В. Меньшиков - Искатель. 1970. Выпуск №1

• Название: Искатель. 1970. Выпуск №1
• Автор: В. Меньшиков
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1970

На 1-й стр. обложки — рисунок А. ГУСЕВА к рассказу Н. Балаева «РД о продлении».

На 2-й стр. обложки — рисунок В. КОЛТУНОВА к рассказу Рэя Бредбери «Лед и пламя».

На 3-й стр. обложки — рисунок В. ЧИЖИКОВА к рассказу О'Генри «Джек — победитель великанов».

---

— Яволь,[5] герр штурмбаннфюрер!

О, господин Зауэр хорошо понял намек! Эсэсовец ухватился за несчастные случаи и аварии на шахте, в которых была повинна дирекция, как за повод для репрессий против заключенных и тех, кого гестапо подозревало в антифашистской деятельности.

«Сразу двух зайцев хочет убить эта ловкая бестия», — не без зависти прикинул инженер Зауэр.

— Тогда не позднее сегодняшнего вечера составьте точный список кацетников, работавших на шахте в те дни, когда у вас случались производственные неприятности, — приказал Вольт. — И, кроме того, познакомьте меня со всеми немецкими рабочими. Сперва, конечно, по вашим кадровым делам.

* * *

Еще издали у ворот шахты рядом с обычным постовым из местной жандармерии Крафт заметил силуэт второго часового. Он стоял с автоматом, широко расставив ноги.

«Черное воронье», — с неприязнью подумал Крафт, направляясь к проходной с группой шахтеров своей смены. Австрийский вахтер брал пропуска из рук подходивших шахтеров, придирчиво сверял их с длинным списком, приколотым на стене. Очередь продвигалась медленно, и шахтеры, не скрывая раздражения, переругивались с постовым.

— Опоздаем в забой, вычтут из моего заработка, а не из твоего кармана, — возмущенно сказал пожилой шахтер. Его дружно поддержали товарищи.

— Приказ начальства, — огрызнулся жандарм, боязливо оглянувшись на дежурившего рядом эсэсовца.

В раздевалке, стоя у шкафчика, откуда только что забрал свои вещи его напарник из ночной смены, Крафт пошарил рукой в ящике, куда клали обувь. Пальцы нащупали окурок. Крафт незаметно положил его в карман брезентовой куртки, в которой работал в забое.

— Перед спуском зайдите в канцелярию! — громко, чтобы все слышали, крикнул мастер.

Слух о приезде берлинского начальства разнесся по всей шахте. Никто не знал толком, с какой целью пожаловал в Грюнбах бригаденфюрер с внушительным эсэсовским эскортом. По дороге в канцелярию шахтеры изредка перебрасывались короткими фразами, делились предположениями и догадками. А за каждым их движением со второго этажа здания, из кабинета директора шахты пристально следил штурмбаннфюрер Вольт. И как только первый шахтер открыл дверь канцелярии, штурмбаннфюрер спустился вниз и незаметно занял место за стеклянной матовой перегородкой, из-за которой видны были и коридор и канцелярия.

Один за другим шахтеры подходили к маленькому окошку, расписывались в какой-то книге и отходили с запечатанным конвертом, похожим на тот, в котором выдавалась зарплата.

Крафт получил конверт последним и, когда шел по коридору к выходу, внезапно почувствовал на себе чей-то пристальный взгляд. Он обернулся, коридор был пуст. «Нервы расшалились», — недовольно отметил Крафт и устремился вдогонку за шахтерами. Они на ходу вскрывали конверты.

«…Герр Ламбер, — пробежал взглядом Крафт первые строчки распоряжения директора шахты, — позавчера мы продолжительное время наблюдали, как вы исключительно дружеским образом обращались с восточным рабочим № 41 и греческим гражданином Даларасом».

«Это не из нашей группы», — промелькнуло в голове Крафта. Он догнал товарищей и дочитал отпечатанный под копирку текст.

«Как грек, так и восточный рабочий в служебное время долго сидели на скамейке, и как вы, так и оба вышеупомянутых на протяжении длительного времени не работали. Нашему взгляду на жизнь противоречит тот факт, что вы братаетесь с этими людьми».

«Плоды нашей работы дают всходы», — удовлетворенно отметил Крафт.

Подпольная коммунистическая ячейка Крафта завязала хорошо налаженные и законспирированные связи с подпольным штабом узников кацет-филиала Маутхаузена. Здесь же, на шахте, товарищи Крафта оказывали узникам посильную помощь продовольствием и медикаментами. Два русских военнопленных, Петр и Иван, стали надежной опорой Крафта. С их помощью Крафт переправлял в кадет антифашистские листовки и короткие радиоперехваты из Москвы, информировавшие о положении на фронтах великой битвы, с германским фашизмом.

