Евгений Стригин - От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ)

• Название: От КГБ до ФСБ (поучительные страницы отечественной истории). книга 2 (от МБ РФ до ФСК РФ)
• Автор: Евгений Стригин
• Жанр: История

Во второй книге речь идет о событиях 1994–1995 годов, когда укрепился политический режим, установленный Конституцией 1993 года.

---

При почти монархической форме правления первого российского президента важно кто рядом с «монархом», кто нашептывает ему на ухо.{88}

Именно там на самом верху были сделаны шаги и предприняты решения, которые дважды (в 1917 и 1991 годах) в одном веке привели страну к катастрофе. И внешне успешно функционирующие спецслужбы не смогли предотвратить эти катастрофы.

Не часто ли? Раньше, катастрофы такого рода в нашей стране происходили гораздо реже. Можно вспомнить смутное время XVII века, еще кое что. Но чтобы две глобальные катастрофы за один век! Это много, очень много.

8.1.4. В конце 1991 года Бог распорядился вручить судьбу страны в руки Бориса Николаевича Ельцина. Бестолковое руководство (если не хуже) Горбачева и его окружения подвело страну к краю пропасти. Для объективности еще раз напомним, что первый президент полунезависимой РСФСР вложил свой «достойный» вклад в подведение страны к пропасти. Однако, не в этом главная мысль. Она в другом.

«Кое в чем Ельцин определенно годился на роль руководителя страны: он прекрасно смотрелся на трибуне — прямая осанка, могучая стать, зычный голос; говорил он с запинками и чуть медленно, но этим еще больше походил на человека из толпы — крепкий мужик, который вчера вечером слегка перебрал», — писал Пол Хлебников.[332] Звучит с некоторой издевкой. Но в целом это соответствовало действительности, первый российский президент смотрелся неплохо, особенно когда вел себя адекватно.

Он хотя бы на первый взгляд более подходил на должность верховного правителя, чем первый президент СССР. Многим россиянам он был ближе и понятней, чем Горбачев. Такой уж средний менталитет в стране. Особенно после провала первого советского президента, которому первоначально так сильно верили. Но чем сильнее любят вначале, тем сильнее ненавидят потом.

8.1.5. «В 1991 году Россия располагала всем для того, чтобы в течении нескольких лет войти в число мировых лидеров по уровню и качеству жизни, — писал Владимир Бренделев. — Ресурсный потенциал России оценивался суммой 140 триллионов долларов, то есть около миллиона долларов на каждого российского гражданина. В наследство от СССР Россия получила фантастический научно-технический и производственный потенциал сверхдержавы номер два. Архитекторы германского, японского, корейского или китайского «экономического чуда» — все вместе взятые! — не располагали даже половиной российских ресурсов. Реформы были просто обречены на успех при любых вариантах их проведения, при всех мыслимых и немыслимых ошибках, которые могли совершить реформаторы».[333]

Даже, если посчитать вышесказанное преувеличением, то все равно Ельцин, став президентом независимой Российской Федерации (основной части бывшей великой державы), мог отвести страну от пропасти и возродить ее. Так, во всяком случае, многие надеялись. Была надежда у народа, а это уже кое-что для начала возрождения. Была шатающаяся, но не разрушенная промышленность, были колоссальные природные богатства. Был не прихотливый, но достаточно трудолюбивый народ. Одним словом, было все, что, казалось бы, нужно для выхода из кризиса.

Не будем здесь говорить, что из этого получилось. Лишь одно замечание: в 1992–1993 годах первый российский президент еще вынужден был делить власть с парламентом,{89} где находились очень разные люди, которые во многом, так же как и он, рвались к власти. Они завидовали президенту страны и тем, кто успел пристроиться вокруг него. Они понимали, что могут управлять не хуже, чем те, которые дорвавшиеся до власти. Они видели все это и им хотелось все это повторить, но только уже для себя. А история российская, действительно, не редко повторяется, но не так быстро, как хотелось бы рвущимся к власти. Им все нужно было сразу, ждать не моглось. Жизнь ведь идет и хочется насладиться всеми ее прелестями.

Ситуация противостояния парламента и президента в 1992–1993 годах здорово напоминала ранее происходившее противостояние Горбачева и Ельцина. Это сильно осложняло ельцинское правление. Коржаков писал, что эта борьба все заметнее мешала нормальной деятельности, Ельцина изнуряли постоянные стычки с Верховным Советом, оскорбительные выпады Хасбулатова, Руцкого.[334] (см. пункт 8.5.4. настоящей книги). Все это действительно так, жестокая борьба за власть не способствует уверенности верховного правителя, а вместе с тем и не способствует процветанию страны.

