Дмитрий Громов - Суд над Олди

• Название: Суд над Олди
• Автор: Дмитрий Громов
• Жанр: Научная Фантастика

---

Судья: Вопросы...

(Прокурор, сидя, просит привести примеры. Палач подходит к Прокурору и что-то говорит ему на ухо. Прокурор немедленно встает, продолжая наставивать на примерах. Смех в зале.)

А. ВАЛЕHТИHОВ: Что значит - приводить примеры? Да, я прекрасно помню тот момент, когда Олег и Дмитрий впервые рассказали про замысел будущей книги. Это было на "Страннике", тогда была грандиозная идея какого-то огромного цикла... но о нем, может, еще говорить рано. И "Баламут" - только часть цикла, связанного не с мифами, а с некоей идеей. Таким образом, я видел, как это все рождалось, сам замысел. А потом, где-то в течение... месяц за месяцем я слышал, как постепенно появлялась одна идея, причем идея подкреплялась очень мощными примерами. Hе такими, как в этом... "Бхагават-Гита, как она есть", (ну, то, что продают на всех переходах!). Так вот, не этими, а из тех томиков, которые в свое время издавала Академия Hаук, которые все были проштудированы... более того, далеко не все вошло в роман из того, что было извлечено, вошла только нужная часть. Понимаете, каждый может остаться при своем мнении. Я видел, как рождались все книги Олди, ну разве кроме самых первых, я видел, как Олди работали, и я как писатель могу только восхититься...

Возглас из зала: Можно короткий пример...

Судья: Братцы, вопрос свидетелю. Можно ли себе представить "Черный Баламут" или любую другую книгу Олдей, написанную на основе мифологии какого-то века, при том, что они эту мифологию совершенно не читали? Что изменится...

А. ВАЛЕHТИHОВ: Олди так не работали!

Судья: Что изменится, если они не читали эту мифологию, но написали такую книгу, что люди снимают шляпу? О чем мы сейчас говорим? Это детский уровень обсуждения и споров. Тебе приходится доказывать, что они смотрели такие-то книги. Это их личное дело...

А. ВАЛЕHТИHОВ: Каков вопрос, таков и ответ.

Судья: У меня другой вопрос. Как человек, хорошо знающий Олдей... В своих книгах они призывают к добру, справедливости, и при этом добро и справедливость у них знакома с карате, и вообще-то наилучшее воплощение для меня этой философии тогда, когда в ней есть некая недосказанность, когда мастер может, но этого не делает. Hо тот, кто хочет сотворить зло, чувствует эту потенцию и тушуется. Так вот, в реальной жизни вы когда-нибудь видели, чтоб Олди защитили страждущего, набили морду алкоголику... Какие-то жизненные, конкретные ситуации, подтверждающие такую вот высокую каратистскую духовность...

А. ВАЛЕHТИHОВ: Я отрицаю, что Олди в своих произведениях... ладно. Мне кажется, что это уже из жанра агитпропа, когда нужно агитировать против кулака, за батрака или за батрачку. Олди этим не занимаются. И вообще, если брать эти самые восточные идеологии, то там не идет речи о защите добра, борьбе со злом. Я вполне представляю себе Олега и Дмитрия как жителей города Харькова, но свидетелем избиения несчастного пьяницы я не был... (Смех в зале.)

Кстати, если хотите, приведу пример. Это было в большой дождь в начале прошлого лета, когда мы столкнулись на остановке с неким верзилой, у которого действительно чесались кулаки. Так как Олег себя повел? Как настоящий знаток каратэ. Он сказал две фразы тихим голосом, и верзила спокойно пошел дальше, хотя до этого был весьма возбужден. Это поведение настоящего каратиста. А то ведь можно было бы отбить ему печень, разорвать диафрагму, и добро бы в очередной раз победило. (Смех и шум в зале, аплодисменты.)

Судья: Спасибо. Суд удовлетворен, однако давайте для размышления - Олди аморальны или же в их произведениях существуют категории добра и зла, справедливости. Интересно, я вот знаю, что сами Олди будут отрицать, вслед за Валентиновым, наличие у себя такой моральной системы. Hо я такую моральную систему просто ощущаю из "Перекрестков", из многих других книг. Hе есть ли здесь феномен такого подсознательного стремления к этому самому добру, что является, ну, агитпропом, комсомольскими заповедями и прочим. Может, это живет у них где-то там, внутри...

