Герман Мелвилл - Стихотворения и поэмы

• Название: Стихотворения и поэмы
• Автор: Герман Мелвилл
• Издательство: Художественная литература. Ленинградское отделение
• Жанр: Поэзия
• Год: 1988
• ISBN: 5-280-00316-6 (Т. 3)

При жизни Г. Мелвилла (1819–1891) его стихи издавались очень малыми тиражами либо вовсе не издавались. Поэтическое наследие писателя долгое время оставалось неизвестным, и даже в США читатели смогли углубленно познакомиться с ним только в 1960-х гг.

Представлены все опубликованные на русском языке переводы стихотворений Г. Мелвилла (избранное). Вошли стихи из сборников «Батальные сцены, или война с разных точек зрения» (1866; Гражданская война в США); «Джон Марр и другие матросы» (1888; морской опыт писателя), «Тимолеон и другие стихотворения» (1891; путешествие в Грецию и Италию), а также посмертно опубликованные рукописи (на различные темы; лирика и пр.). Включены и фрагменты из двухтомной поэмы «Клэрел» (1876; по мотивам путешествия в Палестину), которая знаменита тем, что по объему в два раза превышает «Потерянный рай» Дж. Мильтона.

Перевод стихотворений Г. Мелвилла на русский язык был издан, судя по всему, один раз.

---

Перевод Н. Рябовой

«А самородков, — бросил сплав, —
Теперь почти что нет».
Мне жаль, но он, наверно, прав.
Смотрю на желтый свет,
На мой мерцающий камин —
Вдруг самородки прежних лет
С их блеском самородных вин
Мне вспомнились опять:
Гораций, Беранже, Хафиз —
Вот ловкость: не сорвавшись вниз,
Взлететь стремительней комет —
И нам их не догнать.
Мы только смотрим вслед,
Танцуя там, где были их могилы.
А плод под солнцем набирает цвет,
И зреет память, набирая силы.

ПОНТОСУК

Перевод И. Копостинской

Над светлым озером, обрыв венчая,
В тумане колоннада стройных сосен,
Что, будто в замок путь приотворяя
Безмолвно созерцают осень…
Из глубины аркад, в тени ветвей
Люблю смотреть на свет полуденных лучей.

За озером, в холмистых далях
Поля, поля из давних пасторалей,
Амбар среди дорог и серпантина
Тропинок, что, виясь среди лесов,
Приютам ткут легенды паутину,
Где камни помнят эхо очагов…
Там гор вдали чуть зримы очертанья
Как бы в прозрачном воздухе прощанья…

Взгляни, в снопах пшеница на полях,
Деревьев томное безмолвие в садах…
Здесь очарованность природы,
Что, щедро одарив пространство,
Верна приметам постоянства,
Под сенью ласкового свода
Полулежит в небрежной позе,
Задумчиво предавшись грезе…

В листве коричневой аркады
Так нежны все оттенки сада,
Что ярко светятся на воле…
Но мысль, как из старинной роли,
Что, как соринку, не отринешь,
Нет… и на полку не задвинешь —
Здесь осени очарованье
В печальной прелести вдовства,
Что блекнет, как воспоминанье,
Обвеяв грустью колдовства…
Где та листва теперь, что тлела
В той осени, слетая в ночь несмело…

Все умирает!..

Станет тленом…
Но, чтоб забыть, что жизнь мгновенна,
Вернулся я в свеченье сада
Под сень коричневой аркады…
На просеке, средь почвы мшистой,
Останки сосен золотистых
Узрел я… Прежде их колонны
Здесь теплились так благосклонно!

Все умирает… Ждет забвенье
Не только сад, людей, мечты,
Но и прекрасного черты,
Душ благороднейших свершенья.

Все умирает!

Умрет и мастер, и сонет,
Как сосны, канув в забытье…
Творца и мрамор ждет небытие,
И выпьют черви амаранта цвет…
И даже звезды, если верить халдеям, отгорят
свое.
Здесь Анды не солгали нам
О хаосе, куда упал Адам…
И прячет подо мхом Природа
Следы времен, лелея всходы.

Но все ж — взгляни!

Иди тропой,
Где тень и свет так безоглядно
Слились, воспеты тишиной,
И в бледных проблесках восхода
Так чисто, розово, прохладно,
К сосне прильнув, младые всходы
Здесь в землю корешки вплетают
Сквозь обветшалых листьев слой
Средь веток, вспыхнувших зарей…
Она ж ноет, как будто уплывая:

«Все умирает, умирает!
Трава истлеет, но вешний дождь
Ей возвратит цветенья дрожь…
Придет, прильнет цветенья дождь,
Жизнь, умиранье, цветенья дрожь.
Но кто вздыхает, что все умирает…
Летом, зимой ли — все жизни схожи,
Боль, наслажденье в царстве Божьем…
Гибнем, да… Но цветенья дрожь
Ярче, слабее, в пути, в бездорожье
Вновь дарит жизнь, презирая ложь.
Снова и вновь — этим мир и хорош…
Жизнь, умиранье, но преображенье в цветенья
дрожь!»

