Дария Харон - Племянница маркизы

• Название: Племянница маркизы
• Автор: Дария Харон
• Издательство: Мир книги
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-486-03313-1

Маркиза де Соланж ищет в провинции привлекательных девушек и увозит с собой в Париж, где выдаст за своих племянниц. Ее расчет прост — благодаря ее покровительству девушки находят хорошую партию, а маркиза получает неплохие барыши. Именно так крестьянка Мари Кальер попала в столицу и довольно быстро добилась расположения Людовика XIV. Мари уже не сомневалась, что не за горами тот день, когда она займет моего фаворитки короля, звезда которой клонилась к закату. Но тут в Версале появляется шевалье Тристан де Рассак. Мужчина, не признающий запретов, пусть даже они и касаются интересов самого короля…

---

Маркиза наблюдала за ее движениями, опираясь на стойку кровати. Она пыталась подавить возбуждение и скрестила руки, чтобы не поддаться искушению коснуться высокой груди с торчащими розовыми сосками. Тело у Мари было безупречным. Под шелковистой кожей скрывались крепкие мышцы, гибкие от работы в полях. И главное — никакого жира, как у большинства благородных девиц.

Девушка двигалась с природной грацией, какой не смог бы научить ни один учитель. А лицо, отмытое от грязи и пыли, вызывало, в памяти картины Питера Пауля Рубенса. Губы сердечком, с полной нижней губой над округлым подбородком. Нос маленький и изящный, глаза большие и почти неестественно ярко-зеленые. Взгляд не пустой и не простодушный. Девушка явно была неглупа. Это могло стать достоинством, хотя и большим недостатком тоже.

— Мари, ты умеешь читать и писать? — спросила маркиза, прервав свои мысли.

— Нет, мадам. У моих родителей нет денег, чтобы платить священнику за обучение меня и сестер. Вот братья — совсем другое дело. Они умеют. Здесь ни одна девушка не может читать и писать, — быстро добавила она, чтобы обратить внимание маркизы на это обстоятельство, и поспешно продолжила: — Но я хорошо управляюсь с иголкой, укладываю сестрам волосы и часто помогаю матери с обедом.

Маркиза молчала, едва сдерживая улыбку. Если она правильно ее оценила, этой девочке никогда больше не придется держать в руках иголку и киснуть на кухне.

— А ты девственница, Мари? Ну, ты когда-нибудь спала обнаженной с мужчиной?

Девушка вскинула голову:

— Нет, конечно нет! За кого вы меня принимаете? — И, чуть тише, продолжила: — Отец убил бы меня, если бы узнал, что я спуталась с каким-нибудь парнем из деревни.

Подобные «искренние» уверения маркиза слышала достаточно часто, и так же часто они оказывались ложью. Стремление попасть в Париж заставляло многих провинциальных красоток забыть многие подробности своей жизни. Однако клиентура маркизы была взыскательной и раскошеливалась лишь на девственниц, поэтому она без обиняков скомандовала:

— Ложись на кровать, Мари. Я проверю, правду ли ты сказала.

Девушка изменилась в лице. Мысленно она начала перебирать каждую встречу с Леоном, — каждый поцелуй и прикосновение. Он обещал ей подождать до свадьбы и хотел поговорить с ее отцом, когда для этого настанет подходящее время. Все, что между ними было, — это безобидные нежности, не представлявшие препятствия тому, чтобы позднее достойно пойти к алтарю.

Мари не знала, что именно желала проверить маркиза. Может, она хотела узнать, что Леон прикасался к ее телу и ласкал его. Или могла определить, что холодными одинокими зимними ночами Мари ласкала себя сама. Физическая сторона любви не была для нее новостью, она видела, как спариваются свиньи и козы, и предполагала, что и у людей сие обстоит примерно так же, но как все-таки это происходит на самом деле, Мари не знала. И уж тем более она не представляла, что будет проверять маркиза.

Сгорая от стыда, девушка улеглась на кровать. Ее пальцы судорожно вцепились в простыни. Она остановила взгляд на низком потолке.

— Раздвинь ноги, Мари, — маркиза подошла к кровати, ожидая, пока деревенская простушка исполнит ее просьбу. Она вновь почувствовала возбуждение, но взяла себя в руки. Если девушка сказала правду, будет еще достаточно поводов для милых шалостей, прежде чем она отведет ее к клиенту.

Маркиза погладила золотистый треугольник между ногами девушки и позволила пальцам скользнуть в жаркую влажную плоть, потратив на это больше времени, чем было необходимо. При этом взглядом она впилась в лицо Мари. Та смежила веки и закусила нижнюю губу. Каждый мускул ее тела был напряжен. Такая реакция однозначно говорила о том, что она солгала, но к удивлению маркизы, девственная плева оказалась нетронутой.

С неохотой женщина отняла руку и встала. Мари тотчас сжала ноги и открыла глаза.

— Можешь одеться, — маркиза отвернулась и направилась к умывальному тазу. После того, как, бросив взгляд через плечо, она убедилась, что девушка не смотрит на нее, Жюльетт поднесла руку к лицу и жадно вдохнула мускусный запах. И лишь услышав, как та обула деревянные сабо, она быстро схватила кусок мыла и погрузила ладони в воду.

