Василий Агафонов - Неман! Неман! Я — Дунай!

• Название: Неман! Неман! Я — Дунай!
• Автор: Василий Агафонов
• Издательство: Воениздат
• Жанр: О войне
• Год: 1967

В великой победе, которую одержала над врагом Советская Армия, не последнюю роль сыграли воины-связисты. Воспоминания В. П. Агафонова — первая книга о связистах в серии «Военные мемуары». В дни Великой Отечественной войны автор являлся начальником связи 11-й, а затем 27-й армий, с которыми прошел боевой путь от Немана до Дуная. Тепло и взволнованно рассказывает В. П. Агафонов о своих товарищах, с которыми форсировал Днепр, участвовал в Корсунь-Шевченковской и Ясско-Кишиневской операциях, сражался за Балатон. Словно живые, встают на страницах книги рядовые связисты и офицеры — люди, беззаветно преданные воинскому долгу, люди, чье мастерство мужало в боях.

Эта книга с сайта «Военная литература», также известного как Милитера. militera.lib.ru

---

Обстановка в корпусе сложилась тяжелая: одна из его дивизий вела бои в окружении. Комарову не раз приходилось самому брать ключ. И только благодаря его настойчивости и находчивости радиосвязь с дивизиями была налажена, а штаб армии смог поддерживать ее с корпусом.

ННСом[4] к корпусу был командир взвода 534-й кабельно-шестовой роты лейтенант Гринюк, очень расторопный и находчивый офицер.

Получив задачу подготовить связь для штаба армии в местечке Виноград, я приказал своему заместителю подполковнику Роману Семеновичу Павлину следовать с колонной подразделений полка связи, а сам выехал вперед.

У меня существовало правило: куда бы ни ехал, как бы ни спешил, всегда заезжал на контрольно-телефонные посты, чтобы проверить их работу, поговорить с людьми, услышать боевые новости. Кто, как не связисты, раньше всех узнавал об изменении обстановки! Не отступил от этого правила и в тот раз. Не доезжая нескольких километров до местечка Виноград, я остановил машину и направился на контрольно-телефонный пост.

Только открыл дверь дома, навстречу начальник поста:

— Товарищ полковник! Вас срочно просит к телефону наш командир взвода.

Подхожу к телефону, беру трубку:

— Что случилось, товарищ Гринюк?

— В Виноград ворвались немецкие танки. На окраине идет перестрелка. Штаб корпуса еле успел погрузиться на машины и выехать… Мой обоз подготовлен. Буду следовать по другой дороге. Линию придется бросить. Товарищ полковник, танки выходят в вашем направлении.

— Отходите, товарищ лейтенант. Вышлите вперед разведку. Любой ценой сохраните имущество, которое у вас осталось.

Пока разговаривал с лейтенантом Гринюком и докладывал генералу Лукьянченко о прорыве немецких танков, неподалеку завязалась артиллерийская дуэль. Вышел на улицу: разрывы снарядов доносятся со стороны Винограда. Остался у дороги, решил встретить подполковника Павлина с колонной. «Чего доброго, не разберутся в обстановке, махнут напрямик в Виноград и попадут под огонь своей артиллерии или немецких танков», — думал я, с тревогой поглядывая в ту сторону, откуда должна была появиться колонна.

Шум моторов послышался с противоположной стороны. От Винограда неслись на предельной скорости несколько автомашин. Затормозили. Из передней выскочил подполковник Павлин:

— Товарищ полковник! Чуть не угодили к фашистам. Хорошо, услышали перестрелку, успели развернуться… Из Винограда уже выползали немецкие танки. Если б не наши артиллеристы, нам конец. — На побледневшем лице Павлина следы недавно пережитого, а в глазах радость человека, чудом избежавшего смертельной опасности.

— Надо было, товарищ Павлин, зайти на контрольный пост, узнать что к чему, а не гнать, очертя голову. Вы что, не заметили мою машину? Или во что бы то ни стало решили меня опередить?

Оставив колонну возле контрольного пункта, мы с подполковником Павлиным прошли на небольшую высотку, с которой был виден Виноград. На окраине в густых клубах дыма догорало несколько фашистских танков. Местечко заволакивало черным туманом.

По дороге в сторону Винограда прогромыхали наши танки с десантниками на борту. Вскоре там завязался ожесточенный бой, продолжавшийся несколько дней.

Мы вернулись к своей колонне.

— Товарищ Павлин! На старый КП.

Сидя уже в машине, я подумал: «Название-то какое соблазнительное — Виноград! А вот поди ж ты, еще немного — и вышел бы нам боком этот Виноград…»

Повалил снег. Ветровое стекло залепило белыми хлопьями. Единственный «дворник», дергаясь из стороны в сторону, с трудом выскабливал на стекле широкую прозрачную черту. Настроение было прескверное.

