Михаил Нестеров - Оружие без предохранителя

• Название: Оружие без предохранителя
• Автор: Михаил Нестеров
• Жанр: Боевик
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-699-41960-9

Их было трое – Скоблик, Михей и Дикарка. Они вместе учились, вместе служили, а затем уже в качестве разведчиков-диверсантов ГРУ вместе рисковали жизнью. Их сознание закодировали профессиональные психологи, подчинив их волю исключительно приказу. Но случилась беда: Скоблика взяли в плен и перепрограммировали – вшили в его подсознание новую кодовую фразу, тем самым превратив в биоробота. И заставили воевать против своих, против своей Родины. Судьба повернулась так, что противостоять Скоблику – великолепно обученному диверсанту, ставшему машиной для убийства, – должны его бывшие друзья...

---

Виктор нахмурился еще больше, хотя это казалось невозможным, отчего брови его образовали глубокую, как пропасть, складку.

– Их было двое...

– Двое?.. Отлично! Оставайся вместе с ними.

Это было жуткое зрелище. Жуткие впечатления и жуткие связи между представлениями, которые рождали другие образы и явления. Их Филипп Берч почерпнул, когда делал первые шаги в гипнозе. И следующее сравнение было помечено копирайтом. Человек спит и видит во сне свою покойную мать. Они в одной комнате, сидят друг против друга. Сын должен проснуться, она – никогда. Если он проснется до того, как покинет комнату, – это хорошо. Если он останется с покойницей – это плохая примета, быть беде, быть новому покойнику. Для Виктора сейчас те двое гипнотизеров – два покойника. Он бежит от них, чтобы «проснуться в другой комнате», но вот голос Берча пригвоздил его к месту: «Оставайся с ними». Он не в силах перечить. Он полностью подчинен ему. Он его раб? Нет. Нет еще. Что-то еще мешало этому. Какой-то скрытой блочок.

Виктора затрясло. Веки его начали подергиваться. Берчу такое состояние было хорошо известно, и он успокоил пациента одной только фразой:

– Не бойся, я с тобой. Дай мне твою руку.

Рука Виктора была холодной. Как будто он действительно находился в окружении призраков и только что пар не вырывался у него изо рта.

Берч стал у него за спиной, взял за плечи, помассировал их, повторяя: «Расслабься, доверься мне, расслабься...»

В таком положении он видел видеокамеру в углу комнаты; красный огонек сигнализировал о том, что она находится в режиме съемки. Берч был против установки аппаратуры и съемки во время сеанса, но переспорить упорного в этих «протокольных» вопросах Новеллу теперь было невозможно. Берча могла утешить только одна мысль, что Новелла не мог наблюдать за ним в прямом эфире: запись велась на диск, а сама камера не была соединена с просмотровой аппаратурой.

– Опиши помещение, в котором ты находишься, – попросил Берч, возвращаясь на место. Он не спешил спрашивать о людях, интересующих его как профессионала. Всему свое время.

– Я в комнате для свиданий.

«Комната для свиданий», – повторил про себя Берч и мысленно представил себе мрачные тюремные стены.

– Она находится в исправительном учреждении?

– В «Инкубаторе».

– Хорошо. Продолжай. Нет ли еще кого-нибудь в комнате?

– Нет. Хотя... да. Я вижу Михея и Дикарку. Они на кровати. Не шевелятся. Они спят.

– А ты? Что делаешь ты?

– Я лежу на кушетке. Эти двое смотрят на меня.

– Комната большая?

– Довольно большая.

Михей и Дикарка спят. Берч резонно предположил, что гипнозу предшествовала распространенная процедура со снотворным. То есть суггестор использовал как индуктор химические вещества, к которым относились снотворные, наркотические, психотропные. Естественно, в случае, когда реципиенты находятся в состоянии сна, к ним не надо применять так называемые «ритмические изменения пространственных отношений предметов», то есть маятник.

Курсантов трое. Значит ли это, что в «довольно большой комнате» только они подверглись процедуре гипноза и вошли в некую элитную группу, о которой беседовали Берч и Сонни? Или же имел место массовый гипноз? Думая так, Берч представлял себе оригинальный конвейер – собственно, сеанс одновременной игры в шахматы. Он подумал о том, что массовые гипнозы проводить легче, чем индивидуальные. Почему? Ответ прост: человека легче ввести в транс, если он видит, что кто-то уже поддался этому состоянию.

Все так. Только массовый гипноз вряд ли был применен именно в «Инкубаторе». Размышляя так, Филипп Берч оперировал словом «эксперимент». «Инкубатор» был экспериментом. Гипноз его подопытных – тоже эксперимент, тоже опыт, а это – перебор. И если его применили ко всем курсантам, то это уже программа.

– Ты слышишь, что говорят тебе эти люди?

– Да.

– Повтори.

– «Проект «Организованный резерв» закрывается. Несмотря на это, тебя могут нанять политические конкуренты создателей проекта. Ты должен беспрекословно выполнять приказы твоих работодателей».