Передачи делали с величайшей осторожностью: эсэсовская охрана дважды поголовно обыскивала всех узников, доставляемых на шахту из концентрационного лагеря — перед началом работы и в конце смены, когда «восточные рабочие» поднимались из шахты. Но риск оправдывался сторицей: добрые вести с родины поднимали дух узников, придавали истощенным людям силы выдержать муки фашистского ада и вступить в неравный поединок с нацистской властью.

Крафт настрого запретил подпольщикам общаться с узниками кацет где-либо, помимо шахтных забоев. Под землей легче было обмануть ревностных ищеек гестапо и администрации; иное дело — на территории шахты наверху. Там каждый метр находился под неусыпным наблюдением. Новое распоряжение директора хотя и адресовано одному шахтеру, но угрожало карающими последствиями всем горнякам Грюнбаха и, розданное шахтерам, было предостерегающим подтверждением этой гестаповской слежки.

«…Строжайше запрещается любая попытка товарищеского сближения с иностранными рабочими, — торопливо дочитывал распоряжение Крафт. — Вы, как немец, — внушал директор шахты Ламберу, — должны показывать своим поведением вышеупомянутым нациям, что мы являемся ведущей и господствующей нацией. Своим поведением вы же нанесли удар в спину сражающимся на фронте немецким войскам. Настоящим я предупреждаю вас самым строжайшим образом.

Хайль Гитлер!»

Крафта поразило не само предупреждение нацистского начальства, а то, как оно было доведено до сведения шахтеров. Подобного типа приказы издавались и раньше. Но обычно они вывешивались на видных местах. Теперь же их почему-то вложили в конверты и персонально, под расписку, вручили каждому шахтеру.

Тревога все больше охватывала Крафта. Он интуитивно чувствовал, как, пока неведомая, опасность шла по следам подпольщиков. «Внезапная инспекция из Берлина. Столь же неожиданная проверка всего рабочего состава шахты. Конверты с угрозой…» — Крафт лихорадочно искал взаимосвязь между всеми этими событиями и осуществленной подпольщиками диверсией на железной дороге.

Как назло, ему не удалось прочитать записку, вложенную в окурок. Сделать это незаметно для других можно было, только спустившись в забой. Но, быть может, записка была экстренным сигналом, предостережением?

…Решетчатая дверь закрылась за первой партией шахтеров, и клеть начала стремительно проваливаться в глубину шахты.

Крафта со всех сторон стиснули спины и плечи товарищей по смене. Роберта рядом не было. Он должен был спуститься в забой часом позже.

«Что в записке?» Мысль о ней неотступно преследовала Крафта. Как только он добрался до забоя, сразу же укрылся за вагонеткой и быстро разломал окурок.

«С бригаденфюрером приехал известный тебе Вольт», — прочел Крафт записку. Ее незаметно положила в ящик там, в шахтерской раздевалке, Эрна, сестра электрика Стефана Гротта. Сам Гротт стал правой рукой Крафта в подпольной ячейке. Брат Гротта служил в лесничестве в горах Штирии, где начала действовать группа австрийских партизан, и Стефан наладил через брата связь с этой группой Сопротивления.

Семнадцатилетняя Эрна Гротт работала уборщицей в дирекции шахты. Ей часто приходилось убирать подносы с выпитыми чашками кофе из кабинета самого директора, наводить чистоту и блеск во всех служебных помещениях, мыть и натирать покрытые линолеумом полы, выбрасывать из корзин для бумаг накопившийся за день мусор, вытряхивать окурки из пепельниц.

Крафт сразу прикинул, каким ценным источником информации для подпольщиков может стать эта скромная, худенькая девчушка с большими, чуть недоуменными глазами, словно Эрна впервые видела все то, с чем она сталкивалась каждый день. Он переговорил с Гроттом, и Эрна была включена в их подпольную работу.

«Фрейлейн Эрна» — так обычно звали ее чиновники конторы — нравилась всем своим прилежанием, вежливостью и самоотверженной готовностью с утра до поздней ночи убирать, чистить, мыть посуду, мебель, стекла, полы. Ее появление и присутствие в помещениях дирекции стало привычным. Как само собой разумеющееся служащие воспринимали безукоризненную чистоту и образцовый порядок, царивший в их комнатах, на их письменных столах. И незаметно для себя аппарат дирекции поставил знак равенства между служебным рвением фрейлейн Эрны и ее лояльностью нацистскому рейху и фюреру.

Эрна передавала через брата Крафту извлеченные из корзин вместе с мусором скомканные копирки, обрывки телеграмм, конверты со служебными адресами. Чуткий слух Эрны ловил целые фразы из разговоров чиновников. Те часто не стеснялись ее присутствия — вернее, просто не замечали, когда Эрна приносила им на подносе кофе. Их руки жадно тянулись к дымящимся чашкам и, сказав привычно «данке шен», чиновники продолжали прерванные было при ее появлении служебные разговоры, даже не всегда подождав, пока за Эрной закроется дверь.