Она качнулась, склонясь надо мной,
Нежней запела, искрясь росой:
«Поскольку тень и свет равны,
Все круг свершает день за днем…
Но плачете вы… И вы так бледны,
Увы, исчезает все, чего ждем…
Идем, идем!»

Меня коснулось губ тепло,
Я задрожал, но ее ожерелье
Прильнуло, увлажнив чело,
Обвеяв свежестью и прелью
Побегов и теплом мгновенья
Любви повенчанной и тленья.

Юрий Витальевич Ковалев ПОСЛЕСЛОВИЕ К СТИХОТВОРЕНИЯМ И ПОЭМАМ Г. МЕЛВИЛЛА

Судьба поэтического наследия Германа Мелвилла не менее удивительна, чем судьба его прозаических сочинений. Современники в большинстве своем даже не подозревали, что он не только романист, но еще и поэт. Здесь нет ничего удивительного. Из четырех поэтических книг, увидевших свет при жизни писателя, три были изданы за его собственный счет крохотными тиражами.[2] Многочисленные стихотворения остались в рукописи и пролежали в архиве Мелвилла более тридцати лет. Только в 1924 г. они были собраны и опубликованы отдельной книгой под невыразительным названием «Стихотворения».

Мощный расцвет популярности Мелвилла в 20-е гг. странным образом не пробудил интереса к его поэзии. Романы его переиздавались неоднократно, стихи — почти не переиздавались вовсе. Лишь в 1938 г. Уиллард Торп в предисловии к однотомнику избранных сочинений Мелвилла обратил внимание читателей на то, чти поэзия его тоже может представлять интерес. Замечание это было чисто умозрительным, поскольку тексты поэтических сочинений Мелвилла оставались недоступны читателям.

Только в 1944 г. выдающийся американский критик Ф.О. Матиссен подготовил и опубликовал томик «Избранных стихотворений» Мелвилла, снабдив его вступительной статьей. Усилия Матиссена поддержал знаменитый поэт и романист Роберт Пенн Уоррен, напечатавший в журнале «Кенион Ревью» статью, послужившую, как он сам выразился, дополнением к усилиям Матиссена. Сдвоенный авторитет Матиссена и Уоррена сработал. Критика взялась за изучение поэтического наследия Мелвилла. Появились комментированные издания его стихотворений и поэм. Все это, разумеется, случилось не в один момент, и только в 60-х гг., благодаря усилиям ряда литературоведов (и в первую очередь Хеннига Коэна) американские читатели смогли основательно познакомиться с поэтическим творчеством Мелвилла.

Мы не знаем, когда именно Мелвилл написал первое свое стихотворение. (Мы не берем в расчет малохудожественные стихи в тексте «Марди», которые он и сам за стихи не считал.) Есть основания полагать, что он обратился к поэзии, лишь окончательно «рассчитавшись» с прозой, то есть в 1856 г.

Известно, что по разным обстоятельствам объективного и субъективного порядка писатель решился тогда оставить профессиональные занятия литературой, хотя бы на время. Существенно, что решение это пришло к нему не на склоне жизни. В 1856 г. Мелвиллу было тридцать семь лет. Интеллект его все еще набирал силу; философское осмысление бытия становилось глубже; противоречия и проблемы жизни, взятые на социальном и личностном уровнях, продолжали составлять предмет постоянных и напряженных размышлений писателя. Как и у многих других романтиков, мысль его нередко замирала перед явлениями, не поддававшимися исследованию и объяснению в рамках романтической идеологии и философии; она теряла четкость, однозначность, последовательность, становилась амбивалентной, внутренне противоречивой, не всегда уловимой. Но какова бы она ни была, она требовала воплощения в слове и, в силу своей специфики, тяготела к поэзии как к наиболее адекватной в данном случае форме словесного выражения. Можно сказать, что основным направлением в поэзии Мелвилла на протяжении более чем тридцати лет оставалась философская лирика, независимо от того, отливалась его мысль в форму короткого стихотворения или распространялась до масштабов такой бесконечно длинной и бесконечно сложной поэтической метафоры, как поэма «Клэрел», поразившая современников тем, что вдвое превосходила по объему мильтоновский «Потерянный рай» и была издана в двух томах.

Философский уклон поэзии Мелвилла вовсе не означал полного отрыва ее от конкретных событий личной жизни поэта, равно как и общественно-политической жизни его родины. Первый его поэтический сборник («Батальные сцены, или Война с разных точек зрения», 1866) являл собой поэтическое отражение Гражданской войны и, само собой разумеется, осмысление. В основе «Клэрела» лежит автобиографический опыт писателя, совершившего путешествие в Палестину в 1857 г. «Джон Марр и другие матросы» (1888) опирается на широчайшие познания Мелвилла в области морской жизни, почерпнутые в основном из собственного опыта. В «Тимолеоне» (1891) получили отражение впечатления от поездки по Греции и Италии. Мелвилл использовал здесь даже стихотворные зарисовки и дневниковые записи, сделанные во время путешествия.