Петр Губанов - Искатель. 1970. Выпуск №2

• Название: Искатель. 1970. Выпуск №2
• Автор: Петр Губанов
• Издательство: Издательство «Молодая гвардия»
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1970

Этот номер журнала посвящен 100-летию со дня рождения Владимира Ильича Ленина.

На 1-й странице обложки — рисунок А. ГУСЕВА к повести П. Губанова «Кочегар Джим Гармлей».

На 2-й странице обложки — рисунок Б. ДОЛЯ к рассказу С. Гагарина «Горит небо».

На 3-й странице обложки — рисунок П. ПАВЛИНОВА к повести Э. Корпачева «Мы идем по Африке».

---

«Опять бредит».

Человек поднес ко рту лежавшего кружку с чаем.

— Выпей, Коля, выпей. Чай это, сладкий… Ты давно ничего не ел. Выпей…

Больной зашевелился, пытаясь привстать. Человек подложил ему руку под голову и стал осторожно поить чаем. На мгновение глаза больного стали осмысленными. Но он не допил чая, откинулся назад, и снова судорожно дернулись губы.

Человек наклонился над ним.

— Коля, что ты?

Еще ниже склонил голову. И услышал — в который раз!

— Потуши… небо… Небо… Небо потуши…

«Дорогая Майка!

Сегодня твой Яшка организовал каток. Собственно, устроил его мороз, а я только наладил свои старенькие коньки и страшно горжусь, что в полном одиночестве гоняю по замерзшему озеру, а ближайшее селение отсюда за сто километров. Впрочем, вру. Слыхал, что за двадцать живут двое парней на метеостанции. Но их я и в глаза не видел.

Да, сегодня пятое октября на исходе, у нас на Черном море еще купаются, поди, а мои подопечные реки замерзли. Валерку, помощника, две недели назад увез вертолет, а начальник Мейвеемского гидропоста — так я, кажется, пока именуюсь — остался до рекостава. Сейчас все работы свернуты, приборы уложены, жду, когда и меня заберут отсюда. Да вот письмо тебе решил написать. Правда, отправлю его только по возвращений на базу, но тогда и не до писем будет. Отчеты и отчеты, а потом к тебе побыстрее. С аэродрома на такси в институт. Удивлю всех, в том числе и тебя, своей рыжей бородой. Потом сбрею ее, сошью смокинг и отправимся с тобой, Майка, во Дворец бракосочетания с заявлением по всей форме положенной написанным, и снизойдет на нас благословение бож… то бишь регистраторшино.

Нет, Майка, соскучился я по тебе очень. Шутка ли — два года уже прошло. Скорее бы в отпуск! Если меня снимут дня через два, три недели на отчет, по двадцать часов стану работать, к Октябрьским праздникам буду в Одессе.

Что нового, спросишь?

Сейчас обеспечиваем научными прогнозами горняков. Главное здесь, на этой земле, золото. И вода. С помощью ее золото добывают. Нет воды — нет золота.

И геологи с горняками бьют челом нам, незаметным гидрологам, которые организуют им водичку.

Вот и сидим на гидропостах, определяя минимум и максимум уровня всех этих «веемов», как называются по-чукотски реки. А их тут — бог мой — легион!

А вообще работы, Майка, много, и интересной. Покинешь альма матер, поработаем вместе…

Утро 6 октября. Пишу после завтрака, устроенного из последних запасов. Умывался в проруби. Блеск! Кажется, я понимаю тех парней, что удивляют мир, ныряя в ледяную воду. Погода, Майка, отличная, и я надеюсь, что это письмо начнет сегодня длинный путь до Одессы…

Знаешь, мне сейчас в голову пришла интересная идея. Когда я… Стоп! Какой-то тип нарушает таежный покой. Точно! Летит! Извини, бегу…»

Машина скользнула над лесом и прошла слева от махавшего шапкой Якова. Сначала исчез за лиственницами самолет, потом затих гул мотора.

— Мне сделали ручкой, — сказал Яшка.

Он снял шапку и раскланялся вслед улетевшему АН-2.

«Наверно, на метеостанцию двинул», — с надеждой подумал Яшка.

Тайга молчала. Яшка вздохнул, надел шапку и поддал ногой пустую консервную банку. Она, разорвав тишину, со звоном ударилась в дверь дома.

— Хулиганишь, начальник? — сказал Яшка.

Говорить вслух было неловко. Угнетало сознание того, что уж очень небольшая плотность населения на этом куске планеты.

«А ведь людям надо бывать иногда там, где их совсем мало, — подумал он, — чтобы осмыслить свою сущность. Здесь этому никто не помешает…»

— Ты, философ с Молдаванки, — снова вслух сказал Яшка. — Взгляни лучше, все ли у тебя готово, да черкни пару строк Майке…

«…Видишь, как неприятно разочаровываться. Но я жду этот летающий примус на обратном пути. А сейчас — пока. Надо вещи уложить да перетащить их к площадке. Она рядом, на галечной косе моей главной речки. Значит, до встречи в родной Одессе. До свиданья, Майка, до свиданья. Прощаюсь в рабочем порядке с обычными для моих посланий атрибутами (см. «Руководство по написанию любовных писем»).