Вытирая руки, маркиза подошла к Мари, которая уже полностью оделась и начала заплетать волосы.

— Жди меня у дома. Я хочу осмотреть еще трех девушек.

Мари сделала что-то вроде реверанса и пошла к двери. Уже держась за ручку, она спросила:

— Вы возьмете меня в Париж, госпожа маркиза?

Жюльетт де Соланж взглянула на красивую женщину, стоявшую перед ней с высоко поднятой головой. В ней не было ни малейшего намека на смирение — взгляд независимый, словно она говорила с равной. И такой самоуверенный, словно она заранее знала ответ.

Какое-то мгновение маркизе хотелось ответить отказом, но она вспомнила о бесчисленных счетах, лежавших на столике эбенового дерева и о графе де Сен-Круа.

— Да, Мари. Я возьму тебя в Париж, — ответила она.

2

— Это даже не обсуждается, — решительно заявил Мартен Кальер маркизе. Мари не поверила своим ушам. Ее отец едва не до смерти загнал старую лошадь, чтобы своевременно доставить ее к маркизе де Соланж, а теперь, когда стало ясно, что она на самом деле получила шанс уехать в Париж, — на тебе!

— Осенью в поле каждая пара рук на счету. И дома Мари тоже незаменима. — Мартен схватил руку дочери и демонстративно сжал ее: — Она — зеница моего ока! Я не перенесу, если дочурка будет так далеко от меня. Это разобьет мне сердце.

Маркиза сузила глаза.

— И какая же сумма способна склеить ваше сердце? — язвительно поинтересовалась она.

— Отцовская любовь выше денег…

— Сколько? — невозмутимо повторила маркиза.

— Тысяча ливров.

Звонкий смех разорвал тишину комнаты. Маркиза оттолкнула кресло и встала:

— Можешь оставить себе зеницу своего ока.

— Папа! — испуганно воскликнула Мари. Не может быть, чтобы это оказалось правдой. Наконец, когда ее молитвы были услышаны, твердолобый, жадный до денег отец все разрушил. Глаза Мари следовали за маркизой, которая направлялась к двери. Она горячо молилась, чтобы эта женщина передумала.

— Пятьсот ливров! — крикнул отец, но маркиза даже не остановилась.

Ее рука уже потянулась к дверной ручке, когда он стукнул кулаком по столу:

— Двести.

Жюльетт да Соланж медленно повернулась:

— Сто пятьдесят.

Мартен Кальер надул щеки и шумно выдохнул:

— Согласен. Но деньги прямо сейчас.

Маркиза подошла к столу и извлекла из складок юбки кошель.

— А я получу твою зеницу ока завтра утром. Нетронутую, — при последних словах она бросила на Мари предостерегающий взгляд. — Утром, в одиннадцать, ты приведешь ее сюда.

— Понял, госпожа маркиза, утром, в одиннадцать, — Мартен Кальер торопливо вскочил и поклонился, а потом спешно сгреб со стола монеты.

Мари, наблюдавшая за отцом, не знала, возмущаться его поведением или благодарить судьбу за то, что все обернулось лучшим образом.

Когда отец и дочь ушли, маркиза снова села. Ее передергивало при мысли о ночи в неудобной кровати, но она успокаивала себя, что это всего на одну ночь, а утром она уже будет на пути в Париж. И уж если не с тремя девушками, то по крайней мере с одной точно.

Едва Мари распахнула дверь родительского дома, ее окружили сестры:

— Ну? Скажи, Мари, ты правда едешь в Париж?

— Едешь?!

— Ты ведь не обманываешь? — наперебой тараторили девушки.

— Конечно же, она туда поедет, — сказала Элен, которая стояла в стороне и, скрестив руки, наблюдала за этой сценой. — Вы только гляньте, как горят ее глаза!

Мари была единственной, кто расслышал нотки горечи в голосе сестры. В апреле Элен исполнился двадцать один год, а после того как еще девочкой она обварилась кипятком, часть ее лица покрывала узловатая багровая корка. Для нее была закрыта дорога не только в Париж, но и к алтарю в родной деревне. Остаток жизни ей придется провести в качестве бесплатной рабочей силы в доме отца и матери и ухаживать за ними до самой их смерти. Или своей…

— Ты права, Элен. Я еду в Париж, — спокойно ответила Мари и, подняв голову, выдержала взгляд сестры. Она вдруг вспомнила о той боли, которую почувствовала, когда Антуан выпил воду. Необъяснимая потребность заставить кого-то ощутить нечто, подобное, вынудила ее сказать: — А ты, сестра, не хочешь, пожелать мне счастья?

Элен сжала губы и выбежала из комнаты. Остальные девушки не обратили на это внимания.

— В самом деле? Когда отъезд? За тобой приедут? В карете? У тебя будут новые платья? И настоящие башмаки?

Мари переключила внимание на Симону и Вероник.

— Утром мне надо будет прийти к дому Серранов. Маркиза возьмет меня к себе в карету. О платьях мне ничего не говорили и о башмаках тоже.