Юрий Федоров - Искатель. 1967. Выпуск №5

• Название: Искатель. 1967. Выпуск №5
• Автор: Юрий Федоров
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1967

Этот номер журнала посвящен 50-летию Великой Октябрьской Социалистической Революции.

На 1-й стр. обложки — рисунок П. ПАВЛИНОВА к повести Юрия Федорова «Там, за холмом, — победа».

На 3-й стр. обложки — рисунок Г. МАКАРОВА к рассказу К. Алтайского «Ракета».

---

— До завтра, товарищ, — сказал следователь.

— До завтра, — пробасил Ремизов, сжимая ладонь Романова, и вдруг, задержав ее, хрипло сказал: — Стой!

Ремизов смотрел мимо Романова куда-то вдаль. Следователь резко повернулся по направлению его взгляда.

Вдали, под фонарем, стоял человек.

— Помощник капитана «Атланта», — сказал Ремизов, приглушая голос, словно тот мог услышать.

Человек под фонарем, задержавшись на мгновение, шагнул в тень пакгаузов.

— Эй, друг, постой! — крикнул Ремизов.

Но человек заспешил куда-то в темноту.

— Уйдет! — выдохнул Ремизов, и они, не сговариваясь, вдвоем бросились к пакгаузам.

Они бежали по грязи, спотыкаясь на каких-то рытвинах, запинаясь о брошенные доски, мотки проволоки. Слышно было, как впереди чавкала земля под ногами бегущего человека.

— К грузовому двору идет, гад, там не найдешь, — на бегу прохрипел Ремизов, И сейчас же из темноты в лица им хлестнули выстрелы: один, затем второй, третий…

Следователь, падая, выхватил наган и выстрелил на звук раз и еще. Когда грохот выстрелов смолк, они услышали, как зашлепали по воде весла. Ремизов и Романов поднялись и бросились к берегу. С лодки прогремели два выстрела. Пули с визгом ударили в стену пакгауза.

— Все, — сказал Ремизов. — Теперь не догонишь, ушли. Лодка его ждала.

Уключины еще стучали вдалеке и, наконец, смолкли.

Ремизов повернулся к следователю и увидел, что тот прижимает рукой бок.

— Что, зацепил? — тревожно спросил он.

— Да, есть немного, — сказал Романов, чувствуя под пальцами, как все больше и больше промокает от крови гимнастерка. — Царапнуло.

Они вернулись в контору. На гимнастерке Романова расплылось темное пятно. Ремизов сказал:

— Беглец наш, видно, офицер, бьет ничего. Умеет…

Кровь не унималась. Ремизов с треском оторвал нижний край тельняшки.

— Жена будет ругаться. Скажет: «Где это тебя черти драли?»

Романов, стиснув зубы от пронзившей его боли, сказал:

— Тельняшка-то еще новая.

— Эх, ты! — засмеялся Ремизов. — Себя под пулю подставил — не пожалел, а тельняшку жаль стало. Давай поворачивайся, перевяжу.

* * *

Уже совсем к ночи следователь пришел в Дончека. Все окна в здании светились. У подъезда строились красноармейцы, позвякивали удилами кони. По мостовой были разбросаны клочки сена.

«Видно, опять где-то банда объявилась», — подумал Романов, предъявляя пропуск часовому.

Переступая через ноги сидящих на лестнице усталых бойцов, только что вернувшихся с патрулирования, он поднялся на второй этаж и хотел пройти в свой кабинет, но его остановил дежурный:

— Романов, к начальнику.

Когда следователь вошел в кабинет Скорятина, тот слушал доклад командира эскадрона.

— Ладно, — прервал разговор Скорятин, — через полчаса выступаем.

И, повернувшись, спросил следователя:

— Ты что, Романов, ранен? Садись, Банда вот опять в Морозовской объявилась… Выступаем..

Отпустив командира эскадрона, Скорятин спросил:

— Серьезно ранен?

— Нет, — сказал Романов и рассказал о случившемся.

— Да… — протянул Скорятин. — За опыт каждый из нас платит шишками; на том уж, видно, и держится земля.

Но на разговоры времени у него уже не было. Он только спросил:

— Ты на квартире капитана «Атланта» был?

— Нет.

— То-то… А с этого, наверное, и надо было начинать… В дежурке сидит беспризорник. Ребята наши задержали. Поговори с ним… Я буду в Ростове через два дня. Все. Иди.

Следователь встал и пошел к дверям.

— Постой, Романов, — остановил его Скорятин.

Следователь повернулся. Начальник Дончека помолчал, затем сказал, подбирая слова:

— Ты конник и был в боях, но все же я хочу тебе сказать. Лоб под пули подставлять ты не имеешь права. Все мы — солдаты Революции и нужны ей… Запомни это…

Беспризорник оказался парнишкой лет двенадцати-тринадцати, с шустрыми темными глазами, резко выделявшимися на бледном, даже, казалось, голубоватом, давно не мытом лице. Одет он был в какую-то рвань, нисколько не гревшую его, так как, сидя в дежурке на высокой скамье, он зябко ежился, натягивая воротник драного пиджака на уши.