* * *

Отразив контрудар гитлеровцев в районе Винограда, армия приводила себя в порядок. Теперь командармы получили право самостоятельно проводить мобилизацию на освобожденных территориях. В нашем 150-м запасном стрелковом полку число призванных, с которыми велось обучение, доходило до нескольких тысяч человек. С пополнением порядок. А с имуществом, со средствами связи все так же неважно. «Воюем третий год, и хотя бы раз вызвали и сказали: «Бери, что положено по штатному расписанию, товарищ Агафонов!» Куда там… Все приходится вырывать, выклянчивать, будто связь в войсках что-то вроде комфорта… Нет, дальше так нельзя».

Решаю пойти к начальнику штаба. На мой звонок адъютант сообщает, что Лукьянченко у командарма, но должен скоро прийти.

— Что нос повесил, товарищ Агафонов, — гремит голос генерала Лукьянченко. А я и не заметил, когда он вошел. Начштаба лихо шмякнул на стол заснеженную папаху, обтер рукой мокрое от снега лицо. — Радуйся, начальник связи, скоро опять в наступление! Связистам работенка найдется.

— А мы, товарищ генерал, не сидим без дела.

— Не нравится мне что-то сегодня настроение начальника связи, — не теряя шутливого тона, говорит Лукьянченко. — Присаживайтесь, товарищ Агафонов, кое-что покажу, — продолжает он, вытаскивая карту. — Сейчас посмотрим, как будем наступать…

Я сказал, что когда-то служил в Шепетовке и в предстоящем наступлении местность мне будет знакома.

— Навряд ли, — возразил Лукьянченко, — наступать-то будем, только не в том направлении. Смотрите сюда. После освобождения Левобережной Украины и форсирования Днепра нам удалось изрядно потеснить противника. Все это верно. Однако юго-восточнее Киева немцы удерживают на среднем течении Днепра значительную территорию с центром в Корсунь-Шевченковском.

Действительно, хотя мы и вышли в район Сарн и на подступы к Шепетовке и Виннице, дальнейшее наступление по Правобережной Украине поставило бы под удар весь левый фланг нашего фронта. Войска 2-го Украинского фронта, действуя на кировоградском направлении, заняли рубеж Смела, Варваровка, и теперь в случае их дальнейшего продвижения на запад мог также оказаться под ударом их правый фланг.

Рассказав в общих чертах о готовящейся Корсунь-Шевченковской операции, генерал Лукьянченко детально остановился на задачах армии. Я доложил о состоянии средств связи.

— Знаю, полковник, знаю, — машинально произнес он, прикрыв глаза ладонью и что-то соображая. — Послушайте, Агафонов, — оживился Лукьянченко, — слышал я, что начальник связи фронта генерал Стрелков очень любит, когда, обращаясь к нему, в первую очередь докладывают обстановку, а потом уже излагают просьбы. Говорят, в таких случаях генерал Стрелков становится более податливым…

Иду к себе в отдел и по ВЧ звоню начальнику связи фронта.

— Здравия желаю, товарищ генерал! Докладывает полковник Агафонов. У меня к вам просьба, товарищ генерал…

— Я вас слушаю, полковник, — раздается очень сдержанный голос Андрея Матвеевича Стрелкова.

— Товарищ генерал, разрешите сначала доложить обстановку на участке фронта нашей армии? — закидываю я свой «крючок» и делаю паузу.

— Да, да, пожалуйста, товарищ Агафонов! Только прошу, подождите одну минуточку.

Я слышу, как что-то шуршит, наверное, генерал разворачивает карту.

— Итак, прошу, товарищ Агафонов…

Я и раньше докладывал начальнику связи фронта обстановку, но на этот раз доложил за каждое соединение, не скупясь на подробности. А потом, затаив дыхание, спросил:

— Товарищ генерал! В предстоящей операции наша армия будет играть очень важную роль. Прибывают новые соединения, а я не только не могу им помочь, но даже не в силах как следует установить с ними связь. Не хватает кабеля, анодного питания. Прошу вашей помощи.

— Анодного питания я вам подброшу. С кабелем дело хуже. А сколько нужно?

Моментально соображаю — цифру надо завысить.

— Да хотя бы километров триста — четыреста, товарищ генерал.

— Что вы, полковник, разве можно столько?

«Неужели перегнул и все испортил?»

— Километров двести, пожалуй, выделю, а больше не просите…

Звоню генералу Лукьянченко, хочу поделиться хорошей новостью. Отвечают — занят. Я понял, начальник штаба разрабатывает предстоящую операцию, теперь его нельзя отвлекать. Я знал, что в таких случаях командарм и начальник штаба работают порознь, потом встречаются и сверяют свои оперативные планы. Расхождения, как правило, бывают очень незначительными. Сергей Георгиевич Трофименко обладал незаурядным военным дарованием, глубокими военными знаниями, смелостью и редкостной интуицией. Хладнокровие и дерзость Григория Сергеевича Лукьянченко подкреплялись большим опытом оперативной работы, изобретательностью, исключительными военными знаниями. И думаю, не ошибусь, сказав, что такая слаженность в работе командарма и начальника штаба была основой успешных действий нашей 27-й армии в наступательных операциях.

В полночь позвонил генерал Лукьянченко.

— Что там у вас, товарищ Агафонов? Мне доложили о вашем звонке. Только освободился.