Перед Берчем встала дилемма. Забегая вперед, он как бы отмахнулся от самого факта кодовой фразы, – конечно же, Виктор узнает ее. Размышления Филиппа были не в его пользу, поскольку на чаше весов лежал профессионализм русских последователей Джеймса Брэда. Если отменить их установку и применить свою, аналогичную, то это будет называться перепрограммированием. А это не всегда правильно. Берч склонялся к «чистой» установке. Но опасался одного: что-то могло ускользнуть от его внимания. Это походило на инородное тело в сложном механизме; последний просто мог сломаться в самый ответственный момент.

Он остановил Виктора, попутно решая еще одну проблему: если тот повторит кодовую фразу вслед за русским суггестором, не запустится ли «механизм подчинения» в этот самый момент? То есть в состоянии гипноза. Тогда как это необходимо сделать в состоянии бодрствования? Он мог узнать фразу, попросив Скобликова написать ее на листе бумаги, не произнося ее. Но что, если, повторенная дважды, она отменит установку? Нет, это уже слишком. Берч перегрузил себя сомнениями.

С другой стороны, нет разницы, когда запускать процесс «активизации», сейчас или через неделю. Не через год же. Среди специалистов существует мнение, что жизнеспособность установки не превышает одного года. Берч был не согласен с этим. Существовали прецеденты (и он знал о них), когда кодовая фраза работала по прошествии шести лет. Ведь хранится она в памяти, этаком морозильнике, где, если не выдернуть вилку из розетки, продукты лежат сколь угодно долго. Впрочем, это было неудачное сравнение, и Берч вернулся к простому. Память. Она хранит даже такие вещи, которые человек хотел бы забыть и дорого дал бы за это. Но память истязает его до гробовой доски. Все это, если вдуматься, называется карой.

«Что делаешь ты и что делают они?»

«Я лежу на кушетке. Мои глаза открыты. Я еще не проснулся по команде. Старший склоняется надо мной. Говорит, чтобы я закрыл глаза. Я закрываю. Я не вижу его. Я слышу того, что помладше: «Если бы он мог видеть то, что я слышу...» Старший перебивает его: «Глупая шутка. Бессмыслица. Ну что же...» Мне слышно, как он потирает руки. «Ну что же, покопаемся в выносных мозгах ГРУ. Слушай меня внимательно. Ты помнишь, как тебя зовут?» – «Да»...

Берч решил вмешаться.

– Ты по-прежнему слышишь меня?

– Да.

Он вложил в руку Виктора гелевую авторучку и открыл книгу (это был роман Дика Френсиса «Движущая сила», который Берч начал читать) на третьей странице.

– Напиши кодовую фразу. Гипнотизер уже сказал ее тебе?

Скоблик походил на «образованного лунатика». С закрытыми глазами он чуть подался вперед и написал: «Если ты такой умный, то почему ты мертвый?»

Берч прочитал рукописный текст, в задумчивости потер подбородок. Ему эта фраза показалась эпиграфом к роману Френсиса, который начинался абзацем:

«Несмотря на то, что я всегда говорил своим водителям, чтобы они никогда, ни при каких обстоятельствах не подсаживали людей, голосующих на дороге, в один прекрасный день они, разумеется, подобрали одного и к тому времени, когда они добрались до моего дома, он был мертв».

Длинное предложение («Неудивительно, – подумал Берч, – что заканчивалось оно смертью человека»), как и сама кодовая фраза. Непостижимо, но русское слово «мертв», начертанное Виктором, оказалось поверх английского печатного: «dead», также означающего смерть.

Стоило произнести кодовую фразу, и в отношении Виктора можно будет сказать уже по-английски: get what your want. Иными словами, «твое желание сбылось». Устная директива – ничто по сравнении с директивой на безусловном уровне.

Но пора выводить реципиента из гипноза. Прежде чем сделать это, Берч обернулся и снова посмотрел в объектив цифровой видеокамеры.

– Когда я досчитаю до одного, ты проснешься, – как всегда глубоким, оттого кажущимся мягким голосом дал установку Филипп Берч. – Ты забудешь все, о чем мы с тобой говорили.

Конечно, Виктор забудет и экскурс в прошлое, потому что эта индивидуальная поездка в мир, где дороги не нужны, – неотъемлемая часть всего разговора. Его память, в которую Берч снова приоткрыл окно, останется нетронутой. На своих скрытых местах останутся те двое суггесторов и двое его товарищей. Они – видеофайлы; такое сравнение сделал Берч. А у него есть инструменты и есть возможность проиграть любой из них с любого места, даже наоборот. Филипп улыбнулся и, не меняя выражения лица, начал обратный отсчет:

– Пять, четыре, три, два. Один. – Он щелкнул пальцами, акцентируя цифру.

Тут же, как будто от испуга, глаза Скобликова распахнулись. Несколько секунд он глядел на Берча так, словно цвет лица гипнотизера резал ему глаза. Как будто он, насмотревшись белых в своем сне, на черного и наяву смотрел с трудом. Наконец улыбнулся, буквально повторив улыбку Берча: кончики губ приподнялись, глаза попали в сеть непритворных морщин.