для алхимических трансмутаций.

Валерия ОЛЮНИНА

Выставка работает до 11 мая

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Пером, и кистью, и штыком

Штрих-код

Пером, и кистью, и штыком

ОРУЖИЕ ПОБЕДЫ

В канун Дня Победы в питерском Военно-историческом музее артиллерии, инженерных войск и войск связи открылись сразу две выставки, посвящённые знаменательной дате.

Название выставки «Война глазами разных поколений» говорит само за себя. Работы непосредственных участников событий, беглые карандашные зарисовки, сделанные в перерывах между боями, соседствуют с произведениями тех, кто о войне знает только по рассказам и фильмам. Объединяет же их не просто тема, но стремление как можно бережнее передать дух того страшного и славного времени. Тяжкие военные будни, запечатлённые в рисунках И.А. Лукомского и А.И. Харшака, – поразительные по своей искренности документы времени, сохранившие лица солдат, чьими руками ковалась Победа. Интересно представлены на выставке произведения современных авторов – А.К. Крылова, Ф.П. Мищенко. И как мостик, протянутый в будущее, – работы юных художников – учащихся петербургских художественных школ, которым предстоит нести эстафету памяти дальше. Так память и история сливаются воедино: чем дальше от нас военные годы, тем выше цена Победы.