Лина Баркли - Ей приснилась любовь

• Название: Ей приснилась любовь
• Автор: Лина Баркли
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7024-2468-2

Полиция подобрала на улице сильно избитую девушку и поместила ее в Батон-Ружский городской госпиталь. Но когда пациентка пришла в себя, выяснилось, что она совершенно ничего не помнит о своем прошлом, и психотерапевт Джизус Бертон придумал для нее новое имя – Мари. Молодой врач влюбляется в Мари и помогает ей начать новую жизнь. Но прошлое девушки властно напоминает о себе, грозя растоптать только что распустившийся прекрасный цветок любви.

---

– Простите, – сказала Энни, всхлипнув.

– Вам не за что извиняться.

– Безусловно есть. – Она старалась преодолеть страдание. – Безусловно есть много такого, о чем я должна сожалеть.

Для Бертона было совершенно очевидно, что беседа с ней доктора Фогрела ничуть не приоткрыла завесу ее памяти. Энни все так же блуждала в потемках, пытаясь собрать воедино обрывки известной ей информации. Она не помнила своего прошлого.

Наконец она немного успокоилась.

– Я не хочу об этом больше говорить.

– Хорошо. Мы и не будем. – Он попытался найти более безопасную тему. – Мне нужна ваша помощь в одном вопросе.

Она подняла на него еще мокрые от слез глаза.

– Я не хочу больше называть вас пациенткой из пятнадцатой палаты. И, как я понял, Энни Нил тоже вас не устраивает. Вам нужно подобрать себе новое имя.

– Мне все равно. Называйте меня, как хотите.

Джизус не отступал.

– Есть ли какая-нибудь запомнившаяся вам историческая личность или персонаж, чье имя вы хотели бы взять себе?

– Как насчет Марии Магдалены? – Вся горечь открытия своей прежней жизни, которая обрушилась на нее сегодня, прозвучала в ее вопросе. – Это такая замечательная аналогия. Проститутка, спасенная сыном Божьим.

– Вы сейчас не проститутка, а я – не священник. Я просто Джизус Бертон, а вы – женщина, которой нужно иметь имя. – Он склонился к ней и заглянул ей в глаза. – Но мне нравится это имя. Мария Магдалена прожила полезную, поучительную жизнь. Я буду звать вас Мари.

Она избегала смотреть на него, отводя взгляд от его глаз, светившихся теплотой и сочувствием. Но его слова все еще звенели у нее в ушах. Мария… Мари. Она почувствовала, что погружается во мглу, и только присутствие Джизуса связывает ее с действительностью.

Мари, дорогая, не беги так быстро по ступенькам. Это голос человека, зовущего ее из тьмы. В отличие от ее преследователя, его образ не становился туманно расплывчатым, только он был очень далеко. Мари, дорогая… Потом все исчезло.

Она не знала, сколько времени это длилось. Когда она открыла глаза, Джизус все еще смотрел на нее, его пальцы лежали на ее руке. Их глаза встретились. В его взгляде было сочувствие, но и не только это. Что-то первобытное промелькнуло в нем. Она инстинктивно поняла, что не являлась для него такой же пациенткой, как все остальные.

– С Мари будет все хорошо, – прошептала она. – Просто отлично. – Она опустила глаза и глубоко вздохнула. – Спасибо, Джис. Я чувствовала себя такой… мерзкой.

На секунду он сжал ей плечо, затем повернулся, чтобы уйти.

– Спите спокойно ночью.

– Спасибо. – Новоиспеченная Мари проводила его взглядом, пока дверь за ним не закрылась, и заставила себя поверить в то, что ее смелость и сила не исчезли вместе с его уходом.

3

Мари сидела на кровати и читала февральский выпуск журнала «Ньюсуик». Он давно устарел, но это не имело для нее никакого значения. Она ничего не знала о тогдашнем положении в мире. Она ничего и ни о чем не знала.

Это один из парадоксов потери памяти – она помнила общие сведения, такие, как имя президента или названия сорока трех из пятидесяти столиц штатов. Она была в курсе полемики об экономике и разоружении. Легко всплывали в памяти названия телевизионных передач, и иногда она обнаруживала, что может подпевать некоторым песенкам, передаваемым по дребезжащему радиоприемнику, который постоянно бубнил в больничном кафетерии. Правда, так обстояло только со старыми песнями.

Она только что вымыла голову, и мягкие локоны рассыпались вокруг лица. Переодевшись в чистую больничную рубашку, она приспособила вторую в качестве платья. Грубая ткань касалась ее бедер, и она завидовала другим пациентам, у которых были настоящие ночные рубашки и какая-то верхняя одежда. Но некому было принести ей все это из дома. Возможно, у нее и не было дома.

– Мари?

Знакомый голос мгновенно наполнил ее ощущением тепла.

– Джис. Входите.

Он подошел к кровати, отметив с удовлетворением, что они одни. Она улыбалась, и весь ее вид явно свидетельствовал о начавшемся выздоровлении. Джизус внимательно разглядывал ее. За неделю, прошедшую со времени возрождения, она немного прибавила в весе, и угловатые формы ее тела стали округляться. Бескровное лицо изменило цвет, сквозь белизну кожи проступил нежный оттенок бледной розы. Ее волосы с каждым днем все больше отрастали. И она научилась очень искусно прикрывать ими свой шрам. Глядя на нее, уже очень трудно было заметить следы полученной ею травмы.

