Алексей Писемский - В водовороте

• Название: В водовороте
• Автор: Алексей Писемский
• Жанр: Русская классическая проза

---

* * *

Управляющий на другой же день принес князю занятые под именье деньги, более ста тысяч. Князь, внимательно и старательно пересчитав их, запер в свой железный шкаф и потом, велев подать себе карету, поехал к нотариусу. Нотариус этот был еще старый знакомый его отца. Увидав князя, он произнес радостное восклицание.

- Ваше сиятельство, какими судьбами?.. Господи, что с вами, - как вы похудели и постарели! - присовокупил он.

- Болен нынешним летом был, - отвечал князь. - Есть у вас особенная комната, где бы переговорить?

- Есть, имею! - отвечал нотариус, вводя князя в свой кабинет. - Молодым людям стыдно бы хворать!.. Вот нам старикам - другое дело!

- Старые люди крепче нынешних, - говорил князь, садясь. - Я вот по случаю слабого моего здоровья, - начал он несколько прерывающимся голосом, желал бы написать духовную...

- Это дело хорошее; это при всяком здоровье не мешает делать! - одобрил его нотариус.

- Завещать я желаю, - продолжал князь, тряся ногою, - все мое недвижимое имущество в пожизненное владение жене моей, - можно это?..

- Можно-с!.. Нынче без испрошения высочайшей воли это можно.

- Потом, весь капитал мой, в четыреста тысяч, я желаю оставить моему побочному сыну - сыну девицы Жиглинской, а теперь по мужу Оглоблиной... можно это?

- И это можно; деньги - благоприобретенное ваше.

- Только, пожалуйста, чтобы строго юридически все это было и чтобы наследники никак не могли оттягать как-нибудь от ребенка и у жены моей завещанного.

- Крепко напишем-с, верно будет; ничего не оттягают.

- И чтобы как можно поскорее это сделать.

- Да сегодня же к вам вечером и привезем все.

- Пожалуйста! - повторил князь.

Провожая его, нотариус еще раз повторил ему свое сожаление, что он так постарел и похудел.

Возвратясь домой, князь, кажется, только и занят был тем, что ожидал духовную, и когда часам к семи вечера она не была еще ему привезена, он послал за нею нарочного к нотариусу; тот, наконец, привез ему духовную. Князь подписал ее и тоже бережно запер в свой железный шкаф. Остальной вечер он провел один.

На другой день поутру князь велел опять заложить себе карету и, взяв все сто тысяч с собой, поехал в банк, где положил деньги на свое имя. Выходя из банка, князь вдруг встретился с Николя Оглоблиным.

- Здравствуйте! - заговорил тот радостным и в то же время оторопелым голосом.

- Здравствуйте! - отвечал ему князь мрачно и хотел было уйти.

- А я на вашей знакомой Елене Николаевне женился, - не утерпел и бухнул Николя.

- Слышал это я!.. Поздравляю вас! - говорил князь.

- Вот прислала сюда пятьдесят тысяч на свое имя положить; без того за меня не шла. "Нет, говорит, меня другие обманули, теперь я стала практична!" - молол Николя.

Князь ничего ему на это не ответил и даже поспешил раздвинуть силою сгустившуюся у выхода толпу, чтобы только уйти от Николя.

Из банка князь заехал в театр и взял билет на ложу, который, возвратясь домой, отнес к княгине.

- Поезжайте сегодня с Петицкой в театр, - отличная пьеса идет.

- А ты поедешь?

- То есть, я приеду... Мне часов до восьми нужно дома быть.

- Хорошо, если ты приедешь, - отвечала княгиня, полагавшая, что князь этими делами своими и поездкой в театр хочет развлечь себя.

С наступлением вечера князь по крайней мере раз пять посылал спрашивать княгиню, что скоро ли она поедет? Та, наконец, собралась и зашла сама к князю. Она застала его сидящим за столом с наклоненной на руки головой.

- А ты скоро приедешь? - спросила она его, почти испуганная его видом.

- Сейчас же, очень скоро! - отвечал князь как-то нервно и торопливо. Поезжайте, поезжайте! - прибавил он.

Княгиня поехала.

Прошло около часу.

Во всем доме была полнейшая тишина; камердинер князя сидел в соседней с кабинетом комнате и дремал. Вдруг раздался выстрел; камердинер вскочил на ноги, вместе с тем в залу вбежала проходившая по коридору горничная. Камердинер бросился в кабинет к князю.

- Что такое, батюшки! - кричала ему вслед горничная.

В кабинете камердинер увидал, что князь лежал распростертым на канапе; кровь била у него фонтаном изо рта; в правой и как-то судорожно согнутой руке он держал пистолет.

- Доктора, скорее доктора! - кричал камердинер и бросился зажимать князю рот рукою, желая тем остановить бежавшую кровь.

