Анна Котова - Перекресток

• Название: Перекресток
• Автор: Анна Котова
• Жанр: Фэнтези

Все дороги ведут в трактир Терка Неуковыры

---

— Иногда им хочется пожить среди людей, — тихо говорила Нера. — Они больше всего ценят, если их принимают за обыкновенных женщин. Мы пытаемся виду не подать, что знаем, кто они такие, но не очень-то у нас получается. Другой какой разве бы я простила! А ты и не знала? Думаю, ты доставила ей самое большое удовольствие своей ревностью и досадой, девочка. Не меньше, чем наши мужики своим восторгом. Не сердись на Лайте, он ничего не мог поделать. Если куденица хочет, мужчина теряет голову… Эй, Лайте, подбери-ка длинные уши! Нечего тут сидеть, мы о своем, о девичьем!

— Котел, — слабо возразил я.

Куденица!

— Пшел вон! — прикрикнула Нера. — Котел уже давно чистый!

Я выскочил на двор. Воздух дышал весной.

Она сказала: будь счастлив!

А потом я еще кое-что вспомнил. Хальма ревновала!

И тогда я понял, что действительно счастлив.

-

Думал — приснилась.

Думал — не было.

Было.

Надевал на палец колечко. Возвращалась — с браслетом. Надевал на запястье браслет. Возвращалась — в бусах. Обвивал шею бусами. Возвращалась — с колечком.

Не с тем. Иным.

Вложил в ладошку кривой сучок. Улыбнулась, кивнула.

Вернулась — вплетен в косу.

Теперь вплетала всегда.

Гладкий, с косым срезом. На срезе — круги.

Дарил — было четыре. Вернулась — стало пять. Потом — шесть. Семь. Восемь.

Отсчитывал годы?

342 год Бесконечной войны

Молодая королева, третья супруга его величества Леорре VIII, еще лежала в своих покоях, окруженная фрейлинами, повитухами и докторами, отряд мамок и нянек толпился в комнате новорожденного, сдувая с него пылинки, а уже пора было праздновать великий день. Наконец у Леорре VIII появился наследник. Девчонки — не в счет. Выдать замуж выгодно — и вся недолга. Мальчик — другое дело! Король ликовал. Принцессы Клеона, Марона и Таира, старшей из которых было уже двадцать лет, всеми забытые, сидели рядком в будуаре Клеоны и грустно обменивались впечатлениями.

А Леорре-Сеотто-Марилл Фармелин, принц Кейсанский, был занят самым важным делом в мире. Бессмысленные младенчески голубые глаза сейчас были прижмурены, рот сосредоточенно чавкал и причмокивал — ребенок ел, пихая стиснутым кулачком большую, обильную грудь кормилицы Илоды.

Когда его оторвали от источника наслаждения, чтобы предъявить двору, Леорре-Сеотто-Марилл Фармелин закономерно возмутился и заорал. Громкость крика свидетельствовала об отменном здоровье наследника престола. Его величество поднял мальчика над головой.

— Его высочество наследный принц Леорре! И даст бог — будущий государь ваш, Леорре IX! — провозгласил король, весь сияя от счастья. Придворные разразились приличествующими случаю возгласами.

Принц орал, возмущенный бесцеремонным обращением с его особой.

Наконец наследника вернули в руки Илоды, и он угомонился, найдя сосок там, где ему и следовало быть, и замолчал, удовлетворенный.

Его величество действительно был в наилучшем расположении духа по случаю столь долгожданного отцовства. И самые невероятные прегрешения были прощены, самые невероятные просьбы исполнены. Даже барона Авериса, захваченного в плен при Тальяре в летнюю кампанию, отпустили обратно в Великую Айтарию, чтоб ей пусто было.

А принц Серрьер получил условное прощение и позволение поселиться в Энторете — до тех пор, пока его царственный брат доволен его поведением.

Лоррена билась головой об стену, рыдала, кричала, что теперь можно не выходить замуж — но отец был непреклонен. Саллитан выполнил свою часть сделки — вернул Серрьера в столицу. Никаких отступлений. Никаких разрывов помолвок.

В день, когда ей исполнилось тринадцать, она предстала перед алтарем об руку с ненавистным графом.

Личико ее было немного бледным, но спокойным и безмятежным.

-

Отсчитывал годы. Помнил каждое касание. Каждую улыбку. Каждое молчание.

С другими — говорила.

Его — трогала.

Думал — немая. Оказалось — нет. Просто слова не нужны. Зачем?

Тело к телу. Пальцы сплетены. Волосы смешаны.

Какие слова…

Глупо.

343 год Бесконечной войны

Терк Неуковыра был не простой человек.

