Альберт Цессарский - Чекист

• Название: Чекист
• Автор: Альберт Цессарский
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1960

Цессарский Альберт Вениаминович родился в 1920 году в Одессе. По профессии врач.

В годы Великой Отечественной войны находился в десантном партизанском отряде полковника Д. Н. Медведева в глубоком тылу врага. Член КПСС с 1943 года.

После войны работает врачом в системе Московского здравоохранения.

Печататься начал с 1952 года в периодических изданиях. В 1954 году была опубликована и поставлена пьеса А. Цессарского «Воспитание чувств» («Иван Груздев»), в 1956 году в издательстве «Советский писатель» вышла повесть «Записки партизанского врача».

Главы из повести «Чекист» печатались в журнале «Молодая гвардия».

---

На крыльцо вышел приземистый старик в бурках, в смушковой папахе и суконной толстовке, подпоясанной шелковым шнурком. Из-под густых седых бровей остро смотрели по-молодому чистые голубые глаза.

— Где мне найти председателя коммуны товарища Лемешко? — окликнул его Медведев.

— Никифор Лемешко — это буду я, — с достоинством сказал старик.

— Мы к вам из горисполкома, — проговорил Медведев, слезая с коня и отдавая Вите повод.

— Зайдите в контору. — Старик отворил дверь и прошел вперед. С порога вполоборота кинул: — Коней тут привяжите, никто не тронет.

В просторной светлой комнате на оклеенных обоями стенах висели какие-то списки, листочки с цифрами, выделялся большой плакат с багровым заревом и бурой землей, на фоне которых белел стройный жеребец, под плакатом призыв: «Незаможник, на коня!»

«Политотдел редко заглядывает, — подумал Медведев, — плакатик-то десятилетней давности!»

Старик уселся под портретом Ленина. Поднял голову, приготовился слушать. Медведев собирался начать с истории о беспризорных детишках — хотелось тронуть этого хмурого старика. Но вдруг почувствовал: не нужно. И коротко изложил суть дела.

К концу его рассказа в комнату через внутреннюю дверь вошел человек лет сорока в грубых сапогах, в пиджаке и рубахе с галстуком. Приятно щуря глаза, он мягко пожал им руки, представился:

— Агроном коммуны.

— Лемешко Иван, сын, — добавил старик. — Завод просят передать для беспризорных, который для столярного дела.

Лемешко-сын понимающе кивнул головой.

— Да, конечно, для детей это очень важно. — Аккуратно стряхнул с пиджака крошки.

«Обедали», — отметил про себя Медведев.

— Правда, оборудование уже отдано нашей коммуне... Как же теперь? — Агроном поглядел на них и улыбнулся, словно прося совета.

— Вагон-то еще в городе! — напомнил Медведев.

— Да, да... Ну что ж, придется созвать общее собрание, спросить народ... Как, отец?

— Ладно, — неприязненно сказал старик и стал смотреть в окно.

— Вы ведь понимаете, мы с вами не можем тут решать за всю коммуну, — как бы исправляя бестактность отца, мягко пояснил сын.

— Нельзя ли собрать людей сейчас? — попросил Медведев. — Добираться до вас далеко. А время не терпит.

— К сожалению, сегодня не успеем. Жилые постройки у нас чрезвычайно далеко разбросаны.

— Жаль, очень жаль, — проговорил Медведев, прикидывая, остаться ли здесь до завтра. Поднимая голову, увидел, что агроном пристально смотрит на его грудь. Тот, почуяв, что взгляд замечен, быстро спросил:

— Давно работаете в ГПУ?

Разошедшиеся полы тужурки приоткрыли значок «Почетного чекиста», полученный Медведевым в тридцать втором году.

— Да, как видите, — сказал он и поднялся, решив, что оставаться не надо. — Когда же будет ответ?

— Послезавтра. Мы сообщим в горисполком.

Старик, не вставая, кивнул на прощание. Сын проводил на крыльцо.

— К севу готовитесь? — будто невзначай спросил Медведев, полной грудью вдыхая свежий воздух.

— А как же! Сроки подходят, — отвечал агроном. И, что-то сообразив, быстро добавил: — Инвентарь ремонтируем на местах, в бригадах... — он неопределенно махнул рукой в пространство. — Семена есть. Машины есть. Коммуне ведь у нас главное внимание!

— Да. То-то я смотрю... — Медведев устроился в седле, — как-то уж больно спокойно тут во дворе... Ну, конечно, на местах готовитесь. Значит, ждем ответа.

— Послезавтра. Не задержим! — с улыбкой поклонился агроном.

— Ну как? Я думаю, отдадут? — спросил его Витя, когда они отъехали от коммуны.

— Кто? Эти-то? Ни за что! — уверенно ответил Медведев.

Через день в горисполком пришло сообщение: общее собрание членов коммуны «Свобода» постановило завод детской коммуне не отдавать.

* * *

Очень уж странной показалась Медведеву эта коммуна, организованная при доме Никифора Лемешко, и он стал собирать сведения.

