Валентина Немова - Любить всю жизнь лишь одного

• Название: Любить всю жизнь лишь одного
• Автор: Валентина Немова
• Жанр: Проза

"Любить всю жизнь лишь одного" — роман о молодежи и для молодежи. В него вошли записные книжки старшеклассницы. Она любит юношу из той же школы, в которой учится сама. И он как будто симпатизирует ей, но ведет себя довольно странно. Они то ссорятся, то мирятся. Чтобы наладить с ним отношения, девушка дает парню почитать свои дневники, открывает душу. Она романтик по натуре, мечтает свою школьную дружбу, первую любовь пронести через всю жизнь. Удалось ей это или нет, вы узнаете, прочитав книгу до конца.

---

Осенью следующего года, смирив гордыню, вернулась я в девятнадцатую школу, которую, плохо разобравшись в ситуации, отвергла шесть месяцев назад. Она была единственной средней школой в новом строящемся микрорайоне (не считая ШРМ — школ рабочей молодежи), так что выбора у меня не было. Записали меня в тот же самый класс, теперь он был уже девятый, и осталась я в нем, постепенно привыкая к порядкам в этом учебном заведении. На уроках у слабых учителей научилась не скучать. Дело дошло до того, что стали мне, как и новым моим соученикам, такие уроки даже удовольствие доставлять. Посредственные преподаватели ведь очень покладистые люди. Их принцип: чем бы дитя на уроке ни занималось, лишь бы не шумело. На уроках у таких учителей от скуки я спасалась тем, что делала записи в своих блокнотах. Глядя на меня, и Тоня обзавелась записными книжками и заполняла их, как и я, с разрешения "добрых" педагогов.

Но писали мы с ней, само собой, не об одном и том же. Я — в основном — об отношениях с Лешкой Крылатовым, который запал мне в душу еще тогда, когда учились мы с ним в одном восьмом классе. Надо же мне было влюбиться в парня, который потом остался на второй год! Одной из лучших учениц — в потенциального второгодника! Красота его, значит, покорила меня. А еще разглагольствовала в дневнике, что человека надо ценить не за привлекательную внешность, а за красоту души, ум и благородство… Тоне тоже кто-то нравился из наших мальчиков, но у нее не было "личной жизни", и Мудрецова писала "о школьном". О том, что творили наши ребята во время занятий, превращая скучные уроки в веселые. Свои дневники, когда мы окончили школу, Антонина, в знак дружбы, подарила мне. Я ими воспользуюсь, конечно, только позднее.

— Дневник Юлии

Когда уж очень тошно станет на уроке, мы с Тоней потихоньку переговариваемся с помощью азбуки Морзе. Или, разложив на скамье небольшую картонку, поделенную на клетки, и расставив на ней крошечные фигурки, изготовленные умелыми руками Антонины (фигурки такие маленькие, что умещаются в коробке из-под зубного порошка), начинали тайком играть в шахматы.

Мы с Тоней сидим за первой партой первого ряда, как раз напротив учителя, и он, безусловно, не может не замечать, что мы то и дело, то одна, то другая приподнимаем крышку парты и, прячась, что-то рассматриваем внизу. И догадывается, наверное, что мы забавляемся чем-то. Но к порядку нас не призывает: мы же не шумим и не мешаем ему вести урок. Другое дело — наши мальчики. Уж если они начнут в свои игры играть, урок уж точно будет сорван.

Как-то на географии Никола Гилев соскочил вдруг с места и давай подбрасывать ногой "жестку" — клочок меха с прикрепленной к нему гайкой. И так один раз саданул по ней, что она, взлетев высоко вверх, ударилась о потолок, и на головы нам посыпалась известка.

Забыл наш бедный Коля,

Что крыша есть у школы…

… Как долго тянется урок,

Скорей бы прозвенел звонок!

— Дневник Юлии. Личное

Настроение отвратительное. Кругом одни неприятности. А самая большая — это то, что происходит между нами с Алексеем. Ох! Не "ох", а черт возьми его! Так он злит меня, что хочется его поколотить. Но разве я с ним справлюсь? Сама я тоже виновата: распустила себя!

Уж скорее бы что-то одно. А то ничего не разберешь. Хотели порвать отношения, но не смогли. Только надорвали. А теперь и не рвется до конца, и не склеивается. В моей власти лишь одно: разругаться с ним вдрызг. В его — и то, и другое: и рассориться окончательно, и помириться насовсем. Но он не пытается сделать ни то, ни это. Может быть, лучшее и в моих силах? Но я не знаю, как к этому непонятному человеку подступиться. Остается только ждать. А что может быть хуже ожидания, когда над тобой сгущаются тучи и того и гляди грянет гроза! Кажется, все вокруг желают мне зла. Все, кроме Тони. Как хорошо, что она у меня есть! Лешка требует, чтобы я не откровенничала с ней, во всяком случае о нем ни слова чтобы не говорила. Ишь ты какой! И сам со мною по-настоящему, как я это себе представляю, не дружит, и подруг задумал меня лишить! Но ничего из этого у тебя не выйдет, Алексей!

