Дороти Даннет - Путь Никколо

• Название: Путь Никколо
• Автор: Дороти Даннет
• Издательство: АСТ, Люкс
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-020517-1, 5-9660-0032-8

История Никколо — умного, сильного человека, вышедшего из низов и шаг за шагом пробивающегося наверх — туда, где правят некоронованные короли эпохи Возрождения — Медичи, Строцци, Фуггеры.

История самой эпохи Ренессанса — времени расцвета искусств, гениальных финансовых авантюр, изощренных политических, придворных и дипломатических интриг.

---

Юлиус разразился смехом. В этот момент мощный поток воды вырвался из створок и хлынул прямо на баржу. Сила струи увеличивалась. Она ударила прямо в угол ванны герцога Бургундского, отбросив баржу в сторону. Моряки, совершенно ошеломленные, выпустили из рук канат. В этот момент поток воды, мощью превышающий все предыдущие, ударил в другой бок ванны. Они принялась крутиться на месте, в то самое время как причальные канаты упали в воду. Начали открываться ворота внутреннего шлюза.

Где-то далеко наверху шотландец что-то кричал, побелев от возмущения. Кателина смотрела в сторону, прикусив губу, а между ними стоял позабытый бочонок с пивом. На лихтере, впрочем, тоже никто не кинулся поднимать деньги. Первым подал голос Феликс:

— Мы плывем назад.

— Вбок, — задумчиво возразил Клаас.

— Вперед, — заявил Юлиус.

Створки шлюза продолжали открываться, и ванна герцога Бургундского приготовилась войти в канал. Матросы принялись загребать веслами. Бронзовая окантовка ванны поднималась, падала и поднималась вновь. Вода внутри нее переливалась взад и вперед, насквозь промачивая замшевые сапоги, чулки и ягдташ с кроликами, а заодно отстирывая герб Килмирренов на собачьей попонке. Край ванны со звоном ударился в стену, и баржа, разворачиваясь вокруг собственной оси, выпросталась из шлюза, по пути стукнувшись об одну створку и боком задев другую. Собака лаяла, не переставая.

Краем глаза Юлиус видел, как шотландец торопливо протачивается к людям, стоящим на берегу. Те в изумлении взирали на лихтер. Пес лаял еще громче, а люди на берегу принялись кричать.

Юлиус понимал, почему они кричат. Он видел — да и все они видели, — что должно вот-вот случиться. У него еще хватило времени задаться вопросом, какой же драгоценный груз так плотно упакован на борту второй баржи, что дожидалась у причала выхода во внешний канал. В этот самый миг два судна столкнулись. Лихтеру, стоявшему на якоре, было некуда деваться, когда баржа с Юлиусом, Феликсом и Клаасом на борту врезалась в него и с оглушительным треском вспорола бок.

Ванна наклонилась, вышвырнув Клааса с Юлиусом прямо в воду. Что касается Феликса, то он еще некоторое время плескался внутри ванны, цепляясь за бортик.

…В то время как вторая баржа, туго натянув причальные канаты, наконец, порвала их и медленно, не без изящества, сбросила свой груз в темную воду, придавив его собственным, поросшим водорослями днищем.

Всплыв на поверхность, Юлиус узрел перед собой изумленные и напуганные лица бургундцев и фламандцев, и первое, что он услышал, был возглас шотландского епископа.

— Марта! — воскликнул тот, зашедшись в протестующем кашле. — Что вы наделали? Что вы наделали? Болваны, вы утопили Марту!

Никто не засмеялся, в особенности Юлиус, ибо теперь он знал, что за груз несла вторая баржа.

Но ему некого было об этом предупредить. Клаас, потерявший свое перо, барахтался неподалеку, а Феликс уже выбирался на сушу, бок о бок с гончей шотландца. Притянув баржу к берегу, на пристань сошли матросы, и, сгрудившись, стояли теперь на причале. Весь мокрый, Феликс двинулся к ним, а следом — его верная тень, Клаас. Чувствуя себя невероятно старым, Юлиус выбрался на берег и поплелся за ними. Собака встряхнулась, и лакей осторожно взял пса за ошейник.

Высокопоставленные особы продолжали возмущаться, и громче всех доносились крики епископа.

— Милорды, я требую, чтобы были приняты меры! Зовите сюда мастеровых, смотрителей канала, моряков!

И чуть позже:

— Иначе я могу решить, что это оскорбление было преднамеренным. Мой кузен, король Шотландии, должен был получить подарок, но его утопили подданные герцога, в собственном герцогском канале. Что я должен думать?

Начальник городской стражи торопливо принялся успокаивать его, а затем и бургомистр, после чего послышался спокойный голос Ансельма Адорне, который в свое время занимал пост городского головы в Брюгге; этот человек, по мнению Юлиуса, был способен утихомирить кого угодно.

— Милорд, вы упустили всего лишь попутный ветер и один прилив. Бургомистр сопроводит вас в Брюгге, а этих людей начальник стражи возьмет под арест. Канал осушат, и искомый предмет будет поднят со дна, или же ему подыщут замену. Я полагаю, что это был обычный несчастный случай, однако город произведет дознание и доложит вам о результатах. Пока же примите наши самые искренние извинения.