Коммуна была создана три года назад из богатых хуторян, признана земотделом и стала пользоваться всеми установленными льготами. По существу же никакой коммуны не было. Люди остались на своих хуторах, машины, скот, имущество — все находилось в руках прежних владельцев. Они получали лучшие семена и, конечно, снимали лучшие урожаи. А единоличники — бедняки и середняки — не получали ни семян, ни машин, ни льгот и разорялись.

— Сергачев, — сказал Медведев при встрече начальнику политотдела МТС. — Ведь это же кулацкая коммуна! Что вы смотрите?

— Точно! — воскликнул Сергачев. — Сто раз я этому завземотделом твердил. «Нет», — отвечает, и точка. Говорит, эта коммуна славу району создает. Разрушить ее, говорит, не дадим. Даже других сумел убедить!

— А в горкоме рассказывал об этом?

— Доказательства, говорят, подавай. Формально у них там все обставлено — не подкопаешься.

— И коммунисты у них есть?

— Два человека: Лемешкин сын, агроном. Видел, может, вежливый такой.

— Видел. А другой?

— Нечаев. Вроде из бедняков. А молчит. Боится их, что ли?..

— Позови меня на собрание коммунистов МТС, Сергачев.

— Да с радостью!

* * *

Целую неделю наблюдал Витя Баст за Нечаевым, жившим в Выселках, верстах в пяти от хутора Лемешко. Витя должен был собрать сведения о коммуне и выяснить отношение к ней со стороны беднейших крестьян.

За два дня до собрания в МТС Медведев приехал к Вите в Выселки. Он нашел своего помощника расстроенным и обескураженным.

— Никто ничего не говорит! — жаловался он Медведеву. — Вообще мир и покой. Черт его знает, может, и вправду у них настоящая коммуна! Ну, были раньше кулаками, потом осознали...

Вите было девятнадцать лет...

Прогуливаясь, Медведев и Баст в темноте подошли к дому Нечаева. Витя шагнул в сад, поманил Медведева.

— Заходи. Он и дома-то никогда не ночует, все на хуторах. Старуха мать одна живет. Может, поговоришь с ней?

— Да, хитрое дело... — задумчиво сказал Медведев, следуя за Витей. — Почему же беднячество не вступает в коммуну, если она настоящая?

В это мгновение над ним со свистом пролетело что-то тяжелое. Выхватив пистолет, Медведев бросился в глубину сада. Кто-то прыгнул к нему. Он почувствовал на груди цепкие пальцы, рвущиеся к горлу. Не желая стрелять, ударил рукояткой браунинга. Раздался стон, и руки отпустили его.

Ломая ветки, к Медведеву спешил Витя. Гнаться за неизвестным в темноте, наугад не стоило. Держа оружие наготове, разыскали шкворень, который метнули в них. Выбрались на улицу. Здесь все было мирно. Где-то женские голоса вели протяжную красивую мелодию. Рядом, у калитки, тихо бубнили старички: обсуждали свои хозяйственные дела.

— Вот тебе и коммуна! — перевел дыхание Медведев, разглядывая ржавый шкворень. — Ну что ж, значит, дело всерьез.

Когда они вернулись в дом, где жил Витя, хозяин глянул на порванный воротник Медведева, буркнул:

— Уезжали б вы отсюда! — и, боязливо оглянувшись на окна, покачал головой.

Да, теперь Медведев понял, почему отмалчивались крестьяне, почему не вступали они в коммуну Никифора Лемешко.

* * *

Нечаев оказался кудрявым красивым парнем, весельчаком и песенником. Даже на партийное собрание он пришел с гармошкой через плечо. Весело поздоровался со всеми. Осторожно поставил на пол возле себя гармонь, пригладил черные кудри. Увидев Медведева, сверкнул зубами.

— Привет товарищу чекисту Медведеву!

Не все знали Медведева в лицо, и приветствие вызвало в зале шум. На него стала с любопытством оглядываться.

«Лемешко предупредил, — догадался Медведев. — В открытую играет. Хитер!»

Сам Лемешко на собрание не явился: через Нечаева передал, что болеет.

«Может, нарочно? Дает возможность встретиться с Нечаевым. Значит, уверен в нем... Да, такого голыми руками не возьмешь...»

И Медведев решил тоже идти в открытую. Не таясь, он весь вечер наблюдал за Нечаевым. Обсуждались решения XVII съезда и подготовка к севу. Сперва тот был очень активен, задавал вопросы, выкрикивал с места. Но к концу собрания скис и притих. Неотступный взгляд Медведева, казалось, давил его.

После собрания Медведев подождал у выхода. Нечаев лихо развернул гармонь, наигрывая, пошел к двери, но остановился и, насильно улыбаясь, спросил:

— Ну, чего?..

— Поговорить надо.

Медведев и Нечаев обошли вокруг клуба и остановились у глухой дощатой стены.

— Ну вот ты снова встретился со мной, — тихо сказал Медведев. Он почувствовал, как вздрогнул и замер Нечаев. — Можешь обрадовать своего Лемешко — шкворень-то небось захватил с собой?

Нечаев не ответил. Слышно было, как за стеной, в клубе, еще гудели голоса. Кто-то громко рассмеялся. Кто-то несколько раз ударил по верхней клавише рояля, запел и оборвал, не допев строчки.