— Пойдем со мной, — позвал его Романов и повел на второй этаж.

В кабинете было теплее, чем в выстуженной дежурке, и, войдя, парнишка сказал:

— Гарное помещение… Теплынько здесь…

Но сел подальше от окна. Из форточки дуло.

Следователь достал банку с махоркой.

— Дай и мне, дядька, закурить, — сказал беспризорник.

Романов промолчал.

— Дашь или нет? — повторил беспризорник.

Следователь прикурил, сказал:

— Гуляешь ты, парнишка…

— А что, — сказал беспризорник, — другие дают. Так не дашь?

— Нет.

— Ладно…

И, вдруг потеплев, добавил:

— Батька бы мой, наверное, тоже не дал.

— По шее бы дал тебе батька, а не закурить.

— Это точно, — засмеялся беспризорник, но тут же поскучнел. — Да вот батьки только нет…

— Откуда ты? — спросил Романов.

— Из Кагальника, мабудь, знаешь?

— Знаю. А где родители?

— Матка умерла, батька с фронта не вернулся. Я и пошел гулять. Есть-то надо, — по-взрослому строго сказал пацан.

— Так… — протянул Романов… — А как тебя зовут?

— Антоном, а по-уличному — Подкова.

— Ну, уличную кличку мы забудем. Ты чаю хочешь?

И тут же следователь понял, что спросил напрасно. У пацана даже нос заострился, тень пошла по лицу.

«Что ж они, — подумал о дежурных Романов, — не могли кипятку дать мальцу, что ли?»

Он поднялся.

— Ты подожди, я сейчас.

Через полчаса за кипятком с черным хлебом беспризорник рассказал, что утром в порту его остановил какой-то человек и, назвав адрес — Сенная, 15, квартира 3, — дал ключи и поручил сходить, открыть квартиру и, взяв из стола портфель с бумагами, принести назад в порт вечером или назавтра к вокзалу.

— Сказал, заплатит, — поднял глаза на Романова беспризорник.

О том, что произошло дальше, следователь уже знал: парнишку задержали, когда он пытался взломать замок в дверях.

— Что же ты ключом не открывал? — спросил Романов.

— Ключ я обронил, — сказал пацан, — карманы-то драные.

Он пил уже вторую кружку и даже порозовел. Глаза оживились. Романов пододвинул ему свой кусок хлеба. Беспризорник взглянул на него.

— Ничего, — сказал Романов, — ты ешь, я сыт.

— Вижу, какой ты сытый, — неожиданно ответил беспризорник, — штаны еле держатся.

Романов засмеялся.

— Ну, тогда пополам.

Он переломил хлеб и, отдав половину, дожевал свой кусок, запивая обжигающим кипятком.

— Ну, теперь во как сыт! — сказал беспризорник, проведя ладонью по горлу. — Спасибочко.

Он отодвинулся от стола, прислонился к стене. Усталость, видно, брала свое. Романов посмотрел на него, подумал: «Тебя бы сейчас спать уложить — ожил, глядишь…» Но надо было идти. И он поднялся, сказал:

— Ладно, поспишь потом, а сейчас пойдем посмотрим, что там за портфель.

В коридорах ЧК опустело. На лестнице, где еще недавно сидели вдоль стен бойцы конного эскадрона, только белели затоптанные самокрутки.

Шевельнулась беспокойная мысль: «Что там, в Морозовской?» Он знал: дороги сейчас плохи, кони устали.

Где-то далеко, в одной из комнат стучала пишущая машинка. Редко: тук-тук… тук-тук… Кто-то стучал одним пальцем. Романов и беспризорник миновали часового и вышли на улицу.

Дом на Сенной оказался приземистым двухэтажным особняком с высокими окнами, лепными карнизами. Света в окнах не было. Следователь тронул дверь подъезда, и она легко отворилась.

— Квартира на втором этаже, — сказал сиплым от сырости голосом беспризорник.

Лестница была широкой, мраморной, барской. Они поднялись на второй этаж. Следователь осмотрел замок, вытащил из-под ремня небольшой ломик и, вставив в щель у замка, нажал плечом. Замок треснул, и дверь подалась. Все еще держа ломик в руке, следователь шагнул в темноту квартиры.

В доме стояла тишина. Романов нащупал выключатель в прихожей, распахнул дверь в комнату. Свет широкой полосой упал на пол, на стену, на окно. Форточка была открыта. Цепляясь за стену, под сквозняком шелестела, шлепала соломенная штора. Романов вошел в комнату, включил свет и огляделся. Несмело, боком, в дверь протиснулся беспризорник.

— Вот что, Антон, — спросил Романов, — так о каком портфеле говорил твой знакомый?

— Не знаю, — сказал Антон, — говорил — в столе лежит.

У окна стоял тяжелый, массивный стол, заваленный книгами, безделушками, бумагами.

Следователь раскрыл ящик. Стопкой лежали книги. Романов взял первую. Прочел на обложке: «Лоция Черноморского бассейна».

— Не то, — сказал он и, положив книгу, открыл второй ящик.