Жан д'Айон - Догадка Ферма

• Название: Догадка Ферма
• Автор: Жан д'Айон
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-389-00268-5

Изучая экономическую историю Европы, французский профессор Жан д'Айон увлекся историей политической и, неожиданно для себя став писателем, начал публиковать роман за романом об эпохе «Трех мушкетеров». Этому бурному периоду, по сей день полному неразгаданных тайн, он посвятил своп знаменитый цикл исторических детективов о Луи Фронсаке.

Октябрь 1643 года. Идет к концу Тридцатилетняя война. Дипломаты Франции и других стран готовятся к Мюнстерской конференции, где будут решаться судьбы Европы. И вдруг выясняется, что в самом засекреченном отделе министерства иностранных дел — в шифровальном бюро — орудует шпион, и содержание зашифрованных депеш становится известно врагу. Кардинал Мазарини уверен: только Фронсак сможет найти предателя. Дело оказывается чрезвычайно опасным. Луи приходится сражаться и с очаровательными интриганками, и с безжалостными злодеями. К тому же необходимо срочно создать новый код, который противнику не разгадать. И в этом Фронсаку должны помочь лучшие умы Франции — математики Блез Паскаль и Пьер Ферма.

---

— Мсье Фронсак, будь вы женщиной, я бы в вас влюбилась.

19 Эпилог

На следующий день после этих памятных событий, ближе к вечеру, внушительных размеров карета, впереди и позади которой ехал эскорт королевских гвардейцев, с шумом вкатилась во двор конторы Фронсаков.

Луи чувствовал себя лучше. Он уже встал с постели, и доктор Ренодо заверил, что через несколько дней позволит ему вернуться домой. А пока Гийома Бувье отправили в Мерси отвезти послание, которое написала под его диктовку Франсуаза де Лепинас.

Из окна родительской спальни, где Луи находился в обществе маркизы де Кастельбажак и ее компаньонки, он увидел, как из кареты выходит Туссен Роз, а затем кардинал Мазарини собственной персоной, которому низко кланяется отец. Нотариус устремился во двор, едва увидел эскорт королевских гвардейцев.

— Дамы, к нам гости, — сказал Луи.

Мсье Фронсак лично проводил министра и его секретаря в спальню. Обе женщины присели в глубоком реверансе перед кардиналом, Луи же из-за сломанных ребер сумел лишь слегка поклониться.

— Шевалье, — сказал прелат, одетый в охотничий костюм, — на сей раз я очень боялся потерять вас. — Чтобы позабавить дам, он заговорил с преувеличенным итальянским акцентом. — Но, как я вижу, вы находитесь в весьма приятном обществе, — улыбнулся он, взмахнув рукой.

Луи представил ему своих сиделок:

— Маркиза де Кастельбажак, сестра маркиза де Фонтрая, мадам де Лепинас, ее подруга. Именно они освободили меня, монсеньор.

— Мадам, — сказал министр, кланяясь маркизе, — если бы ваш брат был столь же предан королю, как вы, я перестал бы тревожиться о будущем этой страны.

— Не знаю, что ответить вам, монсеньор, — тихо произнесла Изабо д'Астарак. — Могу только поклясться, что буду отныне верна обоим.

Мазарини склонил голову и добавил:

— Мсье де Лион подробно рассказал мне о вашей роли в этом деле. — Затем он повернулся к Луи. — Шевалье, вы сделали гораздо больше, чем я ожидал от вас. Две шпионские сети, которые могли разрушить шансы Франции в Мюнстере, уничтожены благодаря вам, и мсье де Бриен пришел ко мне сегодня днем, чтобы рассказать о шифре, предложенном мсье де Ферма. Мсье Россиньоль заверил, что ему никогда не приходила в голову мысль о столь элегантной и столь надежной системе кодирования. Он собирается внести туда некоторые элементы собственного изобретения, но в любом случае мы теперь полностью обезопасили нашу дипломатическую почту.[95] Мой секретарь передаст вам вознаграждение. Однако я приехал не только для этого. Я рассказал о вашем мужестве и вашей преданности королеве. Она желает, чтобы вас представили ей. Итак, готовьтесь появиться при дворе через несколько недель.

— Это слишком большая честь, монсеньор, — пробормотал Луи, не ожидавший такой милости.

— Вовсе нет, шевалье. Королева обратится с личной просьбой к председателю де Мему, чтобы пожалованный вам титул маркиза был как можно быстрее утвержден парламентом. — Кардинал вновь повернулся к дамам. — Мне было очень приятно познакомиться с вами. Шевалье, рад служить вам. Мсье Фронсак, окажите любезность, проводите меня…

Министр вышел, обе дамы преклонили колени, а Луи поклонился так низко, как мог.

После ухода Мазарини Туссен Роз приблизился к Луи с письмом в руке:

— Это банковский билет, шевалье. Вы предъявите его Главному казначею, мсье де Ла Базиньеру, который оплатит его по первому вашему требованию. Кроме того, Его преосвященство на ближайшем королевском совете предложит внести вас в список получателей пенсии. Несомненно, две тысячи ливров в год.

В свою очередь он поклонился дамам и Луи, а затем ушел вслед за министром.

Луи развернул письмо. Действительно, это был билет на выплату десяти тысяч ливров.

Он вздохнул. Теперь можно будет купить земли, которые вызывали такое вожделение у Марго. Пенсия же, пусть и незначительная, лишней никогда не окажется, хотя он знал, что большей частью их не выплачивали или же погашали с большой задержкой, настолько острой была нехватка денег в государственном казначействе.

