Джованфранческо Страпарола - Приятные ночи

• Название: Приятные ночи
• Автор: Джованфранческо Страпарола
• Жанр: Классическая проза

Во время венецианского карнавала Лукреция Сфорца, дочь епископа, изъявила желание, чтобы каждую ночь дамы во дворце рассказывали страшные истории и истории о любовных похождениях, волшебные сказки о феях, удачливых дураках и задавали загадки. И в таких развлечениях они и не заметили, как пролетело время...

---

Прибежав на громкий крик дочери и никого не обнаружив и в этот раз, Одескалько вскипел и в запальчивости пригрозил Дораличе, что если она и впредь станет кричать, он сыграет с нею такую развесёлую шутку, что ей не поздоровится, и, всё ещё раздражённый и злой, ушёл, сочтя, что его дочери привиделся один из тех, кто из-за любви к ней пал на турнире. Услышав угрозу отца и увидев, что он ушёл, юноша сбросил с себя муравьиную оболочку и принял свой подлинный прекрасный облик. Узрев перед собой юношу, Дораличе собралась было спрыгнуть с постели и закричать, но не смогла сделать это, ибо юноша прикрыл ей рукою рот. "Синьора моя, - молвил он, - я явился сюда не за тем, чтобы лишить вас чести или имущества, но чтобы принести вам утешение и быть покорнейшим вашим слугой. Если вы закричите ещё раз, случится одно из двух: или вы повредите своему безупречно светлому имени и своей доброй славе, или станете причиною и моей и собственной гибели. Поэтому, владычица сердца моего, остерегитесь запятнать свою честь и не подвергайте нас обоих смертельной опасности". Пока Фортуньо говорил эти слова, девушка плакала и горестно сетовала: стремительное появление юноши так её испугало, что она никак не могла успокоиться.

Поняв, в каком смятении душа девушки, Фортуньо обратился к ней с такими нежными и ласковыми речами, что даже каменная гора и та не смогла бы устоять перед ними, и добился того, что поборол упорное сопротивление Дораличе, и, покорённая исходившим от него обаянием, она смягчилась и заключила с ним мир. Видя, что юноша прекрасен собой, что он мужествен и статен, и вспоминая об ужасающем безобразии сарацина, она немало печалилась, что тот, судя по всему, возьмёт верх в состязаниях и станет её обладателем. И пока она так размышляла, юноша сказал: "Сударыня, будь у меня хоть малая возможность выступить на турнире, я бы охотно сразился; воодушеви меня, дабы я вышел из него победителем". Девушка на это ответила: "Когда бы это произошло, никто, кроме вас, не стал бы моим властелином". И почувствовав, что юноша загорелся и жаждет взяться за дело, она дала ему денег и великое множество драгоценных камней. С радостью приняв деньги и камни, юноша спросил у неё, в какие одежды подобает ему облечься, дабы они лучше всего отвечали её желаниям. Дораличе ответила: "В снежно-белые". Как она сказала, так он и сделал.

И вот на следующий день, облачившись в сверкающие доспехи, поверх которых был надет белоснежный камзол, расшитый червонным золотом и искусно выполненными узорами, Фортуньо сел на могучего и горячего скакуна, покрытого попоной такого же цвета, как и одежда всадника, и не ведомый никому отправился на ристалище. Народ, собравшийся уже на великолепное зрелище, заметив доблестного, не известного ему всадника с копьём наперевес, собирающегося вступить в поединок, преисполнившись удивления и недоумения, не сводил с него глаз, и каждый спрашивал: "Кто же этот рыцарь, столь изящный и столь роскошно одетый, который намеревается сразиться в турнире, а его никто не знает?" Выехав на огороженное для состязаний поле, Фортуньо вызвал соперника на поединок и, опустив сучковатые древки копий, они ринулись друг на друга, как спущенные с привязи львы; и юноша нанёс сарацину такой мощный удар в голову, что тот, перелетев через круп коня, свалился на землю, бездыханный распластался на ней, подобно разбившемуся о стену стеклу. И со сколькими бы противниками Фортуньо в этот день ни сшибался, всех их он доблестно одолевал.

Девушка, преисполнившись радости, не сводила с него восхищённых глаз и возносила про себя благодарность господу, пожелавшему избавить её от рабства у сарацина, и молилась о том, чтобы пальму первенства бог даровал Фортуньо. Наступила ночь, и Дораличе позвали ужинать, но она отказалась и велела принести к ней в комнату кое-какие тонкие кушанья и дорогие вина, заявив, что она есть не хочет, а если ей понадобится подкрепиться, она позднее поест у себя. И запершись в полном одиночестве в своей спаленке, она растворила окно и с величайшим нетерпением принялась дожидаться своего преданного возлюбленного. А когда он проник к ней тем же способом, что и предыдущей ночью, они вдвоем весело и беззаботно поужинали. Позднее Фортуньо спросил, как ему должно одеться завтра, и Дораличе ответила: "В ярко-зелёное, сплошь расшитое серебром и червонным золотом, и пусть так же будет убран и конь". Утром всё это было исполнено. И вот, прибыв на площадь, юноша в должное время выехал на отведённое для турнира поле, и если накануне он показал великую доблесть, то в этот день он намного превзошёл себя самого.