Почти твой Яшка, по кличке Водяной. Мейвеемский гидропост 6 октября Где-то в середине двадцатого века».

— Мы идем по Уругваю, ночь — хоть выколи глаза, — мурлыкал он, бережно собирая журналы наблюдений. Потом перевязал их шпагатом и сунул в большой, когда-то зеленый, рюкзак. Все остальные вещи Яшка уже перетаскал на площадку.

Выпрямился во весь рост и с грустью оглядел стены.

— Ну, будь здоровчик, гидрообитель, — сказал он.

Вскинул рюкзак на плечо… На пороге захотелось повернуться. Остановился. И упрямо потянул за собой дверь.

…Сразу удивило, когда самолет прошел очень низко и поперек полосы. Стрекотание мотора постепенно затихло справа и вновь стало набирать силу с другой стороны.

— Вам бы в ледовую разведку походить, пижоны, — ворчал Яшка, направляясь к вымпелу, сброшенному с самолета, который прошел второй круг.

Снова замирало стрекотанье. На этот раз, видно, совсем.

Неопытная рука второго пилота, прозевавшего нужный момент, заставила Яшку долго разыскивать вымпел в зарослях тальника.

Он развинтил металлический цилиндр и осторожно расправил свернутый в трубку листок.

«С получением сего вам надлежит прибыть на метеостанцию «Осиновая», находящуюся в двадцати километрах к юго-западу от Мейвеемского гидропоста, и временно исполнять обязанности заболевшего начальника станции».

— Зачем вы Яшку Водяно-о-го, ведь он ни в чем не виноват, — жалобно пропел он.

И добавил:

— Ну что ж, судьба сделала ход конем. Уступим ей одну пешку.

Он подошел к куче всякой всячины, которую он натаскал на площадку, надеясь увезти вместе одним «бортом».

— Зачем? Зачем я тогда носил все это?

И Яшка рассмеялся.

Часа через два стемнело. Но он уже перенес вещи в домик гидропоста. Потом развел огонь и сходил к проруби с чайником.

— Завтра утром двинусь в путь, — сказал Яшка.

Он стоял на берегу и смотрел, как в фиолетовом небе рождаются звезды.

Яшка подмигнул Венере.

— Вот такие пироги, старуха. А что делать?

Это был потемневший от времени дом из пронумерованных брусьев.

Комната побольше — «кают-компания». Здесь же радио и прочая аппаратура. И двери. Они ведут в кухню, в маленькие клетушки — спальни, в подсобное помещение. И в тайгу…

— Это твоя.

Высокий рыжеватый парень открыл дверь «каюты».

— Здесь начальник жил. Займешь его место.

Они уже познакомились. Николай Быков — радист. Окончил десять классов, потом служил радистом в армии. Год работал в райуправлении гидрометеослужбы, на передающем центре. Лето провел здесь. Зимовать Николай собирался впервые.

— Ну что, старик?

Яшка положил руку на его плечо.

— Воленс-ноленс, а жить нам с тобой вместе. Давай готовиться к зиме. Она, брат, ой длинная…

— Зима длинная, — задумчиво произнес Николай. — Давай готовиться.

И, улыбнувшись, добавил:

— Старик…

«…Вот не думал, что буду когда-либо катать такие длиннющие письма. Впрочем, это скорее дневник, Майка. Времени свободного у меня много. Наш труд с Колей делится так: я делаю наблюдения, а он передает результаты. Правда, я не метеоролог, но курс ее нам читали в институте, и с должностью метеонаблюдателя Яшка Водяной справляется. Так сказать, овладел смежной профессией.

Товарищ по зимовке — отличный парень. Мрачноват, это верно. Мои шутки не всегда до него доходят. Но сын не отвечает за родителей, и мой Коля совсем не виноват в том, что родился не в Одессе, а в Нижнем Тагиле. Пытаюсь приобщить к юмору, но… Он таки покончил с розовым детством, и даже отроком его не назовешь. Это, впрочем, не мешает нам зимовать на уровне.

Даже, наверно, хорошо, что мой Николай парень сурового вида. С ним рядом чувствуешь себя уверенно и спокойно. А представь себе двух одесситов на одной зимовке… Не можешь? Я — тоже. Так вот…

Должен оговориться, что по календарю зима еще не начиналась и, кстати, с первого декабря меня обещали забрать отсюда. Поэтому к Новому году уж обязательно буду приветствовать нашего Дюка на Приморском. Но зима здесь самая настоящая. Морозы такие, что Одесса запросила бы тройные коэффициенты. Снега у нас навалом, даже, пожалуй, избыток. А самое главное, Майка, сполохи, северное сияние…

Это такая штука, Майка! Если бы Пушкин завербовался на Север по оргнабору, он обязательно продлил бы договор еще раз. Как-нибудь соберусь с духом и рискну описать тебе эту небесную свистопляску…

…Сегодня праздник. Я послал тебе радиограмму вчера. А после обеда Николай заставил меня плясать. Спасибо за теплые слова, Майка. Знаешь, а они согревают, Майка, и мне… (дальше зачеркнуто).