Анатолий Луначарский - ОБ ИСКУССТВЕ. ТОМ 2 (Русское советское искусство)

• Название: ОБ ИСКУССТВЕ. ТОМ 2 (Русское советское искусство)
• Автор: Анатолий Луначарский
• Издательство: «Искусство»
• Жанр: Искусство и Дизайн
• Год: 1982
• ISBN: ISBN

Второй том настоящего издания посвящен дореволюционному русскому и советскому, главным образом изобразительному, искусству. Статьи содержат характеристику художественных течений и объединений, творчества многих художников первой трети XX века, описание и критическую оценку их произведений. В книге освещаются также принципы политики Советской власти в области социалистической культуры, одним из активных создателей которой был А. В. Луначарский.

---

Теперь уже видно, что технически АХРР растет, что наиболее талантливые ее представители приспособляются к новым сторонам жизни, художественно отражать которую они взялись, что в АХРР втягиваются большие мастера, увлекаемые общим потоком.

Теперь уже видно, что настоящая искренность преобладает здесь; а главное — видно, что лозунг подхода к искусству со стороны темы, со стороны сюжета оказался абсолютно оправданным.

В самом деле, еще нельзя сказать, чтобы на VII выставке было много удачных картин, даже нельзя сказать, чтобы на ней была хоть одна картина в полном смысле слова, то есть такая, которая имела бы волнующий жизненный сюжет и была выполнена как действительная красочная симфония, как крепкая конструкция образов, которые жили бы потом в вашем воображении, в вашей памяти, как «Запорожцы» Репина или «Боярыня Морозова» Сурикова.

Но хотя такой картины еще и нет на выставке, и даже таких произведений, которые могут быть более или менее серьезными приступами к ней, тоже немного (по крайней мере удачных), — все же сейчас наша публика, низовая публика, а вместе с ней, в сущности, и вся публика, кроме нескольких шипящих по углам эстетов, признала выставку АХРР за общественное событие, волнуясь, глотает глазами дар художников, будет радоваться их успеху и прощать им временные неудачи.

Некоторые озлобленные «мастера» и «эстеты» говорили мне: «АХРР развращает неопытную публику, бросает ей приманку в виде сюжета и заставляет попасться на крючок халтурного искусства. АХРР портит вкус публики, понижает ее требовательность».

Но все это вздор. Потому что, когда нашей публике предлагают так называемые «высокие образцы» мастерства (в «новейшем» смысле), приложенные к предметам глубоко для нее безразличным, то она просто никак на это не реагирует. У нее нет потребности в так называемом) «чистом», то есть чисто формальном искусстве. Да ведь и действительно оно есть скорлупа, в которой нет ореха. Буржуазное вырожденство создало различнейшие типы эстетов, для которых социальное содержание было просто вредно и которые любили только полированную шелуху искусства. Новый зритель, глядя на всевозможные «изыски», просто пожмет плечами; он, может быть, найдет, что это даже своеобразно красиво и умело сработано, но спросит: а что же дальше? Для него самое красивое «формальное» и бессодержательное полотно — то же самое, что кусок красивых обоев. И искусство должно быть за это массовому зрителю только благодарно: ведь по существу, такие «красочные пятна» и «фактуры» — это и есть куски обоев.

Да, иногда публика «клюет» и на картины с невысокой техникой, но с большой темой. Но это вовсе не плохо. Оно и этим приучается к искусству и приучает искусство к себе. АХРР привлекла к живописи внимание масс, в этом ее громадная заслуга, а дальше массы постепенно сами разберутся в том, что хорошо и что плохо.

II

Но, конечно, есть в АХРР, как целом, и недостатки. Я разумею под этим такие недостатки, от которых, может быть, и ушел тот или другой отдельный художник, но которые надо отметить при общей характеристике всей выставки.

Например, достопримечательно следующее. Не все ахрровцы берутся за «социальные темы». Есть у них и просто пейзажи, типы, какие могли быть отражены на любой прежней выставке, есть натюрморты и т. д. Иной раз один и тот же художник выставляет такие «нейтральные» картины и дает вдобавок какую–нибудь «революционную». И что же? «Нейтральные» картины очень грамотны, иной раз даже хороши, а «революционная» картина слаба. Возможны, конечно, такие случаи, когда художник делает ее для отвода глаз. Художника нискольно не волнуют эти революционные или трудовые темы, но раз я–де ахрровец, раз я назвался груздем — надо лезть в кузов. Я думаю, однако, что таких случаев немного. Дело объясняется гораздо чаще другими причинами.

Во–первых, революционную картину писать очень трудно.

Революционная картина может быть выдержана прежде всего в двух плоскостях:

1) Она может быть стилизованной действительностью, даже символом, она может быть, так сказать, фантазией на революционные темы. Это, конечно, богатейшая и обширнейшая область творчества, но она весьма мало отражена на выставке АХРР.

Почему?