Гастон навестил Луи только на следующий день. Он воспользовался случаем, чтобы остаться на ужин. Помимо Гастона и семейства Фронсак, за столом сидели маркиза де Кастельбажак и мадам де Лепинас, которые сообщили, что завтра собираются уезжать. Главного клерка Байоля и управителя Ришпена не пригласили, поскольку Луи желал, чтобы все сказанное за ужином осталось между сотрапезниками. Прислуживать доверили только мадам Малле и Жаннете Бувье.

Когда обе служанки удалились на кухню, Гастон рассказал о только что завершившемся допросе Шантлу. Допрос был предварительным и без участия писца. Шифровальщик признался, что послал записку Шарлю Мансье, назначив ему встречу в «Сосновой шишке». Там он представил Шарля де Бреша как финансиста, который ищет партнеров для участия в договоре по продаже восьми должностей контролеров винной продукции. Шантлу знал, что Мансье часто вступает в такого рода сделки.

— В «Сосновой шишке» они его напоили, — продолжал Гастон. — По дороге домой Бреш будто бы оглушил беднягу Мансье, а потом повесил на шнурке от галуна. Шантлу поклялся мне, что он не убийца. Преступление задумал Бреш. Он сказал Шантлу, что того подозревают, раз за ним установили слежку. Если придать убийству видимость самоубийства, дознаватели сочтут виновным Мансье, и расследование будет прекращено.

— Ты думаешь, он не лжет? — спросил Луи. — Бреш утверждал обратное. Он заверил меня, что именно Шантлу повесил беднягу Мансье.

— Не важно! Я объяснил шифровальщику, что его повесят, предварительно отрубив кисти. Он разрыдался от ужаса. Тогда я предложил ему нашу сделку. Он признает, что убил Мансье сам, и не будет упоминать Бреша. Взамен я обещал, что добьюсь для него вечной ссылки на галеры. Он отказался, будучи убежден, что сможет защищаться, обвинив Бреша, и, очевидно, не поверив мне на слово. Тогда я отправился к мсье Мельяну. Именно поэтому я не смог прийти вчера. Генеральный прокурор уже встречался с Лионом и Сегье. Он обещал мне прислать выбранного им прокурора. Им оказался мсье Амио. Сегодня утром мы вместе пришли допрашивать Шантлу. Прокурор заявил, что в своем ходатайстве о возбуждении дела не станет упоминать Бреша и потребует самой страшной кары для Шантлу, если тот не примет предложенные условия. В конечном итоге шифровальщик согласился не привлекать к делу Бреша и признать, что он один убил Мансье.

Значит, с горечью подумал Луи, Шарль де Бреш, наиболее виновный из всех, не понесет никакого наказания и останется на свободе.

Лишь гораздо позднее, уже вернувшись в Мерси, он узнал, что Шантлу приговорили к пожизненной каторге. Трое разбойников, нанятых Шарлем де Брешем, были повешены на Гревской площади в конце января мэтром Жеаном Гийомом, исполнителем смертных приговоров превотства и виконства Парижских. Во время этого поучительного зрелища дочь палача Матюрина всегда срывала аплодисменты, цепляясь за ноги повешенных, чтобы ускорить их смерть.

Герцог де Гиз вернулся в Париж в феврале 1644 года, чтобы парламент мог вновь допросить его по поводу дуэли. Заключение королевских слуг[96] оказалось для него вполне благоприятным. Зато Мориса Колиньи решили арестовать: его сочли виновным, поскольку именно он бросил вызов.

Герцог вновь поселился в своем дворце. Ему, конечно же, рассказали о неприятном происшествии, случившемся в его отсутствие. Несмотря на это, де Гиз сохранил дружеские чувства к маркизу де Фонтраю. А вот дела Колиньи были совсем плохи. Гангрена поразила всю его руку, и он, отказавшись от ампутации, 21 мая скончался.

29 июля 1644 года Господь призвал к себе и папу Урбана VIII, Маффео Барберини. Его братьев и племянников изгнал из Рима Джованни Баттиста Памфили, ставший папой Иннокентием X.[97] К этому времени Ферранте Паллавичино был уже казнен в Авиньоне.

Луи вернулся в Мерси в пятницу, последовавшую за его освобождением из дворца Гизов. Карету сопровождали Гийом и Жак Бувье. Маркиза де Кастельбажак и мадам де Лепинас отбыли в Тулузу за два дня до этого. Покинули дом и мсье дю Валлон со своими мушкетерами. Пьер Фронсак посетил Главного казначея, чтобы предъявить дарованный Мазарини чек, и ему тут же выплатили всю сумму в серебряных экю.

В Мерси Луи на сей раз с радостью погрузился в повседневные мелкие хлопоты хозяина замка, тем более что в его распоряжении оказались дополнительные десять тысяч ливров. Он мог теперь оплатить строительные работы и подумать о расширении своего поместья.

Мишель Ардуэн начал восстанавливать мост через Изьё и заготавливать доски для колеса, которое будет направлять воду в замок. Луи попросил его прикинуть, во что обойдется постройка мельницы.

Он также заехал вместе с Марго к аббату Руайомона. Тот, в самом деле, готов был уступить за четыре тысячи ливров луг и несколько пашен хорошей земли — при условии, что ему позволят бесплатно пользоваться мостом. Таким образом, монахи смогли бы вновь заняться обработкой полей, лежащих по ту сторону Изьё.