– Где ваша соседка?

– Дочь повезла ее на прогулку по этажу. Никогда в жизни я не встречала такой преданности. – Мари замолчала, поняв внезапно, что именно она сказала. На ее губах появилась слабая улыбка. – Интересно, так ли это на самом деле? Откуда мне знать, что я встречала? Иногда я забываю на секунду, что не владею своей памятью.

– Где-то внутри вас воспоминания продолжают жить. Вы потеряли не память, а только свои воспоминания о прошлом. Они непременно вернутся.

– Когда я пытаюсь заглянуть в него, то всегда испытываю страх. Мой… – Она внезапно оборвала себя, и Бертон заметил, как напряглись у нее пальцы.

– Мари, – тихонько позвал он ее.

– Мой… ночной кошмар.

Джизус напряженно слушал.

– Но ведь это не память, это сон, страшный сон.

– Расскажите, Мари.

Выражение его глаз завораживало. Было очень трудно противостоять Бертону, даже если он вынуждал ее идти дальше, чем она хотела.

Она попыталась мысленно воспроизвести сон.

– Это всегда бывает одинаково, снова и снова одно и то же. Я лежу на кровати в маленькой темной комнате. Ко мне приближается человек. Я не могу разглядеть его лица, потому что он всегда окутан туманом. Я цепенею от ужаса, ожидая, что он причинит мне боль. Хочу вскочить с кровати и бежать, но не могу. Он наклоняется ко мне и шепчет.

– Что он говорит?

Мари словно бы не слышала вопроса.

– Когда он подходит ко мне, я просыпаюсь.

– Что он говорит?

Она пыталась совладеть с голосом, чтобы не выдать чувства унижения. Если она не ответит, Джизус поймет, как больно это ранит ее.

– Он говорит, что я и есть та, кем вы все меня считаете.

Джис почувствовал, как Мари отдаляется от него.

– Простите, мне больно видеть, как вы страдаете, – искренне признался он. – Я знаю, вы не хотели мне этого говорить.

Мари пожала плечами.

– Это лишь доказывает то, что все так и есть на самом деле, не правда ли? Даже человек из ночного кошмара называет меня проституткой.

– Потому что это вы постоянно думаете об этом.

– Что я думаю, так это то, что ни в чем нет никакого смысла. Снова и снова я мысленно возвращаюсь к этому, но ничего не помогает.

– Все образуется. Главное, вы набираетесь сил.

– И кошмары приходят все реже.

Джизус положил руку ей на плечо.

– Я рад этому.

На секунду их глаза встретились, и оба почувствовали, что их связывает нечто такое, чего никто из них не решился бы облечь в слова.

Новый санитар был на редкость неаккуратен. Сэлли Хоторн, старшая сиделка шестого этажа, в жизни не встречала более неорганизованного подчиненного. К тому же он оказался ленив и дерзок. Всю неделю она жаловалась, что на шестом этаже не хватает рабочих рук, особенно в ночную смену. Руководство госпиталя наконец вняло мольбам и наняло ей нового сотрудника, правда, с испытательным сроком. Если бы она прогнала его, то никакие жалобы больше не были бы приняты всерьез.

– После того как вы помоете руки, – с неприязнью обратилась она к нему, – можете начать раздавать пациентам воду со льдом. – Ее выворачивало наизнанку только от одной мысли, что он пойдет к пациентам, независимо от того, помыл он руки или нет. Было в нем что-то неприятное, липкое, такое, чего не смоешь даже водой с мылом.

– Они не будут пить воду со льдом в два часа ночи. У меня в это время перерыв. – Рыжеватые усы нависли над его осалившимся ртом.

– Хорошо. Вы позаботитесь о воде, когда вернетесь. Но не забудьте, что перерыв у вас всего пятнадцать минут.

Пятнадцати минут будет как раз достаточно. Вытерев руки о белый халат, он лениво направился к лестнице. На лестничной площадке он прислушался. Никого. Как можно спокойнее он начал подниматься. Один пролет, другой…

Здесь прошлой ночью его план сорвался. Он достиг восьмого этажа, вынул из кармана украденный ключ и стал вставлять его в замочную скважину, когда внезапно услышал, как этажом выше хлопнула дверь. Он понял, что не успеет открыть дверь и проскользнуть незамеченным. Он опустил ключ в карман и стал подниматься выше, сделав вид, что идет на перерыв в солярий. Потом он услышал голоса. На следующей площадке стояла парочка. Он знал, что эти двое из ординатуры, прислушиваясь к звуку его шагов, ждут, когда останутся наедине. Он проклял свое невезение и сдался, но лишь до следующей ночи.

Сегодня все будет иначе. Время сейчас более позднее. И он гораздо спокойнее. Самую трудную часть работы он уже сделал. Чтобы украсть ключ, нужно было поработать мозгами. А убить девушку не составит труда.