Может быть, потому, что ахрровцы еще не так прочно почувствовали революцию, чтобы суметь создать ее концентрированное отражение. А может быть, ахрровцы боятся фантастики, потому что, к сожалению, среди коммунистов встречается иногда (и гораздо чаще, чем нужно) боязнь фантастики, смешение фантастики с метафизикой или мистикой.

Нельзя представить себе большей ошибки. Немало известных реалистов и революционных писателей пускались в область фантастики, иронической или торжественной.

Но, как бы то ни было, создать картину, которая была бы высокозначительной фантазией на революционные темы, очень трудно. Ведь для этого надо быть поэтом, а не каждый живописец поэт.

2) Второй путь — это строго реалистическое отражение нашей нынешней революционной жизни.

Тут подстерегают художника другие опасности. В самом деле, чисто и четко реалистические отображения отдельных моментов и эпизодов жизни могут походить на раскрашенные фотографии. Они могут быть (а ахрровцы очень часто впадают в это) какими–то случайными записями сцен борьбы или сцен труда, зарисовками оторванными, дезорганизованными, в которых не чувствуется никакого творчества. Конечно, моментальная фотография с какой–нибудь интересной или трагической сцены представляет собою огромную ценность, но от художника мы ждем иного. Самая реалистическая картина должна непременно включать в себя какой–то художественный подъем, какое–то художественное обобщение. Это может быть достигнуто, например, и великолепной техникой, скажем, голландского типа или типа высокого импрессионизма. Чисто реалистическое отражение может поднять кусок действительности до поэтической значительности. Но чрезвычайно много в этом отношении может дать сама композиция картины, ее внутренняя гармоническая законченность, глубокое разрешение рисунка и цвета в связи с композицией, — а мы должны сказать, что ахрровцы очень часто страдают полным отсутствием этих качеств.

И, наконец, особенно важным оправданием строгого реализма является проникновенная любовь к изображаемому, чуткость и симпатия художника, вскрывающая для него и через него под наружностью, жестом психологию изображенных лиц.

В некоторых случаях художники VII выставки достигают довольно хороших результатов в каком–нибудь одном из этих качеств порознь или в нескольких из этих качеств вместе, но часто ни одного такого качества нет в «революционной» картине, и тогда она кажется бедной и случайной.

III

Теперь пройдемся немножко по выставке, останавливаясь на том, на чем я невольно останавливался при моем втором посещении.. Оговорюсь: с исчерпывающим вниманием я выставки не изучал; возможно, что я не заметил чего–нибудь достойного замечания; но все же осмотрел я ее тщательно.

Мне понравились картины молодого художника Терпсихорова. У него есть большая свежесть, интересная красочность в картинах: «В котельной», «В портновской», в картине, изображающей Дом Союзов ночью, и т. д.

Полны жизни батальные этюды Грекова.

Приближается к голландцам и интересно работает в этом направлении Яковлев[149] туда же тянет и Рянгину. У Рянгиной (в ее ставшей уже в некотором смысле знаменитой картине «Кухня») есть по–голландски написанные человеческие фигуры, которые наблюдательная художница зарядила большой интенсивностью жизни. Это настоящие персонажи, которые не забываются. Но в той же картине имеются детали: картошка, кусок плиты, на которой стоит какая–то тускло мерцающая металлическая утварь, сделанные еще лучше, чем фигуры, и заслуживающие похвалы даже со стороны самого строгого ревнителя «чистого художества».

С плакатной точки зрения не лишена энергии картина Котова «Последний лозунг».

Архипов и Машков, конечно, великолепные мастера. Маститый Архипов блещет юностью, его краски сочны и победоносны. Все его картины, выставленные на VII выставке, в особенности этюд «Старик», интересны. Архипов не дал ни одного чисто революционного сюжета, но он очень на месте в АХРР — он показывает, куда надо идти. Так сделанных картин не могут не любить крепкие, полные уверенности и надежды люди.

Машков — художник в высокой степени замечательный, от которого можно многого ждать. Если итальянские критики говорили о чрезмерной будто бы материалистичности русских художников, об их любви к насыщенной, наполненной соками действительности, к блеску красок в их чисто материальной прелести, то Машков является именно художником, полностью отвечающим такой характеристике. У него выставлены интересные пейзажи, густые, красочные, приятные глазу. Но в чем он особенно силен — это в больших натюрмортах. Да, эти фрукты, эти хлеба, это мясо сделаны с мастерством, почти равняющим Машкова с недосягаемыми до сих пор в своем роде корифеями голландских натюрмортов. Они не только правдивы до своеобразной иллюзии, но необыкновенно красивы, заманчивы и ярки. Красочность их сведена Машковым словно в какие–то меднотрубные, органные аккорды. Конечно, эта живопись — без революционного сюжета, но вы чувствуете, что Машков приобрел то высокое мастерство непререкаемой реалистической убедительности и красочной звучности, которые необходимы для создания революционной картины.