Однако в конце 1993 года этому противостоянию наступил конец. Какой, можете вы спросить, ценой? Дорогой. «Сегодня, — констатировал тогда Валерий Зорькин, — девственная белизна демократических знамен густо заляпана грязью лжи и коррупции «демначальства», более того — залита кровью погибших в Москве во время октябрьской бойни. Попраны элементарные нормы выборной системы (позволяющей сегодня «побеждать» тем, за кого отданы голоса 5-10 % избирателей), под улюлюканье политической клоаки растоптано достоинство Конституционного суда, парализована прокуратура, правоохранительные органы получили отчетливо «начальствоохранный» оттенок. Среднестатистический российский гражданин при звуке слов «плюрализм», «гласность», «народовластие» в лучшем случае угрюмо отворачивается (чаще всего его реакцию не позволяет воспроизвести на страницах печати чувство элементарного приличий)».[335] Все это так, но …

В конце 1993 года первый российский президент получил новую возможность вывести страну из кризиса. «После октября 1993 года помешать Ельцину уже не мог никто».[336]

Правда, энтузиазма у народа было уже меньше, но зато власти у президента стало больше. Оставалось только осуществить то, что было не раз клятвенно обещано народу. Шанс, хоть и в меньших размерах, но напоминал самый конец 1991 года. Оставалось только воспользоваться этим шансом.{90}

Впрочем, некоторые высказывались в том плане, что Ельцин и не хотел никаких реформ. «…Получив желанную власть, он вполне логично остановился. Его главная цель была достигнута и ему нужно было тихо «спустить на тормозах» те преобразования, которые начал не он, а Горбачев. И которые были по духу чужды партийно-хозяйственной номенклатуре, которая страшно боялась потерять привычный еще с советских времен тотальный контроль за всем и вся, боялась, что станет никому не нужной и потому не сможет зарабатывать деньги на «решении вопросов» в обход законов, специально принятых как раз для того, чтобы ни у кого ни чего не получалось, пока они не придут с поклоном «ломать шапку» перед чиновником. Боялась, что в хаосе реальной демократии не сможет гарантированно передать власть своим детям и внукам. Старой элите не нужны были независимые ни от кого предприниматели и уважающие сами себя обеспеченные граждане, не относящиеся к привилегированной касте «своих», к номенклатуре. И боязнь «потерять кормушку» в первой половине девяностых оказалась сильнее разума, здравомыслия, чувства стратегического сохранения и ответственности за судьбу страны. Региональная элита скопом «навалилась» на Ельцина и шантажируя опасностью сепаратизма помогла ему «заболтать» реформы, свести все к смене партийно-советской драпировки на видимость «демократическо-правовой». Кафтан получился новый, но дыры и проблемы полностью остались старыми. И их даже стало еще больше».[337]

Автор настоящей книги не во всем согласен этим высказывание. Первый российский президент все же реформы проводить, похоже, хотел. Но так чтобы его личная власть не пошатнулась, а укрепилась и близкие ему люди не пострадали. Но нельзя не согласиться с верностью передачи потайных мыслей номенклатуры. Разумеется, не всей, но, по крайней мере, очень многой. Той самой, которая лучше других умела окружать правителя своим вниманием, так окружать, чтобы их интересы он особо не задевал. Да и правитель-то был выходцем из той же самой среды. И был он поддержан частью связанной с ним лично номенклатурой, а также молодой номенклатурной порослью (комсомолятами), которая хотела насладиться жизнью как можно раньше.

Можно было бы сказать коммунистической терминологией: типичный представитель класса номенклатуры. Но Ельцин, все же, был не совсем типичным, он был способен на поступки, что для номенклатуры не особенно характерно. Благодаря этому он добрался до почти царской власти, а нужно было еще и уметь управлять большой страной, находящейся в критическом состоянии, это вам не то, что досталось Горбачеву в 1985 году. Тогда в 1985 году страна была в приличном состоянии, в 1991 году она уже оказалась в г… (другого слова трудно подобрать).

Однако уметь дойти до власти, еще не означает умения вести эффективное управление. Тем более когда все в г… Тут найти выход не просто.

8.1.6. Но прежде всего нужно было только знать, что нужно стране и как это сделать. Поговорим о первом, т. е. о знании. «Искусство входить во все подробности и с неусыпным вниманием относиться к малейшим нуждам государства оставляет существенную особенность мудрого правления…», — так писал Жан де Лабрюйер (1645–1698). Давно было сказано, но такие истины не стареют.