Сам о себе он никогда не рассказывал, но слухи о нем в Заветреной ходили самые невероятные. И когда я объявился в трактире, сельские сплетники явственно обрадовались новому, еще не шуганному слушателю. Так что весь первый год жизни в "Толстой кружке" меня то и дело останавливал старый Ульх, или болтушка Кайла, или любитель таинственных историй Эйме, или еще кто — и я узнавал много нового и удивительного про своего хозяина. В некоторые легенды о Неуковыре поверить было невозможно, другие выглядели вполне правдоподобными.

Рассказывали, например, что у Терка была фамилия. И имя его звучало совсем иначе. И был он незаконным сыном одного очень знатного человека, ныне известного не только каждому жителю Западного Кабрана, но и каждому гражданину Великой Айтарии. Когда я впервые об этом услышал, немедленно спросил: "Неужели — самого Айтара?" — "Нет, — Эйме снизил голос до заговорщического шепота, — но почти". Я не понял, кого он имел в виду.

Говорили так. Очень Знатный человек, еще не ставший главой своего рода, в юном возрасте изучал радости плотской любви с одной из служанок в родном замке. Ну и получился у него нечаянно ребенок, впоследствии ставший Терком Неуковырой. Дело житейское, случается сплошь и рядом — и отец Очень Знатного человека поступил так, как было принято среди людей его круга. Служанке было выдано приличествующее приданое (ходили слухи, что целых сто далеров) и найден муж из торгового сословия, как раз нуждавшийся в деньгах, дабы основать свое дело. Муж должен был подобающе растить и воспитывать кукушонка, заботиться о его матери, не попрекать грехом (да и какой грех — не отказать Очень Знатному человеку?), а в остальном волен был жить как ему заблагорассудится. Да, еще он был обязан по первому требованию отчитываться о здоровье и успехах кукушонка перед его сиятельным дедом или папой, буде те пожелают проявить интерес. Впрочем, обязанность эту ему ни разу не пришлось исполнять.

Лавочник был честным человеком и блюл все пункты договора, но без души. Он очень быстро родил своих собственных сыновей и дочек, общим числом семерых, и конечно, предпочел бы вкладывать деньги в них, а не в чужого подаренка. Глупо было бы оставить ему, скажем, лавку, хоть и принято было делать наследником старшего сына. Но лавочник привык считать старшим все-таки кровного своего белобрысого краснолицего Аску (или Юфку, или как его там звали), а не тощего черного галчонка с врожденным изяществом потомственного воина.

Но счастье улыбнулось приемному папаше: начался новый виток Бесконечной войны, тянувшейся сколько себя помнили жители Великой Айтарии, столица объявила новый набор отрядов — и пехоты, и кавалерии, и артиллерии, и даже военных матросов. И юный Терк, которого тогда звали иначе, загорелся идти воевать. Матушка его всплакнула, названный батюшка вздохнул с облегчением, мысленно вычеркивая приемыша из списка наследников — и в столицу отправился будущий бомбардир семнадцати лет от роду.

Рассказывали также, что когда Терк прибыл в столицу, и явился в казармы, и назвал свое тогдашнее имя, его немедленно записали учиться на офицера, потому что имя было хоть и бастардское, да громкое. И что на третий день новобранца разыскал настоящий папаша, познакомился наконец с сыном, о котором не вспоминал семнадцать лет, остался премного доволен и даже предложил парню служить под своим началом, при штабе, потому что Очень Знатный человек уже почти стал тем, кто он есть сейчас, и занимал в армии самое что ни на есть высокое положение. Но Терк был гордым, даром что воспитывался в лавке, и отказался. Тогда же он отказался и от своего настоящего имени. Не то чтобы совсем — по бумагам он так и остался кем был, но всем знакомцам представлялся: Терк из Огретоны.

Огретона был городишко, где держал лавку его приемный отец.

И служил Терк в артиллерии не то пятнадцать, не то восемнадцать лет (тут рассказчики сбивались, потому что не знали точного возраста Неуковыры), пока однажды по его батарее не ухнуло неудачно эннарским снарядом. Ногу удалось спасти, но кости срослись неправильно, и хромой артиллерийский капитан с почетом и медалями вышел в отставку.

Думали, что уж теперь он воспользуется преимуществами своего происхождения — Очень Знатный человек лично вручал раненому герою большую золотую медаль за взятие Макаты, узнал родного сына и снова предложил ему свое содействие — но не таков был Терк. Он вытребовал от государства денежную премию, прибавил кое-какие накопления от капитанского жалованья (купеческое воспитание оставило на нем отпечаток, к деньгам он относился куда серьезнее, чем большинство его сослуживцев) — и купил трактир в богом забытой Заветреной, где сходятся четыре дороги и откуда рукой подать до недружественного Эннара.