- * * *

Уже февраль. Как быстро летят дни. Лешка говорит: "Насчет пол-литра позаботься. Скоро март". Но при чем тут март? Не все ли равно, когда получить долг? Главное ведь выиграть. Но он напрасно на это рассчитывает. Я не хочу признать себя побежденной. Ни за что, как бы ни было мне трудно. А тяжело очень. Вчера пришла к Тоне, когда дома, кроме нее, никого не было, и разрыдалась. Если бы Лешка узнал об этом, обязательно посмеялся бы. Сказал бы: "Сентиментальность. Нервы". Нет, не сентиментальность. Возможно, нервы. Но и не это. Если я намерена сдержать себя, обязательно сдержусь. В школе никогда ничего подобного не бывает. Да и дома нюни не распускаю, чтобы родителей не напугать. Реву только тогда, когда "обстоятельства позволяют". От слез становится легче, но ненадолго: никак не удается выплакать все, что накипело на душе. Чем я заслужила такое отношение с его стороны? Просто безобразное, если он не врет мне сейчас. Неужели действительно он в прошлом году, когда мы учились с ним в одном классе, будучи равнодушным, поставил своей целью вскружить мне голову, да еще с Левкой Ростовым на пол-литра поспорил, что это ему удастся. И теперь, считая, что он выиграл эти пол-литра, требует долг почему-то с меня, хотя спорил с Левкой, а не со мной. Чушь какая-то! За что я подверглась такому унижению? Это же бесчеловечно и безнравственно! Ну, хорошо, в прошлом году он не ведал, что творил. А в этом поумнеть же надо! Нет, не могу поверить, что все обстоит именно так. Мне кажется: просто я понравилась ему и он захотел добиться взаимности. В этом нет ничего обидного для девушки. Но зачем он это вполне естественное побуждение опошляет? Без конца твердит об этом пари, оскорбляя меня тем самым? Умышленно терзает. Ему доставляет удовольствие видеть мои страдания? Кто же он тогда есть? Что кроется под его приятной внешностью?

Ни за что первая не пойду на примирение! И не буду пытаться что-то склеивать. Конечно он убежден, что своего добился. Пусть это так. По его вине я сильно переживаю. Но почему, одержав надо мной моральную победу, он от этого не пришел в восторг? Что-то при встрече с ним не вижу я в его глазах ни радости, ни даже злорадства. И вообще его среди людей не вижу. Во время перемен из своего класса не выходит. Молчаливый стал, как бирюк. И не только я это замечаю. Одна девочка из того класса, в котором он теперь учится, сказала мне недавно, когда речь зашла о Лешке: "Он какой-то сложный. Ни с кем не разговаривает". - и добавила с сожалением — "Да и о чем ему с нами говорить? Он же старше нас на целый год. Повидал, наверно, за это время, чего мы еще не видели — молчаливый, серьезный. Все перемены сидит за партой и читает книги. Можно подумать, что зазнается. Но не похоже. Что ни попросишь — всегда объяснит. А математику знает! Вот здорово! Лучше всех в классе. Мы решаем, решаем и никак не можем решить. А он выйдет к доске, решит все мигом и нам объяснит. И все понятно вдруг станет. Одно неясно: как мог такой толковый парень на второй год остаться? Другие перед ним — просто дети. Кленов, например, или Вареников. Вечно скачут и орут. А он — никогда".

— Лишь щелкнуть может? — поинтересовалась я, вспомнив жалобу другой девочки из их класса на то, что Лешка Крылатов проходу не дает девчатам, всем подряд ставит щелчки.

— Нет, — усмехнувшись, ответила мне собеседница, — в начале года было такое дело, а сейчас уже нет. В общем, мальчишка он неплохой. Немножко странный, но хороший.

Да, — подумала я, выслушав Лешкину одноклассницу, — по сравнению с прошлым годом он сильно изменился. Тогда, как Кленов и Вареников теперь, носился и бесился, всех тормошил, ему постоянно влетало за плохое поведение. Никто его тихим не считал, веселым был. Роза призналась мне однажды: "Жалею, что Крылатова больше нет в нашем классе. Скучно стало без него". Что же он так притих в нынешнем году? Может быть, права эта девочка: взрослым почувствовал себя? Но ведь и взрослые не прочь расслабиться иногда. Нет, дело не в этом. А в том, наверное, что ему бывает перед самим собой стыдно за то, как он ведет себя со мной. Хотел бы перестроится, но разве гордость позволит ему признать свою неправоту? Жаль, очень жаль, что он теперь в другом классе. Если бы оставался в нашем, легче было бы мне разгадать, что с ним происходит, что на душе у него и в душе. А сейчас я его почти не вижу. Вчера, правда, видела: после уроков он зашел в наш класс, где играли в шахматы, где находилась и я, причем по полному праву, а не потому, что искала встречи с ним. Поражаюсь: как это он позволил себе такую роскошь, дал себе слабинку — вошел туда, где могла присутствовать я? Он же изо всех сил старается избегать меня. Мне кажется: дело все в том, что он беспощаден не только ко мне, но и к себе. Не дает воли своим чувствам. Но каким чувствам? Боюсь, что хорошим. Значит они у него все-таки есть? Что и требовалось доказать… Но, доказав это, я не почувствовала облегчения. Я же это доказала себе, а не ему. А он как обращался со мной по-хамски, так и будет обращаться. И как этому воспрепятствовать, я понятия не имею. В общем, с чего начала, тем и закончила эту свою статью. Зашла я в тупик и не знаю, как из него выбраться.