Михаил Нестеров - Оружие без предохранителя

• Название: Оружие без предохранителя
• Автор: Михаил Нестеров
• Жанр: Боевик
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41960-9

Их было трое – Скоблик, Михей и Дикарка. Они вместе учились, вместе служили, а затем уже в качестве разведчиков-диверсантов ГРУ вместе рисковали жизнью. Их сознание закодировали профессиональные психологи, подчинив их волю исключительно приказу. Но случилась беда: Скоблика взяли в плен и перепрограммировали – вшили в его подсознание новую кодовую фразу, тем самым превратив в биоробота. И заставили воевать против своих, против своей Родины. Судьба повернулась так, что противостоять Скоблику – великолепно обученному диверсанту, ставшему машиной для убийства, – должны его бывшие друзья...

---

Дальше он перешел на «внутренние факторы» защиты в айкидо; он «зажигал», переходя на личность.

– Они, Виктор, будут определяться ролью твоего сознания в поединке. Это и духовный настрой, и внутренние силы, которые призваны контролировать защитную стратегию айкидо. И другая энергия, необходимая для защиты. Это и принципы, которые управляют защитой от начала и до конца. Что касается внешних факторов защиты...

У Новеллы отсутствовали педагогические задатки. Он не привнес в эту беседу (и это больше касалось его) ничего, кроме того, что сам усвоил когда-то. По большому счету, он цитировал своего наставника, не утруждая себя перевести его на более доступный язык.

– Внутренние факторы защиты считаются в айкидо первостепенными. Как сказал мастер Коити Тохеи: «Как и в других боевых искусствах, физические принципы легко могут быть изучены за короткий интервал времени». Но для того чтобы развить в себе острую силу восприятия, спокойствие и неустрашимость, необходимо строго следовать длительной программе развития духа. Оно необходимо в той же мере, что и тренировка тела. Главное – внутренняя работа. Без нее все остальное – иллюзия. Айкидо отличается от других боевых искусств еще и тем, что с первого шага, который ученик делает на татами, его дух играет основную роль.

Сонни остановился. Он что-то чересчур разошелся. Он мог предугадать, чем закончится его «пламенная» речь. Он мог говорить на эту тему бесконечно, возрождая в памяти «абракадабру» 5-го, 3-го, 1-го кю: йокомен учи никке и санке, сувари вадза... Он не удержался от вздоха разочарования, когда Виктор в лоб сказал:

– Излюбленный удар Михея – круговой удар рукой в голову слева. У него целый арсенал приемов, но этот любимый, – настойчиво повторил он. – Я выведу его на этот круговой удар. И я хочу ответить ему приемом айкидо, его же оружием. Я хочу, чтобы он не только съел, но и подавился.

И лишь после довольно продолжительного молчания Сонни дал согласие. Заодно тихо порадовался тому, что ему не придется вести ускоренный курс по ускоренному же вдалбливанию духа, этикета, теории атаки, агрессивной концентрации энергии... Честно признаться, он не смог бы. Не потянул бы даже четверти курса. Но показать «кусочек айкидо», научить одному-единственному приему, забывая о принципах этики и функциональности, истории и культуры борьбы, – это почти что легко. И еще один фактор в пользу этого: никакой формы (Сонни имел в виду хакаму, штаны и куртку с поясом), а значит, никаких традиций, включая приветствие. «Никакого дерьма», – подвел итог Новелла.

Внутренний двор пансионата как раз подходил для занятий; не додзе, конечно, с его местом под офис, досками со списком членов клуба и объявлений, с раздевалкой, и главное – с татами, где преподается айкидо и происходят тренировки. Во двор выходили два окна из кухни, и минимум от пары любопытных глаз не избавиться. Но некая публичность даже пойдет на пользу, решил Новелла, и в первую очередь – ученику.

Научить его приему айкидо было несложно, поскольку база у Скобликова имелась. Насколько был осведомлен Новелла, за основу рукопашного боя в «Инкубаторе» был выбран стиль кекусинкай. Это более прямолинейный и силовой, контактный стиль карате, созданный Масутацу Оямой в противовес сонму бесконтактных школ; по сути дела мастер продемонстрировал настоящую мощь карате. Слово «кекусинкай» состоит из трех иероглифов, означающих абсолютный предел, истину и союз. Даже в силовых подразделениях ФБР этот стиль был взят за основу, а клятвой стали слова: «Мы будем стремиться к мудрости и силе, не ведая других желаний».

Сонни выпустил рубашку из брюк – так ему было удобнее – и прищурил глаза, изображая японца. Виктор на его игривое настроение не откликнулся. «Ну и черт с тобой», – подумал Сонни.

Внутренний двор представлял собой площадку, которая чуть-чуть превышала по размеру теннисный корт. Они выбрали местом тренировки дальнюю половину, свободную от машин и мусорных баков. Если брать в расчет баскетбольное кольцо на слегка покосившейся стойке, то площадку можно было назвать спортивной.

