Анатолий Гончар - ХМАРА

• Название: ХМАРА
• Автор: Анатолий Гончар
• Жанр: Альтернативная история

---

 -И думать не думай, уходи, пока поздно не стало, - новый сноп искр ударил в ночь, на мгновение высветив размытые очертания черной фигуры, сгорбившейся за смородиновыми кустами, - котик дорогу покажет!

 Сгусток бардового пламени рванулся навстречу искрам, сливаясь с ними в ослепительную вспышку. Мне показалось или на самом деле высветившаяся в глубине леса черная фигура была смутно знакомой?

 -Ф-фы, - зашипел котенок, шерсть на котором вздыбилась и искрила зеленовато-сиреневыми всполохами и, шмыгнув промеж моих ног, уверенно юркнул под печку. Я замешкался и он, высунув мордочку, снова раздраженно зашипел в мою сторону.

 -Со мной ничё не сдеется. Царапки коротки, - донеслось до меня бабкино, и я, уже не медля, опустившись на четвереньки, юркнул в узкое отверстие лаза. К моему удивлению вместо тесной "дыры" я ввалился в довольно просторный подземный ход, освещенный тускло мерцавшими во тьме гнилушками. За спиной снова громыхнуло, и до моих ушей донеслось трёхэтажное ругательство разгневанной Тихоновны. Ай да бабка! В звуках голоса лишь молодецкая удаль и ни тени страха или паники. Похоже, схватка её только раззадорила. Такая, несмотря на свои годы, не только коня на скаку, но и дракона на лету остановит. Уверовав, что Яга справится, я поднялся на ноги и, уже не раздумывая, кинулся вслед за котиком.

 Я бежал размеренным, скупым бегом, сохраняя ровное дыхание и не торопясь расходовать силы. Довольно скоро в воздухе запахло свежестью, а ещё через полсотни шагов мы выскочили на поверхность и оказались посреди густого, высокого малинника. Глаза Барсика, бежавшего впереди, словно два тусклых фонарика освещали путь. Он безошибочно петлял среди лабиринта тропок и вскоре вывел меня на узкую лесную просеку, на которой виднелись едва заметные следы тележных колес. Здесь он остановился и, указав лапкой направление, на мгновение прильнул к моей ноге своим мягким теплым тельцем. Я было хотел взять его на руки, чтобы на прощание погладить, но он только фыркнул, ловко увернулся и скрылся в кустах, направившись туда, где по-прежнему гремел гром и сверкали, переливаясь, разноцветные молнии. Вздохнув, я отогнал мрачные мысли и, успокаивая себя тем, что Яга лучше моего знает, как поступить, зашагал в указанном направлении. Вскоре звуки и всполохи продолжающейся битвы скрылись за деревьями и перестали долетать до моего слуха и взора. Я чуть замедлил шаг, чтобы отдышаться и привести в порядок свои мысли. Ничего путного из этого не получилось. Мысли скакали будто напуганные слоники. Мало-мальски вырисовывалась лишь одна: надо давать деру. И поправив на плече холщовую сумку, я продолжил своё бегство.

 Я топал уже с полчаса, когда позади раздался еще далекий, но быстро приближающийся вой. По телу неприятной волной пробежали холодные мурашки. Волкодлаки начали свою охоту, но на этот раз я вышел в путь подготовленным. Расстегнув нагрудный карман, я запустил туда пятерню, и вытащил на свет божий несколько одинаковых свертков. Выбрав один, я размахнулся и, изо всей силы (как учила Баба-Яга), шмякнул его о землю. Сверток лопнул, рассыпая во все стороны "гремучую" смесь жгучего перца, тарабарского нюхательного табака, едкой соли и еще каких-то дурно пахнущих и неизвестных мне трав. Вся эта мешанина светилась. В темноте образовавшееся облачко казалось белесым и призрачным. Бросив на него всего один взгляд и уже слыша шум преследования, я развернулся и снова побежал по дорожке, едва угадываемой в черноте ночи. Не успел я отбежать и полверсты, как позади раздался вопль-визг, тут же перешедший в пронзительный, разрывающий уши, жалобный хоровой вой-стон. Но вместо того, что бы пожалеть незадачливых преследователей, я облегченно вздохнул, злорадно ухмыльнулся и, уже не спеша, продолжил свой путь дальше. Что ж, смесь сработала как нельзя лучше, и я мог гордится собой: как никак, а идею и основные ингредиенты (табак и перец) противоволкодлакового снадобья присоветовал Яге ни кто-нибудь, а я. Немного переведя дух, я снова побежал, но через пару сотен метров дорога уперлась в частый, почти непролазный мелколесник и лишь сбоку виднелась маленькая, еле заметная тропка, ведущая куда-то вправо. Постояв на месте с минуту и немного поколебавшись, я махнул рукой, отметая все сомнения и, свернув в сторону тропинки, решительно зашагал в сгущающийся мрак чащи.

