Василий Голышкин - Красные следопыты (Повести и рассказы)

• Название: Красные следопыты (Повести и рассказы)
• Автор: Василий Голышкин
• Издательство: Московский рабочий
• Жанр: Детская проза
• Год: 1970

---

Воронок подтолкнул Генку. Пусть скажет дяде Кириллу о решении зоны. Его мысли были заняты другим: Соловейчиком, срывающим объявления... Скупцом Соловейчиком, раздаривающим путевки на курорт. Всем этим необходимо было срочно поделиться с Валентиной и Долгим, слесарем с вагоноремонтного завода, вожатым отряда имени Гагарина. Интересно, как отнесутся они ко всему этому?

Он разыскал их в тот же вечер, на танцах, в клубе вагоноремонтного завода.

Выслушав Воронка, Валентина и. Долгий задумались. Сорвал объявление... Предлагал путевку дяде Кириллу... Ну и что? Что в этом странного? И все же что-то странное есть. Соловейчик не из тех, кто вот так, за здорово живешь, станет дарить путевку.

— Что будем делать? — спросил Воронок.

— Ждать, — ответил Долгий. — Ждать и ничего не делать.

Ждать и ничего не делать? Воронок не узнавал своего энергичного вожатого. Впрочем, его слова, наверное, не следовало понимать в прямом смысле. Советуя Воронку воздержаться от каких бы то ни было действий, сам он, конечно, будет действовать не покладая рук. Ну что ж, Воронок подождет.

Тайна Макара

Прошла неделя. Однажды на перемене Долгий пришел в школу и вызвал Воронка в пионерскую.

— Садись, — сказал Долгий, — и слушай. Нам удалось найти человека, который знал Макара.

— Кто он? — сердце у Воронка забилось.

— Вечером он придет в штаб. Собери совет и жди.

И вот они сидят у Воронка в мезонине и ждут: он, Воронок, Генка Юровец, Мишка-толстый. Появляются Валентина с Долгим, а за ними — Егор Егорович, Лялькин дедушка, пенсионер.

— Все в сборе? — спросил Егор Егорович, окинув из-под бровей собравшихся. — Тогда пошли, — сказал он, возглавляя шествие. — К Макару...

Они вышли на улицу, и притихшие ребята, поеживаясь, засеменили вслед за Егором Егоровичем, Валентиной и Долгим. Неужели сейчас они увидят Макара? Это казалось невероятным.

Миновали базар, пожарную каланчу, остановились возле сапожной мастерской. Удивительно, что в ней все еще горел свет, хотя рабочий день давно окончился. «Дядя Кирилл выполняет план», — догадались ребята.

Егор Егорович взялся за ручку двери, ведущей в мастерскую. Открыл. Задержался на пороге. Поманил их за собой. Но зачем? Они ведь были недавно у дяди Кирилла с известием, что избрали его прорабом пионерской стройки. Однако раз зовут, отказываться неудобно. Обогреются, пока Егор Егорович заберет у дяди Кирилла починку. Иначе, зачем он сюда зашел? Ого, они, оказывается, друзья, дядя Кирилл и Егор Егорович. Смотри, как обнимаются!

Обнялись. Егор Егорович слегка отстранил дядю Кирилла, как-то странно посмотрел на него и, обернувшись к ребятам, сказал:

— Вы хотели видеть Макара? Вот он, перед вами.

Все зажужжали и, как пчелы, налетели на дядю Кирилла. Из мастерской перешли в комнату, где он жил, не уставая расспрашивать и слушать. Здесь, рассматривая фотографические карточки, пришпиленные к стене, ребята увидели дядю Кирилла молодым, в гимнастерке, с автоматом через плечо и орденом Красной Звезды на груди. Еще узнали, что дядя Кирилл одинок, а его единственная дочь Вера Кирилловна погибла при переходе фронта. Погибла? Это точно? Да. Об этом сообщил Соловейчик, сопровождавший транспорт раненых, больных, стариков и женщин на Большую землю.

— Соловейчик? — Воронок вскинул глаза. — Он сказал, что и вы погибли...

— Я? — удивился дядя Кирилл. — Кому сказал?

— Нам, — ответил Воронок, — когда мы по вашим следам шли.

— Вот как... Ты что-нибудь понимаешь, Егорыч?

Егор Егорович пожал плечами. Он ведь тоже партизанил с Макаром и хорошо помнил, как потрясла отряд Старика весть о гибели транспорта. По словам Соловейчика, сам он спасся чудом. Соловейчик... Соловейчик... Правду ли ты сказал тогда?

Егор Егорович и дядя Кирилл задумались. Тишину нарушил Воронок:

— Дядя Кирилл, а Вениамина Перовского вы, случайно, не знали?

— Веньку? — вскинул мохнатые брови дядя Кирилл. — Как же, был такой партизанский мальчонка. Подмастерьем у меня служил, когда я...

— Когда вы в Крикунах фрицев гоняли, — перебил Воронок.

— А вам сие откуда известно? — удивился дядя Кирилл.

Пришлось рассказать о походе красных следопытов в Крикуны. Потом стали прощаться. Но тут Генка Юровец, не сводивший глаз с фотографии молодого дяди Кирилла, вдруг спросил:

— У вас одна такая?

