Михаил Черных - Невозвращенцы

• Название: Невозвращенцы
• Автор: Михаил Черных
• Жанр: Боевая фантастика

В результате создания нового радара обнаружена аномальная зона, которая переносит в другой мир. Мир находится на феодальном уровне развития. В этот мир отправляется несколько тысяч человек на поселение…. Но это не история о колонизации, о храбрых походах и суперменах-десантниках, это история совершенно обычных людей….

---

«Афзал прав. И князь прав. Какой же я идиот!», успел подумать Максим до того, как в целях безопасности перед перевязкой, пленника дозировано оглушили ударом по голове.

Глава 42

За последние полтора года Максимус пятый раз ехал по этим местам. И нынешний был самым неприятным из всех. И полным безволием, и мерзким отношением, и перспективами. Ведь эта поездка была, судя по всему, последней. Последней вообще. И в этом году, и в этой жизни.

Афзал больше с ним не разговаривал. «А что разговаривать с рабом, который по приезду на место сразу же станет трупом?» Более того, спустя пару дней послушный сын своего отца в сопровождении трех нукеров ускакал вперед. Дело в том, что десяток воинов, степных воинов, везущий по относительно спокойным и безопасным росским дорогам… воз сена! вызывает вполне обоснованное недоумение. Недоумение перетекает в любопытство, усугубляемое недавними событиями на юге, и может в итоге вылиться в проверку со всеми соответствующими последствиями… «Нужно ли это? Нет!» — и вот все лишние, в том числе и Афзал, отправляются на юг.

На границе со степью маскировка себя полностью изжила, поэтому конвоирам под командой верного Афзалу нукера пришлось завернуть на ближайший торг. Пока двое караулили свою увязанную в кулек дорогую добычу, остальные четверо посетили рынок и основательно там затарились. «Раз уж все равно по пути, то почему бы и не привезти до дому подарков?»

Теперь караван разросся до четырех телег и являл собой совершенно обыденную картину. Четверо караванщиков погоняют, двое отдыхают, потом меняются. Раз охранников на четыре телеги всего шестеро, значит ничем дорогим тут поживиться бандитам не удастся. Маскировка великолепна своей полнейшей обыденностью.

Максимус бесился. И волновался. И боялся. «И как там без меня моя Лейсян? И мои люди? Дожили, блин! Я волнуюсь за других… Нахрена я так много набрал? Десяток-другой семей бы взял, и остановился. Так нет же — захотелось многими покомандовать. Не накомандовался. Надеюсь, князь не откажется выдать ей остаток средств от своего поручительства. И что я могу сделать? Сбежать если только?»

Пара неудачных попыток бежать, «далеко ли убежишь связанный как мумия?» предпринятых пока они еще ехали через лесистые местности, привели только к получению средних побоев. Когда же телеги выехали в степь, то Максима вообще развязали. Ну почти. И ничего неверного в этом решении командира каравана не было. Чистая и практичная логика. Пеший не уйдет от конного, а степняку, которому каждая сломанная травинка в поле — как яркий указатель на дороге, найти беглеца без проблем. Тем более — по снегу. Зато даже со связанными руками раб может править поставленной в середину каравана телеги, таким образом освобождая одного конвоира для отдыха.

Днем похитители и жертва монотонно шли по степи, зато по вечерам, когда все кроме лошадиного сторожа собирались около костра, Максимусу приходилось поработать языком. Опасаясь, что ореол удачи и богатства может смутить охранников из бывших подчиненных, Афзал набрал нукеров из числа не участвовавших в походе бойцов. А этим было еще как интересно, и они долго после захода солнца выпытывали у своего пленника мельчайшие подробности. Особенно интересовал степняков по их примитивной грабительской психологии (хотя в чем их упрекать — время тут такое), перечень взятой добычи. Вот и насиловал Максим свою память в поисках мельчайших подробностей, хотя делать ему этого ой как не хотелось. Ну не хотелось ему развлекать своих похитителей.

А хотелось ему совсем другого. Хотелось полюбоваться на мучения всей десятки, возглавляемой своим бывшим другом Афзалом, распятых на пыточных столах покойного Фаяза. Хотелось посмотреть на выражения их лиц, когда толстый кол пронзает их плоть. Да на крайняк, просто и безыскусно порубить их на куски саблей, забить дубиной, утопить или задушить тоже было бы неплохо. Приблизительно с такими приятными мыслями Максим засыпал каждую ночь. Но, к огромному сожалению, все это были только мечты, а реальность в лице степняков требовала развлечений. Иначе недовольные могли бы на следующий день оставить своего пленника без горячей еды или, что гораздо хуже, без воды — снег хоть и близко, а не добудешь его. Так что деваться было некуда

— …А овец взяли столько, что полвойска только и делало, что гнало их вперед. Ели только вырезку и мозги, а все остальное бросали степным падальщикам…

От таких историй степняки жмурились, как сытые кошки, глядящие на огонь, и мечтательно улыбались. А особо впечатлительный в силу своей молодости парень, ему еще и шестнадцати весен не стукнуло, и в силу этой же своей молодости выполняющий самую грязную и противную работу, а потому допущенный к прослушиванию историй впервые, даже прошептал с чувством:

— Эх мне бы там оказаться…, - и плотоядно уставился на Максима.