 Темень, стоявшая под кронами, была непроглядной. Я выставил перед собой руки, защищая глаза от всё чаще хлеставших по лицу веток и, не сбавляя шага, поспешил дальше. Под ногами, заглушая моё тяжелое дыхание, трещали и хрустели старые ветки непролазного валежника. Перелезая через очередной ствол, лежавший поперек тропинки, я больно ударился об торчавший в сторону сучок щиколоткой и приглушенно ругнулся, совсем некстати помянув при этом дьявола. Где-то вверху, словно досадуя на моё присутствие, ухнул филин и призрачной тенью заскользил дальше.

 Прошел час, еще час, еще, а я все шел и шел. Под ногами всё чаще и чаще попадались то сухие ветки, то полусгнившие стволы деревьев. Постепенно тропинка, похоже, являвшая собой остатки некогда широкого тракта, перешла в непролазные дебри. Когда же я, наконец, решил плюнуть и остановиться, дожидаясь утра на месте, в густых тучах, нависавших над моей головой, возник разрыв, и свет одинокой звезды, пробившись сквозь туманную завесу, словно далекий маяк осветил мне путь. В десятке шагов я увидел небольшой просвет и, продравшись сквозь густые ветви, выбрался на опушку леса. На ней, высовываясь из-за разросшихся терновых кустов, коньком соломенной крыши, стояла небольшая избушка. С первого взгляда копия Матрениной, но не такая ухоженная, кособокая, с подгнившими, давно не белеными углами, с прохудившейся в двух-трех местах крышей. И на поляне перед избушкой царило полное запустение. Как я всё это смог углядеть при тусклом свете одной единственной звездочки, до сих пор не пойму, но факт остается фактом. При свете дня она оказалась именно такой: забытой и неухоженной. Едва я вышел на поляну, как дверь избушки протяжно заскрипела и, освещая округу огромным факелом, на порог вылезла дородная женщина, неопределенного возраста, в мятом переднике, с искусственной улыбкой на губах и с крепкими, блестящими, и от того кажущимися металлическими, зубами. На широком лице торчал нос величиной и формой с крупную картофелину, придававший ей поразительное сходство с моей деревенской соседкой.

 -Госпидя, и кого же нам бог послал ноченькой темною, - слащаво замурлыкала Яга .(Что это именно Яга Костяная Нога я не сомневался, хотя в классический образ лесной старушки эта дородная бабища никак не вписывалась, одно слово - ведьма). - Заблудился, поди, голубок сизокрылай. Скорее в дом заходи, ночью- то в лесу опасно. Чайком напою, накормлю щами росскими, спать уложу на перинке лебяжевой.

 - Здоровеньки булы, тетенька! И Вам добр ночь буде! Не местные мы, казанские, не обессудь, приюти заплутавшего! - ох и не знаю, толи речь приторная, толи пресловутое сходство с соседкой, но не понравилась она мне сразу и напрочь. Да и чаю мне её не надо. Но только одно плохо: куда идти- не знаю, куда забрёл -не ведаю.Без карты еще долго плутать буду, а так в тепле и утра дождусь, и о дороге порасспрашиваю. Я не спеша подошел к поджидавшей меня на пороге женщине (вблизи оказавшейся много старше, чем подумалось с самого начала) и, следуя её приглашающему жесту, протиснулся во внутрь хибары.

 -Ох, росским - то духом как шибает, как шибает, - восторженно разохалась старуха, с шумом втягивая носом застоявшийся избяной дух с приторным, невесть откуда взявшимся запахом сирени.

 -Джордж Милославский, князь, - ни с того ни с сего ляпнул я, поворачиваясь к ней лицом. Бабка явно смутилась, и даже перестав втягивать в "сопла" воздух, неуверенно промямлила.

 -Нурингия Лещеевна, Кощеева внучка, - затем, подумав, добавила, - младшенькая, - и глупо заулыбалась.

 

 Внутреннее убранство хибары "поразило" моё воображение. Полная убогость в сочетании с королевской роскошью. Грязь, налипшая на золотые фужеры; мусор, устилающий мраморные изваяния; пыль, толстым слоем покрывающая золоченые рамы старых картин, висевших на засаленных стенах и какие-то черные коренья, безобразной кучей сваленные в ближнем углу, переплетенные нитями серебристой плесени, а в довершение: огромная серая паучиха с оторванной по самое брюшко лапой, восседавшая на своей сети и с хрустом пожиравшая большущую серую крысу.

 -Проходите, Джордж, проходите, - старуха, очевидно проникшись ко мне почтением из-за княжеского титула, перешла на Вы. Она поверила в мою шутку, а я не спешил переубеждать её в обратном. - Присаживайтесь, - "Костяная нога" резким движением смахнула с табурета какую-то утварь и ногой подтолкнула его ближе к столу, заваленному сомнительной свежести овощами и фруктами (отродясь таких не видывал).

 

 Чай, поданный на стол в золотых чашах, выглядевших инородными телами в убогих стенах этой халупы, был приторно-сладким и слегка отдавал мятой. Сделав один глоток обжигающего губы напитка, я скосил взгляд в сторону старушенции, на лице которой появилось самодовольная улыбка, а в глазах загорелось злое торжество.