Виктор Дудко - Тревожное лето

• Название: Тревожное лето
• Автор: Виктор Дудко
• Издательство: Хабаровское книжное издательство
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1983

Книга посвящена работе первых дальневосточных чекистов.

---

Кок Васюк, воровато озираясь, высыпал за борт очистки. Мальков сразу засек его и погрозил кулаком.

...Возле английского консульства молчаливо стояла толпа: дамы с зонтиками от солнца, рабочие парни, старики и дети, два красноармейца, матрос с греческого судна, группа моряков-индусов. Все они с любопытством глазели на англичан. Молодой милиционер в шлеме и белых перчатках пытался отогнать любопытных:

— Гражданы! Поимейте совесть. Невжель не видали, як уходют иностранцы? Расходысь, расходысь... А ну-ка!..

Толпа чуточку подавалась назад, но расходиться не думала. Из двухэтажного особняка несли чемоданы, ящики, баулы, ковры, настольные лампы, этажерки, матрацы, стулья, кровати, связки книг, диваны... Погрузкой занимались сотрудники консульства, не обращая ни малейшего внимания на толпу.

Кто-то крикнул:

— Долой Чемберлена!

Милиционер забегал глазами, но в другой стороне поддержали:

— Буржуи! Вон из Владивостока!

— Товарищи! — закричал в ответ милиционер, приложив руки к груди. — Да не трогайте вы их. Хай уезжають! Вы их дразните, что ли? Вы меня дразните, А ну, осади назад!

В одной из верхних комнат неторопливо беседовали консул Пайтон и представитель Наркоминдела Песчанский. Пайтон держал пузатый портфель из свиной кожи на двух замках и уныло повторял, уперев взгляд под ноги:

— Они все с ума посходили там... Это все твердолобые, уверяю вас. Господин Чемберлен пошел на поводу. Он еще одумается. — Пайтон что-то еще бормотал так же тихо и виновато, но Песчанский не слушал его. Он смотрел в окно на растущую толпу, боясь, как бы кто чего не выкинул. В циркуляре из Наркоминдела говорилось предельно лаконично и откровенно, что персонал консульства должен быть эвакуирован в доброжелательной обстановке, так сказать, в духе взаимного уважения. Обращалось внимание на возможность провокационных действий со стороны антисоветски настроенных элементов или происков белогвардейской и других иностранных разведок.

Неожиданно и резко зазвонил телефон на подоконнике. Пайтон протянул было руку, но Песчанский перехватил трубку: он имел право сделать это, ибо помещение уже не пользовалось правом экстерриториальности.

— Извините, — любезно произнес Песчанский.

Пайтон сконфузился и отступил.

— Простите...

Сквозь шорох и треск откуда-то издалека донеслось: «Сэр Пайтон? Аллоу... Аллоу...» Песчанский искал, что ответить. Пайтон, вытянув шею, вслушивался с тревожным выражением на лице. Песчанский взглянул на него и сразу решился:

— Who is speaking?

— It’s Aleksandr! Listen to me! Apprehend the subversive activity. Do you hear me well? I don’t hear you well.

— Well, well. Go on speaking. I listen to you very carefully.

— There’s going to be the attempt at your life[2]...

Голос в трубке угас и совсем исчез. Остался шум и треск. Песчанский на всякий случай произнес еще раз «аллоу» и положил трубку на аппарат.

— Это, кажется, из ресторана спрашивали, заказывать вам обед как всегда или иначе? — не моргнув выкрутился он, прямо глядя в глаза консулу и лихорадочно соображая, что предпринять. — О! — спохватился он. — Надо предупредить супругу, сегодня я наконец-то буду обедать дома. Чуть не забыл... — с улыбкой произнес Песчанский, чувствуя, как от напряжения начинает бледнеть. Загородив собой телефон, он назвал номер Карпухина и, услышав его, сказал, придав своему голосу елею: — Дорогая, мне кажется, у нас готовится жаркое. Да, да. Чую запах. Ты знаешь, мой нос никогда не ошибается. — Карпухин недоуменно спросил, кто это дурачится, и Песчанский сказал, хихикая: — Это твой муженек. Песчанский.

До Карпухина дошло, и он с тревогой спросил:

— Ты откуда?

— Я сейчас в кабинете у господина Пайтона. Не волнуйся, милая, здесь нет женщин. Мы мирно беседуем.

— Я тебя правильно понял: готовится что-то?

— Ну не кричи так. Вот именно. — Песчанский обернулся и плутовато подмигнул Пайтону, мол, ну что возьмешь с этих женщин. Везде им мерещатся соперницы.

— Понял тебя, Сергей Иванович. Все. Привет.

Песчанский вытер вспотевший лоб и почувствовал, как наступило облегчение. Облегчение, вероятно, почувствовал и консул. Он тоже вытер лицо платком и, вымученно улыбаясь, сказал, подыскивая слова:

— Господин Песчанский, вы... как это... — он пощелкал пальцами, — очшень предупредительный, да-да, — обрадовался удачно подобранному слову, — очшень предупредительный человек.

Песчанский расхохотался. Глядя на него, не сдержался и консул. Это была нервная разрядка.