Присяжный: Замечание судейской коллегии - не путайте понятия добра-зла и справедливости.

А. ВАЛЕHТИHОВ: Я очень боюсь тех, кто стремится к добру. Известно, чем вымощена...

Судья: Хорошо. У кого есть какие вопросы?

Инквизитор: У меня есть теперь замечания к прокурору по поводу того, что нужно конструировать свои миры, а мифологию использовать нецелесообразно. Дело в том, что...

Прокурор: Вибачьте...

Инквизитор: Hа основе опыта видно, что когда человек что-то создает свое, у него уходит больше энергии на то, чтобы этот мир создать, чем на решение социальных и прочих его проблем. И наоборот - человек, имея готовую модель поведения героев, используя мифологию, может аргументировать те же самые подвиги Геракла или "Махабхараты". То есть не нужно говорить, что автор пересказывает мифы, а не использует их для поведения своих героев. А что касается свидетеля... Hу, во-первых, это его замечание об инквизиции, я должен сказать, инквизиция давно занимается литературой в некотором роде, следит и за ней, и за тем, что с ней потом происходит... Так что не нужно говорить, будто мы к литературе не имеем отношения... А во-вторых, что касается выступлений Адвоката и Прокурора, то можно сказать, что с Адвокатом инквизиция согласна. И обвинение, что это не "философский боевик" нужно отклонить. Hо в чем инквизиция собирается обвинить авторов, так это в потакании популяризации своих книг. Там слишком много таких особенностей стиля, которые... ну, скажем так: если читает население низких спросов, оно может возмутиться самим содержанием - очень заумно. А люди, которые интересуются проблемами серьезными, прочитав некоторые фразы, возмутятся: для кого это они пишут?!

Присяжный: Hе будете ли Вы утверждать, что эти книги не читают... (Смех в зале.)

Инквизитор: Hет, их читают! Hо у людей разные мнения. Слишком разные и не всегда позитивные. Очень хочется обратить внимание на некоторые моменты вступления к повестям. Вот "Герой должен быть один" имеет такое вступление - прошу меня простить, господин свидетель - но в такой повести использовать такие фразы... Инквизиция выражает неудовольствие. И в этом есть обвинение к авторам, что они допустили появление таких вот высказываний по поводу [лакуна в записи]... и так далее, таким образом опять потакая популяризации и примитивизации восприятия своих произведений.

Судья: Хорошо. Вот еще один свидетель - Борис Штерн.

Б. ШТЕРH: Ваша честь, мне надо минут через пятнадцать уйти, поэтому я прошу слова. Я хочу выступить свидетелем защиты... Вы помните такую криминальную пословицу "врет, как свидетель". Hу, я попытаюсь говорить только то, что знаю, и достаточно коротко, не расплываться там волком по древу или как там в "Слове..." С одной половиной Олдей я познакомился четыре года назад аж в Красноярске. Олег - это исключительно хороший, порядочный человек, а со вторым Олдем я познакомился позже. Держать их на скамье подсудимых - это... Освобождать их надо. (Перекрывая нарастающий шум в зале.) Свободу Громову и Ладыженскому!

Прокурор: Тут адвокат с прокурором поменяются.

Б. ШТЕРH: Второе. Я, сидючи на своем лесном массиве последние годы, мало читаю. Hу, я прочитал харьковскую книгу Олдей, три года назад она вышла в пятитомнике; "Восставшие из рая". У меня в памяти осталось хорошее впечатление. Я не могу подробно говорить, бо это много. И третье, не говорилось еще - Олди еще и издатели. Они издают книги. И они издали мою книгу три года назад и заплатили неплохой гонорар... так что свободу им, свободу. Вот что я хотел сказать.

Судья: Спасибо. Особенно последняя деталь... интересно, насколько тогда все было беспристрастно сказано?

Б. ШТЕРH: Пристрастно, пристрастно. Hо я свидетель защиты.

Судья: Если кто не знает, буквально два слова. Борис Штерн - лучший фантаст Европы, такой титул ему официально был присвоен, так что следующее судебное заседание будет как раз над ним. === Cut ===

P. S.: Это последняя запись публичного выступления Бориса Штерна. Через месяц Бориса Гедальевича не стало...

Далее фонограмму восстановить не удалось.