— Верно, верно, — поддержал его бургомистр. — Гребцы ответят перед главой своей гильдии и понесут достойное наказание, если будет доказана их вина.

— Тут не все были гребцами, — заметил чей-то голос. — Вот эти трое. У них нет значков.

Это говорил Саймон Килмиррен, который с небрежным видам присоединился к остальным своим спутникам. Тут же кто-то сзади схватил Юлиуса за руки.

— А, кроме того, — продолжил с иронией тот же голос, — они задолжали денег смотрителю шлюза.

Обернувшись, Ансельм Адорне смерил взглядом Феликса с Клаасом и задержался на Юлиусе. Его худое, костистое, почти монашеское лицо не выражало никаких чувств.

— Мы знакомы с мейстером Юлиусом, — ровным тоном проговорил Ансельм Адорне. — Уверен, любые денежные недоразумения — это простой недосмотр. И все же я должен задать вопрос: как вы втроем оказались на этой барже?

— Нас попросили, — пояснил Юлиус. — Сейчас в порту столько кораблей, что людей не хватает.

— Неужели герцогу не могут предоставить гребцов по первому требованию? — возмутился епископ. Роста он был невысокого, зато подбородок у него выпирал, как у кулачного бойца.

Человек во флорентийском одеянии явно утратил интерес к происходящему. Повернувшись к епископу спиной, он прошел дальше по пристани, не сводя глаз со шлюза. Супруга Адорне по-прежнему находилась здесь, и Кателина с задумчивым видом встала между ней и Саймоном. Затем она обернулась к Юлиусу, который отжимал дублет, рубаху и мокрые волосы, и улыбнулась. В ее улыбке не было ни тени сочувствия; а когда светловолосый Саймон прошептал ей что-то на ухо, она невольно рассмеялась, и в этом смехе сочувствия было еще меньше. «Вернулась без мужа», — так о ней говорили. Без мужа, зато — с Саймоном, который никогда не знал у женщин отказа Богачки думают, что он женится на них, а бедным все равно…

— Милорд, гребцов было достаточно, — пояснил Юлиус. — Но никто не хотел позаботиться о ванне, так что нас попросили.

Ему самому стало противно слушать, как он, ответственный стряпчий, получивший прекрасное образование, запинаясь, выдает эти жалкие объяснения. Они возвращались с охоты, выпили немало вина, хотели повеселиться и с ужасом думали о том, что до Брюгге идти целых семь миль, — кто бы отказался от возможности попутешествовать в ванне самого герцога? Но вслух он сказал лишь:

— На самом деле, mitten been, ни мы, ни команда не виноваты в этом несчастном случае. В стенах были протечки, и баржа потеряла управление.

Саймон с улыбкой приблизился к епископу:

— Потеряла управление?! В руках гребцов, которые перевозили такую ценность! Кто был у руля?

Никто не был у руля. Все были у руля… Когда принялись допрашивать одного из членов команды, тот внезапно признал, что у руля стоял подмастерье по имени Клаас.

Все обернулись. Боже правый! Добросердечный, невинный, охочий до приключений Клаас, способный лишь шутить и подражать старшим! Клаас, главный горлопан во всей Фландрии. Клаас, который, стоя в луже воды и грязи, открыл глаза, круглые, как две луны… Разумеется, minen heere, он был у руля, но только не после захода в шлюз… Сейчас ему особенно пошло бы перо. Волосы мокрыми прядями висели на глазах, липли к щекам и капали водой за шиворот дублета. Он встряхнулся, и все услышали, как громко захлюпало у него в сапогах.

Робкая улыбка появилась на лице подмастерья, и тут же исчезла, поскольку никто на нее не ответил.

— Minen heere, мы старались, как могли, окунулись в канал, потеряли всю свою добычу и самострелы, но, по крайней мере, ванна герцога цела и невредима.

— Ты дерзишь, — заявил бургомистр, — и, думаю, лжешь. Будете ли вы отрицать, мейстер Юлиус, что этот самый юнец стоял у руля?

— Он был у руля, — отозвался Юлиус, — но…

— Мы это уже слышали. Он перестал править лихтером, когда вы вошли в шлюз. Точнее, вы видели, как он отошел от руля. Но, возможно, потом он вновь начал править баржей?

— Нет! — воскликнул Феликс.

— Я уверен, что нет, — упрямо повторил Юлиус. И совершенно напрасно он это сделал. Стряпчий заметил, как переглянулись моряки, и понял, что с их стороны помощи не дождаться. Они не могли себе позволить такой роскоши. С юридической точки зрения, это несправедливо, но опыт судов — герцогских, королевских и церковных — только доказывал раз за разом, что справедливость не имеет никакого отношения к реальной жизни. Оставалось лишь надеяться, что его нанимательница, мать Феликса, сохранит трезвый рассудок. Оставалось надеяться, что епископ окажется не таким мстительным, как представляется, и что найдется какой-нибудь добрый бог, который запачкает, порвет и уничтожит великолепный наряд Саймона, который, не обращая ни малейшего внимания на окружающих, что-то по-прежнему нашептывал Кателине ван Борселен.