— Мне очшень жалко уехать из Советская Россия, — со вздохом произнес Пайтон. — Русский народ очшень кароший народ. Я за то, чтобы наши государства дружили. Я думаю, происходит большой недоразумение, и когда наши правительства... это... — он опять пощелкал пальцами, подыскивая подходящее слово, — поймут друг друга, мы с вами будем... э-э... много хохотать.

Песчанский слушал консула с застывшей полуулыбкой, нагнув голову, как бы давая понять, что он — весь внимание.

— Вы правы, господин Пайтон. Нам надо дружить, а не разжигать ненависть друг к другу. Делить нам нечего, так ведь? А насчет того, чтоб нам похохотать, у нас есть пословица: «Смеется тот, кто смеется последним».

— О! — воскликнул Пайтон. — Вы сказал совершенно удачно!

 

Положив трубку, Карпухин быстро вызвал Хомутова. Через минуту в кабинете начальника ОГПУ находилась группа в количестве четырех человек, собранных со всех отделов.

— Товарищи, — обратился к ним Карпухин, — как вам известно, сейчас идет эвакуация британского консульства. На долгие разговоры времени абсолютно не имеем. Только что стало известно о готовящемся покушении на консула или его сотрудников. Вы понимаете, это рука врага. — Карпухин посмотрел строго. — И представляете, какой будет резонанс в капиталистическом мире, если террористический акт во Владивостоке все же будет совершен. Во что бы то ни стало мы обязаны предотвратить это гнусное дело. Диверсантов надо найти. Сейчас двое наших товарищей, Губанов и Кержаков, ведут негласную охрану консульства. Но этого мало. У меня все. — Карпухин посмотрел на Хомутова.

 

Последние вещи были брошены на подводу. Из помещения вышли Пайтон и Песчанский. Песчанский поискал глазами милиционера, поманил его пальцем и, когда тот подбежал, придерживая на ходу шашку, негромко сказал:

— Немедленно уберите толпу.

Произнесено это было таким тоном, что милиционер мигом бросился выполнять приказ. Сам Песчанский шел впереди Пайтона, стараясь прикрыть его собой. До автомобиля оставались считанные шаги. Милиционер теснил толпу. Вот Пайтон остановился перед открытой дверцей черного «кадиллака» и принялся что-то говорить. Песчанский не слушал его, а, сжатый, как пружина, ждал выстрела или гранаты. Нервное напряжение достигло предела, сердце гулко бухало на всю улицу.

В затылок Губанову кто-то тяжело задышал. Он обернулся, увидел незнакомого мужчину, спросил:

— Закурить найдется?

Мужчина с неохотой, не отрывая взгляда от англичан, повесил на локоть авоську, достал пачку папирос «Ира».

— Бери. Губанов закурил.

— Бегут буржуи видал как? Вон сколь барахла накопили.

Мужчина ничего не ответил, толкнул в спину, мол, гляди сам и другим дай. В это время передние надавили на задних, толпа колыхнулась, и Губанова и человека с авоськой оттиснули в проулок.

Губанов увидел, что кроме него и Кержакова здесь уже находились Синеоков, Чубис, Клюквин, Грищенко, Гусляров. «С чего бы это?» — подивился он.

Подошел Клюквин, стал рядом.

— Чего вас сюда понабежало? — спросил Губанов, не глядя на Клюквина.

Клюквин также не глядя, тихо, чтоб никто не слышал, сказал:

— В этой толпе террорист. Ты прикрой на всякий случай, а я поговорю вон с тем дядькой. Суетится что-то много.

— Какой?

— Не оборачивайся. Он только что давал тебе папироску.

Губанов видел, как Клюквин подошел к человеку о авоськой, взял его за локоть и что-то сказал на ухо.

Автомобиль с консулом бесшумно покатился вниз по улице, едва его сняли с тормозов. Следом пошли телеги и грузовик. Губанов на несколько секунд отвлекся. Весь караван скрылся за углом, и тут раздался выстрел. Это скорее было похоже на хлопок ладонями. Человек с сеткой навалился на Клюквина, тот придерживал его, не давая упасть, и крутил головой, не понимая еще, что произошло.

 

У Хомутова в кабинете сидели все из группы охраны, утирали потные лица руками, кепками.

— Давай по порядку. Начинай, Клюквин.

Клюквин вытер мокрый лоб ладошкой, посмотрел на нее, промокнул о колено.

— Да что тут говорить. Подошел. Говорю, отойдем, мол, в сторонку, дело есть. Он не захотел. Я, это... ну... взял его за локоть и осторожненько повел в стороночку, чтоб никто не заметил. Андрей вон, — Клюквин кивнул в сторону Губанова, — смотрел за нами. Ну, отошли мы подальше, он и спрашивает, а сам прямо-таки дергается весь: чего, мол, тебе надо? Я говорю, ничего. Ну и, это, потребовал документы и что, говорю, в сетке. Вижу, он побелел аж. Я за сетку — и тут кто-то выстрелил. Я, собственно, это, даже не слыхал выстрела. Дядька посунулся на меня, я думаю, чего это он? Держу сетку и его, чтоб не упал. Ну, а потом...