«У… Этот прямо здесь меня готов порезать, ради добычи. Впрочем… Как там? Груженные золотом ослы? Купец я или нет? Почему бы мне не выкупить свою жизнь? Надо было раньше догадаться попробовать это сделать!»

— Хм. Господа. Как вы видите, добыча была просто невероятной. И часть этой добычи — моя. На тот свет злата не заберешь. Почему бы вам не продать мне мою свободу? Я хорошо заплачу… — предложил Максимус и затаил дыхание.

Над костром повисло молчание. Наконец самый старший из степняков веско произнес.

— Мы клялись роду, что тебя довезем. Это что же, ты предлагаешь нам род свой предать и продать? Так вот, коли не хочешь ты всю дорогу проделать с языком отрезанным, молчи и больше ничего такого не говори. Не так ли? — и грозно оглядел не столько Максимуса, сколько своих жадных товарищей. Те единодушно кивнули. Вот только младший кивнул немного позднее остальных. И в глазах у него промелькнуло что-то такое… Этакое.

«Ага! Значит, ты парень не так силен, как твои старшие родственники. Вот на тебе и сосредоточимся. Посмотрим…»

Время шло. Караван медленно двигался через зимнюю степь, проходя за сутки совсем немного. Присмотр за Максимусом стал совсем слабым. Ведь бежать стало совсем некуда. Все вокруг было проморожено и заметено снегом. Одинокий безлошадный путник, без еды и теплой одежды к утру бы превратился в мерзлую тушу — так что достаточно всего лишь внимательно охранять всех лошадей, и побег не удастся.

Каждые утро и вечер много времени занимала сборка и разборка купленной на торгу юрты, а иначе ночь можно было бы и не пережить. Все это время мысль о побеге не оставляла Максимуса ни на минуту. Каждый свой рассказ он теперь старался построить так, чтобы все больше и больше распалить молодого степняка. Назип, его так звали — не прибавляя имени рода и отца, ибо не выслужил еще уважения, после каждого такого разговора ходил как в тумане. Ведь Максимус дави на самые что ни наесть болевые точки: «…табун жеребцов статных, на котором любой кривой и косой сразу же покажется батыром…», «…россыпь золотых монет, на которые можно купить…»,«…ожерелье такой неописуемой красоты, что перед таким подарком не устоит сердце самой неприступной красавицы…», «…сабля булатная, росского харалуга. Эх, жаль будет, коли никому не держать ее в руках. Не пристало оружию валяться…»

Стоит отдать Назипу должное. Сломался он именно на сабле. И то, сломался — это не совсем верное определение. Просто на следующий день после закинутой Максимусом «сабельной наживки», во время отдыха он незаметно шепнул Максиму.

— Коли отведу я тебя до княжества твоего, клянешься ли ты, что отдашь мне саблю?

— Что? — притворно удивился Максим, в глубине души ликуя.

— Коли сведу тебя отсель, на время. Отдаришься ли ты сабелькой булатной?

— Да.

— И еще! Я не придаю свой род. Поклянись, что после того ты вернешься в наш караван!

— Хм. Что ж, клянусь. И что теперь?

— Теперь жди до ночи. Этой ночью моя стража.

— А мы сможем уйти? И не замерзнуть?

— Это все мое дело. Ты клялся. Ты на время уйти? А потом вернуться обратно в Ургенч?

— Да.

— Ты сказал.

Этой ночью пятеро охранников заснули чуть крепче, чем обычно. Готовивший ужин Назип добавил в блюдо немного сонной травы, так что спалось всем очень легко и приятно. Максима, которому снился сон о свободе, молодой степняк еле-еле растолкал. Предатель подготовил все заранее, так что для побега Максиму пришлось предпринять минимальные усилия.

Боги были на стороне Максимуса. Как выразился Назип «духи метели сегодня затеяли медленную пляску». Мелкая поземка, поднятая холодным ветром, отлично заметала все следы. Ночная скачка по звездам, просто на север, «в никуда», режущий острой снежной крошкой, бьющий в лицо ледяной ветер, все это Максимусу врезалось в память навечно.

Им повезло еще раз. После повторной смены лошадей, утром, когда стало светло, на белом полотне горизонта не показалось ни единой черной точки. Погоня либо еще не выехала, либо потеряла их. Откуда беглецам было знать, что на следующий день проснувшись поздно и обнаружив пропажу, степняки сразу же бросились в погоню. Но из-за ранней темноты потеряли не только след, а попав в неожиданный буран, еще и свои жизни. Афзал долго потом себя клял за то, что бросил такого важного пленника и гадал, что же случилось с конвоирами. Ничего этого ни Назип, ни Максимус не знали, и поэтому продолжали гнать лошадей все быстрее и быстрее. На север.