А нежная девушка громко и уверенно говорила всем, что она будет принадлежать только Фортуньо. Наступил вечер, и девушка, ликуя в душе, полная радости и веселья, повторила придуманную прошлой ночью уловку. И запершись у себя в спаленке, она отворила окно и стала дожидаться доблестного своего юноши и, дождавшись его, вместе с ним спокойно и неторопливо поужинала. И, когда он и на этот раз спросил у неё, какое платье ему приготовить на следующий день, она ответила: "Ярко-алое, всё расшитое золотом и жемчужинами; и пусть конь будет покрыт такой же попоной, ибо точно так же буду одета и я". - "Госпожа, - молвил Фортуньо, - если завтра я, быть может, прибуду на состязание чуть позже обычного, не удивляйтесь и не тревожьтесь, ибо не без причины задержу я моё прибытие". Наступил третий день, и пробил час начинать состязание; весь народ в радостном возбуждении ожидал исхода славного торжества, но никто из соревнующихся в турнире из-за безмерной силы никому не ведомого отважного рыцаря не решился выступить против него.

Однако слишком долгое ожидание, когда же, наконец, появится рыцарь, возбудило не только в народе, но и в принцессе беспокойство и опасения, хоть о возможном его опоздании она и была предупреждена им заранее. Одолеваемая печалью, о которой никто не догадывался, она вдруг потеряла сознание и, как подкошенная, упала. Впрочем, как только она услыхала, что Фортуньо подъезжает к ристалищу, её душевные силы стали к ней возвращаться, и она очнулась. На Фортуньо было богатое и великолепное платье, попона его коня была из червонного золота, усеянная сверкающими рубинами, изумрудами, сапфирами и необыкновенной величины жемчужинами, и стоили они, по общему мнению, не меньше целого государства. Лишь только доблестного Фортуньо увидели на ристалище, все принялись кричать: "Да здравствует, да здравствует никому не ведомый рыцарь!" - и приветствовать его громом несмолкающих рукоплесканий. Выехав на арену, он действовал с такой отвагой, что поверг всех противников на землю и стал победителем состязаний.

А когда он сошёл с могучего своего коня, первые и самые знатные граждане города подняли его на свои плечи и под громогласные звуки труб и других инструментов, при нескончаемых кликах народа, поднимавшихся до самого неба, принесли незамедлительно к королю и поставили пред его очи. И когда с него сняли шлем и сверкающие доспехи, король увидел перед собой прекрасного юношу и, позвав дочь, повелел тут же обвенчать их при всём народе с величайшею пышностью и в течение целого месяца задавал пиры. Пробыв некоторое время с обожаемой женой, Фортуньо начал томиться, ибо ему казалось недостойным и неподобающим пребывать в полнейшей праздности, занимаясь долгие часы напролёт болтовнёй, как это в обыкновении у глупцов и неразумных людей, и в конце концов он надумал уехать и отправиться в такие места, где бы мог проявить и показать свою великую доблесть. Взяв галеру и захватив с собой бесчисленные сокровища, которые подарил ему тесть, и сердечно простившись с ним и своею женой, он взошёл на корабль. Плывя с благоприятными и попутными ветрами, Фортуньо достиг Атлантического моря, но едва прошли они названным морем немногим более десяти миль, как к галере вплотную приблизилась сирена, самая крупная из всех, каких когда-либо видели, и начала сладкогласно петь.

Фортуньо, возжаждавший её послушать, стоя с одного бока галеры, свесился над водой; он вскоре заснул и в глубоком сне был схвачен ею, после чего, погрузившись в морские волны, она скрылась из виду. Моряки, будучи не в силах помочь Фортуньо, предались горю и, удручённые и безутешные, покрыв галеру чёрными тканями, возвратились к несчастному Одескалько и рассказали ему о горестном и плачевном случае, происшедшем в открытом море. Короля, и Дораличе, и весь город это известие повергло в глубочайшую скорбь и печаль, и все облачились в чёрные одежды. Приспел час родов, и Дораличе родила прекрасного мальчика. Когда же, взращённый в холе и неге, он достиг двухлетнего возраста, всё ещё горюющая и печальная Дораличе, тоскуя по своему обожаемому и дорогому супругу и не имея ни малейшей надежды обрести его снова, побуждаемая своей возвышенной и мужественной душой, прониклась решимостью, хотя король и не давал ей на это своего согласия, отправиться, положившись на судьбу, в плаванье и попытать счастья на море.