Виктор последовал примеру Новеллы и стоял перед ним в тенниске навыпуск.

Сонни изредка вспоминал так называемую «позицию сидя», характерную для философских и религиозных школ, и, честно говоря, только вспоминал. Однажды (это случилось на втором году обучения в Куонтико) он в присутствии двух десятков однокурсников уселся, положив руки на бедра, «философски поразмышлять». Над ним ржали все без исключения, подчеркивая демократию. Потом преподаватель спросил: «Чего ты хотел добиться этим? Всеобщего внимания? Так ты его получил. Хотел выделиться среди остальных? И это тебе удалось – наслаждайся. Ты достиг гибкой неподвижности, ведущей к плавной централизации всей личности в Центре? Ну это понятно: ты действовал ввиду повышенной близости земли». И столько яда было в словах физрука, что Сонни сделалось плохо. Он не мог ответить на вопросы – ни да, ни нет. Он даже не захотел быть понятым; вообще перед собой такой задачи не ставил. Действовал по наитию. И шлеей под хвост это было назвать нельзя. Порой поступки людей не поддаются объяснению. И все же он нашел чем ответить преподавателю: «Это было упражнение покоя. И нацелено оно...» – «Можешь не утруждаться. В этом комплексе зданий в целом и этом зале конкретно все нацелены на концентрацию, ждут тебя одного». Так вот сразу из Сонни Новеллы выбили восточный дух и рассеяли густой туман сенсорных раздражителей, которые окружали его со всех сторон. Аура его стала чистой – как у простого американца. И дышать с той поры он стал не «брюхом, глубоко», а легкими, нормально. Но первое упражнение с учеником он начал именно со знакомого, запавшего глубоко в сознание слова:

– Сконцентрируйся, Виктор. Надеюсь, тебе не надо объяснять, что такое аура. У каждого человека она есть.

– У кого аура, а у меня – индикатор жизни. Я спецназовец.

Сонни присвистнул. За пару часов Виктор дважды удивлял его.

Он продолжил занятие, настраиваясь с трудом.

– С этого момента всегда старайся держать спину прямо. Это не даст ни мне, твоему партнеру, ни твоим противникам нарушить твою позицию и повалить тебя назад. Я не говорю о мастерах, но опытные ученики могут таким образом нейтрализовать силу двоих или троих противников.

Скобликов вспомнил, что Михей всегда ходил с прямой спиной, как будто лом проглотил, но если разобраться, то осанка у него была хорошая. Инструкторы «Инкубатора» говорили, что выправка у него военная.

Сонни согнул свою руку в «положение несгибаемой», его ребро ладони легло на плечо Виктора.

– Толкай меня сильно, – предложил он, – насколько возможно.

Скобликов знал этот «фокус», тот же Михей показывал его. Виктор толкал его, а тот был словно вкопан в землю. Просто удивительно. Михей называл это заумным словцом – «нейтрализация». То же самое он с успехом проделывал и против двоих человек. Скоблик помнил, как они висли и толкали тщедушного с виду паренька. Но еще большее изумление вызывал другой прием. Михей ложился лицом вниз на землю, а Скоблик с Дикаркой пытались поднять его. Бесполезно. Как туманно пояснил Михей, его «ки» текла вниз, привязывая его тело к земле. Ки – это собственная или внутренняя энергия, ей обладают все, но сознательно развивают и умножают немногие, можно сказать, единицы. Михей называл ее красиво: «сила движущегося потока или напора ветра, сметающая все на своем пути». Скоблика же в то время удовлетворил другой вариант: центр тяжести человека, расположенный немного ниже пупка.

Сонни стоял в правосторонней стойке, называемой «миги камаэ». Он и партнера попросил встать так же – без напряжения, постоянно ощущая равновесие. Эта стойка была более непринужденной, естественной, и Скоблик на себе ощутил, что она годна и к условиям поединка. В ней не было ничего, что создавало бы внутреннюю скованность. Из этой позиции вес его тела мог в любой момент перетечь с одной ноги на другую, чтобы быстро скользнуть в желаемом направлении. А выбор направлений, почувствовал Виктор, был практически безграничен. «Так вот как это у него получалось», – вспомнил он еще раз Михея.

Сонни тем временем придирчиво, взглядом гробовщика окинул Скобликова.

– Пожалуй, начнем занятия с кругового передвижения. Называется оно «таи сабаки». Без этого тебе не научиться желаемому приему. Круговое движение можно выучить двумя способами. Первый – разворачивать бедра, одновременно разворачиваясь на двух ногах. Второй – использовать одну ногу как центральную точку опоры, в то время как другая будет скользить вокруг первой.

Сонни наглядно показал, как надо это делать.

Потом он встал впереди ученика, чтобы тот повторял за ним движения.

Повар, внимательно наблюдавший за этой парой, пришел к выводу, что видел нечто подобное по ящику, там называлось это «гимнастикой ушу». И он был недалек от истины.