Татьяна Соломатина - Психоз

• Название: Психоз
• Автор: Татьяна Соломатина
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9955-0163-3

ОТ АВТОРА

(написано под давлением издателя и потому доказательством против автора это «от» являться не может)

Читатель хочет знать: «О чём эта книга?»

О самом разном: от плюшевых медведей, удаления зубов мудрости и несчастных случаев до божественных откровений, реинкарнаций и самых обыкновенных галлюцинаций. Об охлаждённом коньяке и жареном лимоне. О беседах с покойниками. И о самых разных живых людях. И почти все они – наши современники, отлично знающие расшифровку аббревиатуры НЛП, прекрасно разбирающиеся в IT-технологиях, джипах, итальянской мебели, ценах на недвижимость и психологии отношений. Но разучившиеся не только любить, но и верить. Верить самим себе. Потому что давно уже забыли, кто они на самом деле. Воины или владельцы ресторанов? Ангелы или дочери фараонов? Крупные бесы среднего возраста или вечные маленькие девочки? Ведьмы или просто хорошие люди? Бизнесмены или отцы? Заблудшие души? Нашедшиеся тела?..

Ещё о чём?

О дружбе. О том, что частенько лучше говорить глупости, чем молчать. И держать нос по ветру, а не зажмуриваться при встрече с очевидным. О чужих детях, своих животных и ничейных сущностях. И о том, что времени нет. Есть пространство. Главное – найти в нём своё место. И тогда каждый цыплёнок станет птицей Феникс…

---

– Это мне? – раскраснелся Вовка, как школьник.

– А это что, похоже на любовную лирику?

– Вроде нет.

– Я тоже так думаю. Но если хочешь, чтобы это было тебе, то это тебе.

– Спасибо, Санечка.

«Какой милый. Похож на застенчивого людоеда».

Потом оказалось, что Вова вовсе не такой законченный материалист, каким казался. Напротив. Плоды дешёвой эзотерики, сваленные в одну кучу с ветхими останками символизма, сделали из него космогонического еретика. Веды он отождествлял с дао. Путал экзерсизм с остракизмом. Верил в чёрную кошку и левую ногу, напрочь отрицая колдовство и так далее. И, увы, оказался большим любителем посвистеть на эту тему, чуть не пустившись однажды с Иркой в рукопашную. Его, правда, именно в тот момент настигла адская боль в покалеченной руке. Он даже сознание потерял… И ещё оказалось, что не такой уж он и милый.

«Вот интересно, кто симпатичнее – застенчивый людоед или тролль в костюме для бальных танцев?»

Во всём остальном Вова был точно такой же, как большинство мужчин этой планеты. Страшно гордился своим домом – стандартным особняком, где кричащая роскошь сочеталась с нелепой копеечной бережливостью. Считал себя неотразимым. И гордо размахивал над головами близких и не очень людей огромным крестом покаяния. Мазохизм высшего пилотажа, свойственный порой действительно сильным представителям неслабого пола. Кадровый военный в отставке. Вернее – на пенсии по инвалидности. Закончив в начале восьмидесятых высшее десантное военное училище, он попал туда, куда не мог не попасть – в Афганистан. Удача и звериное чутьё щедро подносили награды и внеочередные звания, позволяя оставаться в живых, а прокололся на сущей ерунде – нервы не выдержали.

Его взвод сидел в засаде. Ждали караван с наркотой. Пустая и ветреная, как погремушка, ночь. Караван шёл без огней. Чутьё подполковника Владимира Викторовича Пятиугольникова не подвело и в этот раз – позиции были заняты удачно. Подвели нервы. Не салагу с учебкой за плечами. Не молодого лейтенанта. Его. Командира спецподразделения. Подвели. Нервы. Что уж там творилось у него в голове той ночью – неведомо. Но преждевременная очередь выдала месторасположение целого отделения. Ответный же выстрел из гранатомёта стоил Вове оторванной кисти и изувеченного предплечья. Пятерым из взвода – жизни. И это была его вина.

Жить под одной крышей с человеком, пережившим год госпиталей, с десяток пластических операций и страдающего неизлечимым чувством вины – ад.

Сашка не была создана для ада. Во всяком случае, для такого – постоянного, реального и самого что ни на есть сущностного. Ощутимого. Психолог – не сестра милосердия. На каждый его припадок бешенства она отвечала не меньшим. Там, где нормальная женщина должна была пожалеть, – Сашка язвила. Там, где любящей стоило бы молча принимать, – Сашка громогласно отвергала. Она терпеть не могла его детей – и его дети отвечали ей взаимностью. Их редкие появления под крышей его дома выводили её из себя. Она забивалась на третий этаж и не высовывала оттуда носа, пока они не уходили. Единственный, кто ей нравился, был Вовкин брат. Сын его матери от второго брака. Он приехал из маленького зауральского городишки к большому и богатому брату в надежде, как все простые смертные, на помощь. А получил в основном поучения, морали и периодические отправления на вольные хлеба. Вовка со скрипом расставался с самой малой копейкой. Младший же и не собирался сидеть на шее у старшего. Устраивался как мог.

– Что тебе стоит взять его к себе в один из ресторанов?

– Пусть сам покрутится, поищет работу.

