Джулия Тиммон - Солнечный зайчик

• Название: Солнечный зайчик
• Автор: Джулия Тиммон
• Жанр: Короткие любовные романы
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-7024-2461-3

Кимберли не верит, что способна влюбиться, но ради подруги и ее маленькой дочери – собственной крестницы, – чтобы помочь им деньгами, соглашается стать женой Грегори Колберта, отцу которого принадлежит крупное промышленное предприятие. Грегори высокомерен и никого вокруг не замечает, а предложение Ким сделал престранным образом. К ее удивлению, знакомясь с ним ближе, она обнаруживает в нем совершенно иного человека, по которому невозможно не сойти с ума, и, измученная угрызениями совести, признается, что в самом начале ей были нужны только деньги. Удастся ли ей доказать, что вспыхнувшее в душе чувство – не обман и не способ заполучить богатство? Может, для этого придется рискнуть собственной жизнью?

---

Колберт не округляет глаз и не смотрит на меня, как на чокнутую. А озадаченно сдвигает брови.

– А если взять его с собой?

Я фыркаю.

– Куда?

– Туда, куда мы поедем, если ты, конечно, согласишься. Это совсем недалеко. Надеюсь, тебе там понравится. И кролику тоже.

Я моргаю от неожиданности. В наших краях нет ни курортов, ни домов отдыха. Да и как-то ненормально это: сын толстосума проводит предсвадебные каникулы чуть ли не в своем городишке.

– Совсем недалеко?

– На одной ферме, у самого леса, – поясняет Колберт.

Замечаю в нем глубокую любовь к родной природе, вспоминаю свои мысли о Багамах и почему-то чувствую себя преступницей. До меня вдруг доходит, что под маской надменного гордеца может прятаться человек в лучшем смысле этого слова, и мне делается стыдно за столь обожаемое Джосс словечко «Гнус» и за всю ту неприязнь, которую я сама к нему испытывала.

Нет же, не торопись с выводами, говорю себе мысленно. Сначала присмотрись к нему, проверь, не ошибаешься ли.

– На одной ферме? – машинально повторяю его слова.

– Ты хотела бы съездить куда-то в другое место? – со всей серьезностью интересуется Колберт.

– Нет-нет, – спешу ответить я, думая о том, что так оно намного безопаснее – не уезжать в компании с незнакомцем бог знает в какую даль. – На ферме… Что ж, очень мило.

Неделя проходит, как те же съемки идиотского фильма. Пытаюсь осознать, что я наделала, но фигурки воображаемого пазла все не стыкуются одна с другой. На расспросы Джосс отвечаю уклончиво и пока держу в тайне и то, что позвонила Колберту, и то, что уеду. Взять две недели отпуска Глассер позволяет быстрее, чем я ожидала, даже не трудясь буравить меня рыбьим взглядом.

В пятницу звонит Колберт, и, видя на экранчике сотового его номер, я чувствую, что от волнения что-то сжимается в горле.

– Алло? – стараюсь говорить ровно.

– Привет, это Грегори.

Грегори, отдается эхом в моих ушах. До этой самой минуты он был для меня Колбертом. Ну или… Не хочется вспоминать.

– Послушай, я подумал, не нужно ли специальной машины или каких-то запасов для твоего кролика?

Я сражена наповал. Начни он осыпать меня комплиментами или даже одаривать мехами, не вызвал бы в моей душе прилив столь теплых чувств. Откуда ему известно, что льстивые слова и дорогие безделушки для меня стократ менее интересны, чем благополучие Пушика?

– Да, надо закупить корм, специальное сено и еще кое-что, – говорю я, ловя себя на том, что тон мой гораздо более мягкий, чем при двух предыдущих беседах. Усмехаюсь. – Но ведь это не твоя забота.

– Как это – не моя? – с удивлением спрашивает Колберт. – По-моему, именно я должен позаботиться об удобствах для своих гостей.

Тепло в моей душе разливается по всей груди. Пуш для него не какая-нибудь крыса, а гость, которому надо уделить особое внимание.

– Скажи, что он любит, я сам все куплю, – деловито говорит Колберт.

– Да нет, ну что ты… – бормочу я, не замечая, что губы растянулись в широкой улыбке.

– Прошу тебя, – стоит на своем Колберт. – Мне будет приятно.

– Раз так… Ладно. – Перечисляю, какие Пуш любит корма и какие принимает витамины.

– А клетка? – спрашивает Колберт. – Как поступим с клеткой? Она большая?

– Вообще-то да. – От волнения у меня пересыхает в горле. Глотаю слюну, не понимая, что это со мной. Впрочем, ничего удивительного. Колберт будто угадал мои мысли – два последних дня я только и думаю, что о том, в чем везти Пуша, где он будет целых две недели жить и как себя будет чувствовать в незнакомом месте. – У меня есть специальная переноска, даже маленькая клетка – для прогулок. Только… – В растерянности умолкаю. Многим не по вкусу вникать в подробности кошачьей или там кроличьей жизни. Те, кто не разделяет моей любви к животным, находят ее блажью, нелепой причудой.

– Но ведь он не может сидеть в маленькой клетке полмесяца, – задумчиво произносит Колберт. – Не дай бог, захандрит или, того хуже, заболеет.

К моему горлу подкатывает ком. А в душе теснятся столь отрадные чувства, что смешно подумать: полмесяца назад я терпеть не могла того, с кем увлеченно беседую о драгоценном Пушике.

