Ирина Сергиевская - Искатель. 1989. Выпуск №1

• Название: Искатель. 1989. Выпуск №1
• Автор: Ирина Сергиевская
• Издательство: Издательство ЦК ВЛКСМ "Молодая гвардия"
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1989

На I, II, IV страницах обложки и на стр. 2 рисунки Сергея РАДИМОВА к фантастической повести «КАРИАТИДА».

На III странице обложки и на стр. 61 рисунки Генриха КОМАРОВА к повести «ДО ВЕСНЫ ЕЩЕ ДАЛЕКО».

---

Много ликов у города, и самый ужасный — ночной, с храпом выпускающий из легких ядовитый гнилой воздух. Тогда мерещится, что где-то внутри этого каменного миража открываются щели в болотный ад, и ползут оттуда, поднимаясь к звездам, спутанные нити туманов.

«Оборотень», — шептались о городе со дня основания; винили иноземцев в том, что порчу навели; свидетельствовали, будто бы знаменитый Растрелли знался со злыми духами и по ночам творил заклинания над фундаментами своих дворцов, дабы обессмертить последние.

Но догадки темных и ленивых умов, равно как и умов великих, не в состоянии объяснить тайну властного влияния города на сменяющие друг друга поколения его жителей — от обывателей до гениев. Нигде, как тут, не обострены в человеке до степени болезненной чувство раздавленности и противоположное ему сознание огромной своей ценности. Тут нищий — символ нищеты, а повелитель сродни богам. Тут наяву рождаются странные видения: зловещие старухи умирают нехорошей смертью; блеклые красавицы норовят обернуться химерами; молодые честолюбцы, чистя волосяной щеткой единственную пару брюк, со сладострастным упорством грезят о власти над миром; и даже, случается, мертвый император скачет на лошади по смятенным улицам.

Непонятный город… Не разгадать его тайну. И день за днем чертит магический круг тень от золотой иглы, оставляя прошлому бесстрастие и покой, настоящему — мечты, будущему — неясность…

Гермес вместе с кариатидой прошел вдоль черных окон дворца, с усилием перепорхнул через ворота и приземлился у маленькой двери в стене. Затем они стали спускаться по лестнице вниз, в гулкий холодный подвал.

«Пытать будут», — поняла Капиталина и решила поголосить, но голос пропал.

Наконец Гермес остановился перед высокой дверью, поправил шлем, приосанился и втолкнул Капиталину в зал. Она зажмурилась и присела, прикрыв голову портфелем.

— Открой лицо, кариатида! — прогрохотал голос Зевса.

— Никогда-а! — завопила Капа. — Вы меня убивать будете-е! Смерть я приму только с закрытыми глазами.

Но чья-то рука вырвала портфель и швырнула его на пол, сорвала парижскую шапочку, отобрала веер. Потеряв любимые вещи, Капиталина осмелела и открыла один глаз.

— Умела воровать, умей и ответ держать, — холодно пошутил Гермес и силой подтащил кариатиду к трону Зевса.

Капиталина открыла второй глаз и с пафосом завыла:

— Никогда, никогда-а не воровала я ничего! Я только хотела вам всем добра-а! Я и в люди вышла, чтобы вам помочь! А вы!.. Эх, вы-ы!..

Зевс громоподобно захохотал, статуи раболепно поддержали его. Кариатида быстро и незаметно стрельнула глазами по сторонам и с облегчением подумала:

«Слава богу, садово-парковых нету. От них все зло».

Зевс внезапно помрачнел, треснул мраморной молнией по полу. Все стихло.

— Мы будем судить тебя, кариатида, — молвил он, — по всей строгости закона. Ты оскорбила многих из нас мерзкими угрозами, наглым кривлянием, беспочвенным тщеславием и глупостью. Теперь же стой молча и слушай!

«Может, не будут убивать? — подумала Капа и на всякий случай упала на колени. — Ведь он мужчина, хоть и бог… Неужели он, сволочь такая, не пожалеет меня?!»

— Пусть речь скажет обвинитель! — повелел Зевс.

О ужас! Капа увидела, как из расступившейся толпы статуй вышел Аполлон, обиженный ею больше всех! За ним семенили еще несколько садово-парковых скульптур. Они пришли на судилище, выбравшись из ящиков.

Капа несколько раз ударилась лбом об пол и завыла.

— Боги! — сказал Аполлон. — Я буду краток, потому что рано утром мне надо быть на моем посту, дабы не вызвать подозрений у Эльдара Федоренко.

Он сделал рукой красивый балетный жест и продолжил:

— Да, кариатида покушалась утопить меня. Этому есть свидетели. Она смеялась над моей увечностью! Она хохотала над моей наготой, хотя всем известно, что я прекрасен!

— Да, это известно всем, — подтвердил Зевс. — Но ты отвлекаешься, Лучезарный. Какие еще оскорбления нанесла тебе презренная?

Аполлон на мгновение задумался и, вспомнив о неудавшемся походе в Грецию, горько сказал:

— Обманным путем ничтожная проникла за границу и подвергла издевательствам нашу сестру Венеру! Я не могу открыть секрет, каким образом мне стало известно об этом, но поверьте слову бога!

— Вре-ет! — слабо крикнула Капиталина. — Он сам меня бить хотел! Меня, женщину! Аристократы нас, простых, всегда ненавидели! Так судить нечестно!