— А зачем тебе? — поинтересовался дядя Кирилл.

— Для музея зоны.

— Ну, раз для музея, придется подарить.

Но не только музей имел в виду Генка Юровец, выпрашивая фотографию. У него возникла одна мысль, которой он поделился с Воронком.

Царь-камень

Прошло недели две. Зима еще держалась, но без прежней уверенности в своих силах. Она знала, что скоро сдаст город, и сквозь пальцы смотрела на проделки гонцов-разведчиков, наступающих на Зарецк армий весны. Только ночью, таясь От чужих глаз, зима заделывала солнечные пробоины во льду Снежки, забеливала черные проталины на полях... Но прежнего усердия у нее уже не было. Весна шла ранняя, неуступчивая, и безоговорочная сдача зимы в плен была делом нескольких дней.

Наступило воскресенье, и зона «Восток-1» с утра была на ногах. Предстояло два торжества: закладка памятника герою-пионеру Вениамину Перовскому и переселение дяди Кирилла в новую квартиру, о чем он пока еще не знал.

Памятник решено было соорудить в «Парке космонавтов». Ленинская пестрела табличками. Дома наперебой представлялись прохожим, как «Отдел кадров Пионерстроя», «Отдел техники безопасности», «Отдел снабжения», «Отдел технического контроля», «Отдел зеленого строительства». В этих домах жили начальники отделов. Главная табличка была приколочена на воротах штаб-квартиры зоны: «Пионер-строй. Управление строительством»!

Воронок, Мишка-толстый, Генка Юровец, октябренок Ленька, неразлучные Поля и Оля, а с ними и все остальные, не исключая Долгого и Валентины, стояли у ворот «Управления» и чего-то ждали.

— Едут! — крикнул Генка Юровец, высмотрев вдали машину с красным флажком.

Машина подъехала и остановилась. Из кабины выпрыгнул шофер Федя, с которым Воронок познакомился на кирпичном заводе.

— Принимайте гостинец! — крикнул он. — Где разгружать будем?

— Там, — неопределенно махнул Воронок. — Садись, ребята.

Все уселись, и машина понеслась с чем-то огромным, как сундук, дальше. Возле сапожной мастерской она еще раз остановилась и приняла на борт не пожелавшего сесть в кабину дядю Кирилла.

Без пяти двенадцать машина была на месте.

Строительную площадку, всю в проталинах, окружила плотная стена ребят. По площадке короткобородый, худощавый, покуривая трубочку, ходил главный архитектор города Матвей Матвеевич, без которого ничто не закладывалось в Зарецке.

— Начнем? — спросил он, поздоровавшись с пионерским прорабом дядей Кириллом.

— Пожалуй, — сказал дядя Кирилл. — Разгрузят, и начнем.

Откинули задний борт и, приняв на носилки закутанный в рогожу «сундук», потащили его на середину площадки.

— Развязывай! — крикнул Воронок.

Два десятка рук вцепились в рогожу, содрали ее и...

— У-у-у! — весело загудели ребята. Да и было отчего загудеть. Перед ними — немыслимый, небывалый, невообразимый лежал царь-кирпич, гулливер-кирпич, всем кирпичам кирпич...

Наиболее нетерпеливые подбежали ближе и прочитали: «Здесь будет сооружен памятник пионеру-герою Вениамину Перовскому».

Матвей Матвеевич вынул изо рта трубочку, посмотрел на часы, на солнце и, постучав трубочкой по ногтю большого пальца, не то выколачивая пепел, не то призывая к порядку, тоненьким и потому далеко слышимым голоском крикнул:

— Время, время!.. Разобрать лопаты!..

Лопаты шалашиком стояли на краю площадки. Их было немного. Всего десять. Но больше и не нужно было. Сегодня только закладка. Планировка площадки начнется завтра. Тогда и лопат понадобится больше.

— Копай здесь, — приказал Матвей Матвеевич, и десять счастливчиков, поплевав на руки, вонзили лопаты в землю.

— Кати кирпич сюда, — распорядился дядя Кирилл. Под кирпич подложили бревнышки и покатили к месту вечной службы.

Минута, другая, и царь-кирпич, скатившись по деревянному настилу, оказался на том самом месте, где ему предстояло лежать краеугольным камнем будущего постамента.

«Краеугольный камень»... — Воронок не раз слышал эти слова. Но только сейчас, при закладке памятника, он понял их точный смысл: камень, на котором держится то, что на нем возведено.

Песня возникла сама собой: торжественная, зовущая к подвигам и приключениям. Построила ребят в колонну по четыре и повела по весенним улицам Зарецка.

Завтра, послезавтра, много, много дней потом будет приводить она сюда, на площадку «Парка космонавтов», отряды юных строителей. Пока не встанет на пьедестале с автоматом на груди, прикрывая грудью раненого отца-командира, молодой партизан-орленок. Да и потом, когда памятник будет сооружен, к его подножию будут часто-часто приходить ребята, чтобы поиграть здесь, попеть, провести сбор. Так будет, в этом нет сомнения, но сейчас речь не о будущем, а о настоящем.