Та же горничная, что выскочила в залу и заглянувшая в кабинет, сбежала в сени и начала кричать швейцару, колотя его в плечо и в шею:

- Доктора скорее, князю очень дурно, и княгиню воротите из театра!

Швейцар едва понял ее и послал одного лакея за Елпидифором Мартынычем, а сам поехал за княгиней. Елпидифор Мартыныч и княгиня в одно время подъехали к крыльцу дома.

- Князю дурно? - говорила княгиня, проворно взбегая по ступенькам лестницы.

- И за мною тоже прислали! - говорил Елпидифор Мартыныч, не успевая идти за быстрыми шагами княгини, так что та первая вошла в кабинет к князю.

- Ай! - раздался вслед затем ее пронзительный крик, и когда Елпидифор Мартыныч достиг кабинета, то увидал там княгиню без чувств, уже распростертую у трупа мужа.

- Господи помилуй! - произнес он. - Девушки, люди, отнесите ее, несчастную!

Люди отнесли княгиню, совершенно бесчувственную, в ее спальню.

Елпидифор Мартыныч осмотрел после того труп князя, у которого пуля навылет пробила затылочную кость.

- Гм! - грустно усмехнулся Елпидифор Мартыныч. - Как угостил себя!.. Мне, однако, тут одному делать нечего, - съездите хоть за бароном! присовокупил он камердинеру, все время стоявшему у ног барина и горько плакавшему.

Тот поехал. Елпидифор Мартыныч пошел к княгине и начал ее спиртом и холодной водой приводить в чувство.

Она, наконец, опомнилась.

- Где он? Где он? - заговорила она почти помешанным голосом и с каким-то безумным жестом откидывая рукою волосы назад за ухо.

- Да ничего, матушка, ничего! - говорил Елпидифор Мартыныч, очень хорошо понимая, что княгиня немножко притворяется.

- Ах, его убили, убили!.. Их всех арестовать надо!.. Это убила его Жиглинская!.. Пусть ее в острог посадят! - сумасшествовала княгиня.

- Разумеется, посадят! - не спорил с ней Елпидифор Мартыныч. - А вот погодите, я вам амигдалину пропишу; погодите, матушка! - присовокупил он и сел писать рецепт, но у него до того при этом дрожала рука, что он едва в состоянии был начертать буквы.

Между тем камердинер привез барона и привел его прямо в кабинет.

- Боже мой, боже мой! - воскликнул тот, взглянув на труп князя. - Но когда же это случилось? - обратился он к камердинеру, который не успел ему дорогой рассказать всего происшедшего.

- Да только что барыня уехала, вдруг я слышу - бац!.. Вбегаю и вижу... - пояснил тот ему.

Барон покачал головою и стал осматривать комнату. Прежде всего он на письменном столе увидал записку, писанную рукою князя, которая была очень коротка: "Я сам убил себя; прошу с точностью исполнить мое завещание". Около записки барон увидал и завещание. Он прочел его и, видимо, смутился.

- Нельзя ли позвать ко мне вашего управляющего? - проговорил он.

Камердинер послал одного из лакеев за управляющим.

Барон между тем продолжал делать осмотр. Тут же на столе, невдалеке, он увидел ящик от пистолетов с открытою крышкой, на которой виднелись какие-то написанные слова. Он невольно ими заинтересовался и прочел, а прочтя, усмехнулся и пожал плечами.

Вошел управляющий, весь бледный и тоже уже слышавший о страшном случае.

- Князь оставил завещание после себя, - начал барон официальным и несколько даже строгим голосом, - а потому нужно знать, сколько у него недвижимого имения.

- Как это сказать вдруг, ваше превосходительство!.. - отвечал управляющий, немного уже и струсив.

- Ну, то есть, примерно, на годовой доход? - произнес барон еще строже.

- Тысяч на двадцать пять годового дохода еще осталось.

- Можете идти! - сказал ему барон.

Управляющий вышел из кабинета на цыпочках.

Барон в этом случае, кажется, интересовался узнать, сколько достанется еще княгине после мужа и что не мною ли очень отошло к незаконнорожденному сыну князя.

Вскоре затем к нему вошел Елпидифор Мартыныч.

- Что княгиня, - вы у нее были? - спросил барон.

- Все у нее был.

- К ней, вероятно, нельзя войти?

- Нет, она вся расшнурована, распущена!.. Все требует, чтобы убийц князя арестовали!

- Каких убийц? Он сам себя убил. Вот записка его о том и вот ящик от пистолетов с интересною надписью! - проговорил барон, показывая Елпидифору Мартынычу то и другое.

Елпидифор Мартыныч прочел записку и надпись на крышке ящика.

- К-ха! Сумасшествие от любви! - проговорил он. - Целый разряд такого рода сумасшедших есть; у нас в медицине так они и называются: сумасшедшие от любви.