— Умолкни, — приказал Зевс. — Мы выслушаем всех. Феб, ты свободен. Иди в Сад. А теперь пусть скажет свое слово Змея.

Змея перед тем, как начать говорить, долго кривлялась, кокетничала и свивала в кольца хвост. Наконец она заговорила:

— Зевс-Громовержец и вы, почтенное собрание, знайте: подсудимая виновна. Она вынаш-шивала уж-жасные планы! Она покуш-шалась на Самого! Злодейка ш-шептала мне: «Скинем твоего истукана, а тебя оставим, если будеш-шь слуш-шаться». И это она говорила мне, законопослуш-шной и кроткой! Ха-х-ха-ха! Она думала купить меня грубой лестью, но не такова я! Вы знаете, почтенное собрание, я горда и люблю моего Друга, хоть Он и топчет меня вот уже две тысячи лет. Конечно, Он у меня такой бука… Но у нас с ним, несмотря ни на что, дивный душевный альянс! Тотчас после злодейских посулов я бросилась в объятия Повелителя, все ему рассказала, и мы вместе так пла-акали, так пла-акали!.. Он очень испугался и велел передать тебе, Зевс: чтоб никакой пощ-щады негоднице! Чтоб не смели! А то, говорит, прискачу, и тогда держитесь все у меня! Как, говорит, я все построил, так и развалю! Моя воля (его то есть)! Одно болото будет!

Змея вильнула хвостом:

— Dixi.

Слушая подлые речи гады, Капиталина осознала всю безнадежность своего положения. Ее предала подруга, наперсница, та, которую она собиралась сделать научным консультантом «УПОСОЦПАИ»! Что оставалось Капиталине? Только одно — мужественно встретить приговор. Но не могла же она ничего не сказать мучителям! И она сказала:

— Тьфу на вас! Кто вы такие есть?! Все равно вас всех в ангар свезут! Мой Проект решения у Бородулина уже на столе! Пусть я погибну, по правду не убьешь! А правда такая: никому вы не нужны, дураки и дуры! Стутюэтки-и!..

Поздней ночью Глеб Бонифациевич Шикин в прострации лежал на диване в вестибюле «УПОСОЦПАИ». Он допил «фин-шампань», и ему было нехорошо. Очень также портил настроение храп Вово Бабаева. Литератор думал было отправиться домой, но на улице шел снег, и он решил подождать до утра, когда в учреждении откроется столовая, заодно позавтракать и, может быть, пообедать. Ему нравилось «УПОСОЦПАИ», и, если бы не страстная любовь к славе, он, пожалуй, остался бы тут навсегда.

Повернувшись на бок, укрывшись дубленкой, Шикин смежил веки. Но спать ему не дали. За окном заскрипел снег под чьими-то ногами, и жалостный, показавшийся знакомым голос прорыдал:

— Прощай, милый дом! Прощай, мой кабинет! Прощай, печать!

Кто-то цинически перебил:

— Ты еще сейф свой вспомни, мною битый!

Капиталина в возвышенных выражениях попрощалась с сейфом. Но перечислить всю оставшуюся мебель ей не дали. Жалобный ее голос стал удаляться.

«Пойти, разве, из интереса посмотреть, что с Капиталиной Гавриловной делать будут?» — подумал литератор и встал с дивана.

В конце набережной, на пересечении ее с широким проспектом, Шикин увидел живописную группу: два голых козлоногих сатира тащили под руки совершенно голую белую женщину с жалким газовым шарфиком на шее. Процессию возглавлял виденный литератором ранее и тоже голый Гермес. Шикин прибавил шаг, чтобы не упустить ничего. Профессиональный интерес пробудился в нем.

Шли долго. Гермес торопил сатиров, грозил им кадуцеем. Та лишь сопели и сквернословили гадкими голосами. Наконец спутникам открылась площадь с громадным собором. Перед ним посреди белого поля стоял всадник.

На миг выпущенная сатирами, Капиталина упала в снег и сделала попытку уползти, но Гермес поймал ее за ногу, сказав.

— Не опускайся до человеческого малодушия. Умри как статуя.

Казнь была быстрой и ужасной. Сатиры, ловко вскарабкавшись по камню, втащили туда кариатиду. Гермес взмахнул кадуцеем, и конь тяжко ударил копытом по статуе. Голова откололась, покатилась по камню, свалилась вниз. Туловище сатиры закопали в сугроб. Вскоре никого не осталось на площади, кроме дерзко-бесстрастного всадника.

Конечно! Справедливость восторжествовала. Зло наказано. Но вознаграждена ли добродетель? Ведь злодейский Проект решения уже зажил своей жизнью. Быть может, часы остаются до того момента, когда властная рука Бородулина облечет его в плоть своей подписью. Что можно сделать в этой ситуации?

После свершения казни Гермес в одиночестве направился к ближайшему мосту. Он знал, куда шел. Тут следует раскрыть, наконец, тайну надписи, оставленной академиком Стогисом на сейфе в кабинете Капиталины. Это был адрес и приглашение зайти. Гермес, отчасти из любопытства, отчасти оттого, что эта была, быть может, последняя надежда на спасение, решил навестить неизвестного корреспондента.