– Это идиотизм! Для чего тогда семья? Хороший парень. Он не только ищет, но и находит. Но мне кажется, если можешь помочь – помоги. В чём он перед тобой провинился? В том, что твоя мать вышла замуж после смерти отца? Именно поэтому ты отправился в своё училище? Что за детский сад? И зачем ты ему своей войной всё время тычешь? Ты хотел бы, чтобы и ему оторвало руку? Или чтобы он был на месте одного из тех пятерых?

Вместо внятного ответа по существу просто Вова начинал орать, что Сашка – тварь, дрянь и не ей его жизни учить. Она соглашалась и уходила. Он находил – и возвращал. Весь этот эмоциональный беспредел длился с апреля по июль, пока Сашка не объявила, что она уходит. Окончательно. Совсем. Это только в первый раз тяжело. С мужем, к слову, она развелась безболезненно. Детей у них не было, вопроса раздела его собственности не существовало. Муж попытался было чем-то угрожать, но достаточно было ему лишь однажды узреть Пятиугольникова в не лучшем из его настроений, как он тут же размяк и диффундировал во вселенную не пересекающихся с Сашкиной жизнью множеств.

– Спасибо, Владимир Викторович, всё было очень вкусно, но уже не лезет, – сказала Сашка в один из жарких июльских дней. – Мне пора.

Последующая сцена была безобразна. Он перебил всю посуду, уволил очередную домработницу – впрочем, они и так менялись чаще, чем носки, – именно из-за крутого нрава хозяина. После – внезапно успокоился, сказал Сашке, что без неё не может, но если она не может жить с ним рядом, под одной крышей, то вот, пожалуйста, квартирка. Только-только закончил ремонт. Почти. Въезжай, живи. Будем гостевыми любовниками.

«Полумера? Да – полумера. Но она же ведь ещё и полуквота»

Сашку это устроило.

Хотя, конечно, отвратительно, нехорошо и всё такое прочее. Порядочная женщина никогда ничего подобного себе не позволит. Порядочная женщина потребует квартиру в подарок на день рождения и машину вместо букета. А так же ежемесячное содержание. Чтоб, значит, подарки почём зря не пропадали. Мужчины ценят только то, за что платят.

Но Сашка, мало того что была непорядочная женщина, так и та ещё дура, судя по всему. Так она сама думала. Во всяком случае, ей необходима была передышка. Любой психолог подтвердит – нельзя из одних отношений сразу кидаться в другие. Надо взять тайм-аут, подумать о жизни, побыть без никого в блаженном одиночестве. Но где взять средства на блаженное одиночество, если замуж вышла ещё в институте? И долго-долго ни о чём таком материальном не думала? Если собственной норой не озаботилась, потому что у мужа было родовое гнездо. Если на ваши общие деньги он строился, а ты теперь вроде как не удел? Если, если, если…

«Компромисс – форма существования тридцатитрёхлетних одиноких женщин, у которых средства осуществления плохо конвертируются в средства существования».

Сашке не везло с мужчинами. Она всё время была одна-одинёшенька на своей стороне. И никак не могла присесть и подумать. Потому что пейзаж был громадным, страшным, пустынным. По широкой дороге, отделявшей её от другой стороны, нёсся нескончаемый поток мощных, красивых, мускулистых лошадей, вздымавших пыль до сумрачных небес. И она даже не могла рассмотреть, кто там ждёт её. Она металась с начала вечности, а он спокойно ждал с начала вечности. И ему, в отличие от неё, не было ни страшно, ни жутко, ни безысходно. И от этого её ещё больше заполняло вселенское безразмерное отчаяние. И она даже не могла умереть. Там, во сне.

На этой же стороне сновидений жизнь была предельно проста. В ней надо было уметь заработать на сто грамм еды и десяток квадратных метров. И Сашка пошла на компромисс.

«Гостевые любовники. Это лучше, чем гостевой брак. Ты избавлен от боли неоправданной надежды. Осознанная ясность безнадёги».

Весь август она почти не спала. Это было ужасно – спать одной, но…

Такие правила.

– Сменила шило на мыло! – ехидничала Ирка.

– Ладно, скажи мне, как психолог психологу, что делать?

– Найти такого, что влюбится по уши, и доить его, как корову. Не выкаблучиваться. Это как психолог психологу. А как ведьма иному существу я тебе ничего не скажу. Потому что не знаю. Не хочу знать. И не могу знать. В мир таких, как ты, таким, как я, доступ закрыт. Блок. Граница на замке.

– Ну, пошла плясать губерния. Скажи, что мне делать?!

– Жить. Проёбанная жизнь – это нехорошо. Но не фатально.

– Очень ценный совет. И не менее ценная своей глубиной сентенция. – У подруг была такая манера: слегка пробовать друг друга на зуб. Так играют большие дружественные собаки. Симулируют бои. До первой необильной крови из загривка. Оттачивают навык. Чтобы в случае реальной необходимости вражеская шея была разодрана в клочья.

– Не хуже и не лучше, чем те, что я щедро отваливаю клиентам. Зато тебе, заметь, совершенно бесплатно!..

Пятая глава

Ирка. Ирина Владимировна Смирнова. Один из самых высококлассных (и, соответственно высокооплачиваемых) специалистов в деле разрешения семейных, личностных и каких угодно проблем, возникающих в ментальном и духовном поле клиента. Советы её зачастую были просты, как хлеб-соль. А если не помогали простые, то Ирка принималась за излюбленную свою методу – шоковую психотерапию.