– Послушай, тогда давай поступим так: я приеду к тебе завтра, взгляну на большую клетку и закажу подходящую машину, – говорит Колберт. Я гадаю, понимает ли он, что, проявив к нам такое участие, в корне изменил мое к нему отношение. – Довезем кролика в переноске, а там поселим в хорошо знакомый ему домик, – радостно договаривает Колберт.

– Было бы замечательно, – бормочу я, и на мои глаза наворачиваются глупые слезы.

4

Смотрю на него и не верю: на пороге моего дома сам Грегори Колберт! Гордец и спесивец, привыкший к совсем иной, чем моя, жизни. Впрочем, сегодня он снова другой. Входит из пропитанного солнцем дня, и я вижу тепло и свет и в его волосах, и во взгляде, и в каждой черточке. Как непривычно! До чего же странно…

– Клетка вот. – Указываю рукой на жилище Пуша, хоть в этом и нет необходимости: оно в полстены, не заметить его невозможно.

Когда мы договаривались о том, что Колберт приедет, у меня, конечно, мелькнула мысль: интересно, что он подумает о моих хоромах, но я тут же отмахнулась от нее. Состояния я не сколотила и живу довольно просто, особенно если сравнивать с Колбертами, ну и что в этом такого? Не количеством же позолоты и фарфора измеряется, хороший ты человек или какая-нибудь дрянь. Я ни от кого не завишу, вполне довольна своей жизнью – что еще нужно?

Колберт очень осторожно – что я, естественно, замечаю – проходит к клетке, тихо-тихо садится перед ней на корточки – и происходит невероятное. Его губы, когда взгляд останавливается на Пуше, растягиваются в умильной улыбке. Я даже невольно наклоняю вперед голову – настолько непривычно видеть Колберта улыбающимся.

– Привет, маленький, – негромко, убаюкивающе спокойным голосом говорит он. Пушик сидит настороженно, но сбежать в укрытие не торопится. – Меня зовут Грегори. А тебя как?

– Пуш, – отвечаю я за питомца.

– Пуш? – Колберт поднимает на меня глаза, и я с изумлением отмечаю, что они у него восхитительные. Нет, честное слово! Что происходит – со мной, с ним, с целым миром? Может, из-за какой-нибудь вспышки в космосе все земляне посходили с ума?

Киваю, с опозданием отвечая на Колбертов вопрос и надеясь, что мое ошеломление не слишком бросается в глаза.

– Можно Пуша или Пушик.

– Будем знакомы, Пушик.

Свершается очередное чудо: мой кролик, всегда чересчур боязливый в общении с кем бы то ни было, кроме меня, подходит к выходу и принюхивается. С губ Колберта не сходит улыбка. Он протягивает руку, но не начинает гладить Пушика или чесать за ухом, а просто дает ему понюхать свои пальцы.

– Красавец.

– У тебя что, тоже есть кролик? – не удерживаюсь и спрашиваю я.

– Нет. Почему ты так решила? – Колберт снова смотрит на меня, и мне совсем не по себе.

Пожимаю плечами.

– Ведешь себя с ним так, будто знаешь наверняка, как нужно.

Колберт шире улыбается.

– Да ведь тут нет особенных секретов. С ними со всеми лучше так – без резких движений и навязчивости. – Осторожно выпрямляется. – У тебя есть рулетка? Измерим длину, высоту и ширину клетки.

Покончив с замерами, Колберт осматривается по сторонам. Я, хоть и твердо решила не тушеваться, на миг перестаю дышать, но стараюсь делать вид, будто мне все равно.

– Хорошо у тебя, – вдруг говорит Колберт.

Почувствовав себя оскорбленной, хмурю брови.

– Издеваешься?

Он смотрит на меня в недоумении.

– Почему издеваюсь? Мне правда по вкусу просторные, светлые и чистые комнаты.

Ну, насчет чистоты, я действительно люблю, когда кругом ни пылинки, а просторно у меня лишь потому, что из мебели в гостиной лишь диван, телевизор, кресло, столик и несколько стульев. Смотрю на Колберта, сложив руки на груди, и силюсь понять, насмехается он надо мной или говорит серьезно. Ему как будто не понять, чем вызвано мое раздражение.

– Ну, я пошел.

Улавливаю в его голосе нотки досады, и мне делается стыдно. Поспешно и как могу радушно предлагаю:

– Может, кофе?

Колберт качает головой, и я ловлю себя на том, что с удовольствием задержала бы его и что расстроена его отказом.

– Нет, побегу. Еще много дел. В воскресенье заеду за вами в девять утра. Будьте готовы.

– Будем.

Закрываю за удивительным гостем дверь, какое-то время оторопело стою на месте. Потом надеваю на Пушика шлейку и в глубокой задумчивости веду его на прогулку.

Джосс приходит ко мне явно в приподнятом настроении. На лице вечерний макияж, в одной руке новая сумка из ржаво-коричневой кожи, в другой – «Вог». Ничего не понимаю.

– У тебя что, перемены к лучшему? Неужели снова помирилась с Эриком?

Джосс обиженно фыркает.

– Вот еще! Просто отменили вечеринку, на которую Элли собиралась чуть не целый месяц. Она в трансе, решила вообще никуда не ходить. Я оставила с ней Долли и выпросила на вечер сумку. – Крутит передо мной сестриной вещью, бросает ее на диван, журнал кладет на столик и плюхается в кресло. – А ты чего? Так и пойдешь к Стивену? – Смеется.